«Ящерицы» против северных крестоносцев

«Грюнвальдская битва» (1878), работа Яна Матейко (Jan Alojzy Matejko, 1838–1893). На своем эпическом полотне польский художник изобразил более двадцати исторических персонажей, участвовавших в сражении. Вот некоторые из самых известных: 1. Ульрих фон Юнгинген; 2. Куно фон Лихтенштейн; 3. Витовт; 4. Мартын Вроцимовский (советник Витовта); 5. Ян Жижка (Jan Žižka, ок. 1360–1424); 6. Ягайло

600 лет назад, 15 июля 1410 года, произошла знаменитая Грюнвальдская битва. Ее итогом стала победа объединенных войск Польши и Литвы над армией Тевтонского ордена. Ученые выдвигают различные версии хода сражения, но все согласны в одном — после Грюнвальда баланс сил в Восточной Европе кардинально изменился.

Тевтонская угроза

Проникновение Ордена рыцарей черного креста Девы Марии в Прибалтику началось в XIII веке. В 1225 году польский князь Конрад Мазовецкий (Konrad I Mazowiecki, 1187–1247) предложил тевтонцам Хелминскую землю (север современной Польши, между Вислой и долиной реки Древенца). В обмен на это крестоносцы обязывались защищать его владения от пруссов-язычников. Со временем рыцари покорили всю Пруссию и стали покушаться на польские территории, как, впрочем, и на земли Великого княжества Литовского, среди населения которого было много язычников и православных, коих считали еретиками. Противостояние с тевтонцами делало польских королей и литовских великих князей естественными союзниками, хотя достичь согласия между собой им удавалось далеко не всегда. Самый удобный момент для заключения коалиции против Ордена представился в начале XIV века, когда польский и литовский престол занимали двоюродные братья-литвины — Ягайло (Władysław II Jagiełło, ок. 1351–1434) и Витовт (Vytautas, 1392–1430). И война не заставила себя долго ждать.

В 1409 году в Жемайтии (северо-запад современной Литвы) вспыхнуло антитевтонское восстание язычников-жмудинов, которых тайно поддерживал Витовт. Это стало известно орденской разведке. Великий магистр Ульрих фон Юнгинген (Ulrich von Jungingen, 1360–1410), считавший Жемайтию территорией Ордена, не пожелал терпеть вмешательство в свои внутренние дела и объявил Литве войну. Польша сразу выступила на стороне союзника. Однако боевые действия в 1409 году велись вяло, и в начале октября между воюющими было заключено перемирие «до Иванова дня» (24 июня). Противники разошлись по домам.

Зима 1409–1410 годов прошла в подготовке к летней кампании. На совете в Брест-Литовске кузены обсудили план ведения войны. Ее конечной целью должен был стать захват орденской столицы — Мариенбурга. Витовт и Ягайло надеялись, что это заставит крестоносцев прекратить свои набеги на земли Польши и Литвы и отказаться в пользу последней от Жемайтии. Для того чтобы добиться поставленной цели, было решено объединить две армии и с этой силой идти в прусские земли.

24 июня 1410 года перемирие окончилось. Спустя два дня королевское войско выступило на соединение с литвинами. Армии встретились у Червиньска (север современного Мазовецкого воеводства Польши). В начале июля объединенные силы, насчитывавшие примерно тридцать девять тысяч человек, перешли тевтонские границы у Лидзбарка (юг Варминско-Мазурского воеводства Польши).

В свою очередь, под тевтонскими знаменами собралось около двадцати пяти тысяч воинов. Среди них были не только братья-рыцари и их вассалы (в том числе и поляки), но и рыцари-добровольцы из других европейских земель, прибывшие в Прибалтику, чтобы биться вместе с воинами Христа, а также отряды наемников и ополчение, состоявшее из крестьян и горожан.

Первоначально Юнгинген ничего не знал о планах врага и разбросал часть своих сил по всему пограничью. Но спустя некоторое время он все же сумел определить направление движения противника. Поэтому, когда 10 июля союзники, уже успевшие сжечь и разграбить несколько прусских городов, подошли к бродам на реке Древенца, на противоположном берегу их ждали укрепленные позиции крестоносцев. Ягайло и Витовт отказались от лобовой атаки и решили двигаться вдоль реки, чтобы переправиться через нее у истоков. Орденские войска выдвинулись им наперерез. 13 июля передовые части обеих армий столкнулись у города Домбровно. После кровопролитной стычки тевтонцы были вынуждены покинуть поле боя. Город победители предали огню.

День отдохнув, поляки и литвины продолжили поход, намереваясь двигаться дальше в сторону Мариенбурга через село Танненберг. Однако вскоре разведка донесла, что войска неприятеля перерезали дорогу. Генерального сражения было уже не избежать.

Стратегические игры

Утро вторника 15 июля 1410 года выдалось сырым. Всю ночь шел дождь, и покидать свои позиции в лесу, где была устроена ночевка, союзники не спешили. Тем временем всего в трех километрах от них в полной боевой готовности выстроились тевтонские «знамена» (боевые подразделения численностью до трехсот всадников или до тысячи пехотинцев). Они заняли возвышенности между деревнями Танненберг и Грюнвальд. С них крестоносцы и намеревались атаковать врага. Численный перевес противника (примерно двадцать пять тысяч против тридцати девяти) их ничуть не беспокоил. Рыцари надеялись на божью помощь и полководческий талант пожилого магистра, который с нетерпением ожидал битвы. Однако польско-литовские рыцари только-только начали облачаться в латы и проверять надежность своего оружия.

Впрочем, даже после того, как армия Ягайлы (именно он был верховным командующим союзными войсками) подготовилась к сражению, хитрый литвин не спешил выводить ее на влажное от прошедшего дождя поле. Лишь ближе к полудню, когда трава подсохла, его дружины, бряцая оружием, медленно выступили из леса. Их боевые порядки, растянувшиеся в ширину более чем на два километра, состояли из трех атакующих линий. Слева под алым стягом с белым орлом разместились дружины Польского Королевства, а справа, под гербом «Погоня», — воины Великого княжества Литовского.

После того, как противник показался из перелесья, Юнгинген был уверен, что до начала боя остаются считанные минуты. Однако польский король продолжал медлить. Он намеренно затягивал начало атаки, предпочитая, чтобы немцы перешли в наступление первыми, раскрыли свои силы и обнажили фланги. Поэтому пока хохмейстер лихорадочно думал, как заставить врага принять бой, Ягайло смиренно слушал мессу и молился Богу, прося у него помощи. Так прошло еще пару часов. Поляки и литовцы не двигались с места, а закованные в броню крестоносцы, сидевшие в седлах с самого утра, начали изнывать от напряжения и выглянувшего солнца, нещадно нагревавшего их латы. Когда терпение магистра подошло к концу, он обратился к находившемуся в его войске польскому князю Казимиру V из Щецина (Kazimierz V, ok. 1380–1435) с просьбой помочь заставить его соотечественников выйти в поле и сражаться. Недолго думая, тот отправил к противникам герольдов с двумя обнаженными мечами — для Ягайлы и Витовта. По обычаю, отказаться от схватки после такого вызова — значило признать себя трусом. И вот в союзном войске заиграли трубы и дудки, зазвучали литавры, и воины, запев «Богородицу», взяв копья наперевес, пришпорили своих коней.

Татарско-русский фактор

Первыми в атаку устремились конные хоругви (аналог орденских «знамен») Витовта и татары хана Джелал ад-Дина (1380–1413), пришедшего на помощь литовскому князю как своему союзнику в борьбе с ханом Едигеем (1352–1419), захватившим власть в Золотой Орде. На быстрых лошадях полторы тысячи степняков мгновенно преодолели расстояние, отделявшее их от артиллерии, выстроенной перед войсками Ордена. Неповоротливые бомбарды сумели дать лишь один залп по атакующим, прежде чем вокруг них завязалась сеча. Татары изрубили артиллерийскую прислугу и устремились дальше. Однако многие из них вскоре попали в волчьи ямы — замаскированные рвы со вбитыми кольями, которые тевтонцы выкопали накануне сражения. А более тяжелая литовская конница увязла в рядах немецкой пехоты. Занятые боем, они не заметили, как появились основные силы крестоносцев, ведомые орденским маршалом Фридрихом фон Валленродом (Friedrich von Wallenrod, ?-1410). Его «знамена» располагались за холмом, на котором были установлены орденские бомбарды, и видеть их литовская армия до поры до времени не могла. Удар тевтонцев был стремительным и беспощадным. Бой длился около часа, а грохот от ломающихся копий и ударов мечей о доспехи разносился ветром на несколько километров. В конце концов, войска Витовта, понеся большие потери, начали отступление.

Ученые до сих пор спорят, было ли это бегством разбитой армии или тактическим приемом, хорошо известным татарам? Самую интересную, на наш взгляд, версию предложил саратовский историк Андрей Конопленко. По его мнению, Витовт не планировал прибегать к тактике кочевников, но отдавал себе отчет в том, что его конница, уступавшая в ударной мощи тяжеловооруженным рыцарям Ордена, может не выдержать ближнего боя на узком пространстве, лишавшем ее главного преимущества — маневренности. И дальновидный князь предпринял необходимые меры для того, чтобы ситуация в решающий момент не стала неотвратимой: он разместил в своем тылу, перед обозом, артиллерию, что и спасло положение.

Итак, крестоносцы, запев «Христос воскресе», устремились за отступающим врагом. На протяжении нескольких километров они гнали перед собой татар и литовцев, безжалостно уничтожая отставших, пока не были остановлены залпами бомбард. Благодаря наступившему замешательству среди преследователей, отступающие дружины Витовта смогли, наконец, перегруппироваться за обозом и при помощи нескольких свежих хоругвей, стоявших в резерве, со всех сторон атаковали нарушивших свой боевой порядок тевтонцев.

А в это время на левом фланге войск союзников схлестнулись польская конница Ягайлы и рыцари великого комтура Ордена Куно фон Лихтенштейна (Kuno von Lichtenstein, ок.1360–1410). Польский хронист Ян Длугош (Jan Długosz, 1415–1480) сообщает, что в начавшейся рубке

В этой ситуации бегство литовцев Витовта могло очень дорого стоить полякам: правый фланг Ягайлы оказался открытым, и если бы войска Ульриха фон Юнгингена или «знамена» Валленрода, не принимавшие участие в погоне за татарами, успели по нему ударить, судьба ляхов была бы незавидной. Однако дело спасли три русских хоругви — Мстиславская, Оршинская и Смоленская, командовал которыми новгородский князь Лугвений Ольгердович (Lengvenis Algirdaitis, 1355–1431). В течение часа они держали оголившийся фланг. За это время Смоленская хоругвь была почти полностью уничтожена, однако оставшиеся две продолжали обороняться до тех пор, пока им на помощь из тыла не пришли резервные польские дружины. Ожесточенная схватка, успех в которой склонялся то на одну, то на другую сторону, продолжалась с новой силой.

Момент истины

Исход битвы был не ясен на протяжении еще нескольких часов. Даже после того, как Витовт, рассеяв преследующих литовцев крестоносцев, присоединился к полякам, тевтонцы отступать не собирались. Они ввели в бой последние 16 «знамен», которые возглавил сам великий магистр Ордена. Поляки держались, но в нескольких местах немцам удалось прорвать их строй. Под угрозой оказался даже сам Ягайло. В какой-то момент на польского короля вылетел орденский брат Диппольд Кикериц фон Дибер, и если бы не королевский нотарий Збигнев из Олесницы, которому удалось спихнуть немца с лошади подобранным обломком копья, все могло кончиться очень печально. Но прошло еще время, и начал сказываться численный перевес союзников: немцев постепенно брали в кольцо. Тем не менее нет никакого сомнения в том, что тевтонские рыцари были способны оказывать самое яростное сопротивление еще в течении нескольких часов. Но тут случилось неожиданное.

В самый разгар сражения, когда рыцари с новой силой врубились в ряды поляков, сидевший на белом коне командир Хелминского «знамени» тевтонской армии поляк Миколай из Рыньска, звавшийся в Ордене Николасом фон Ренисом (Nicholas von Renys, 1360–1411) внезапно опустил флаг и что есть мочи закричал: «Назад! Кругом!» Этого оказалось достаточно, чтобы внести замешательство в ряды крестоносцев. Одни повернули своих коней, другие продолжили сражаться и вскоре полегли под мечами и секирами поляков и литвинов.

Почувствовав вкус победы и увидев спины врагов, союзники усилили давление и сумели окончательно переломить ход битвы. Теперь уже все войско Ордена начало пятиться назад. Вскоре оно был безжалостно перемолото. Именно тогда погиб великий магистр, который предчувствуя разгром, стал искать смерти. Почти ослепший от катаракты, он панически боялся остаться в истории беспомощным стариком, приведшим свое войско к поражению. Не желая быть свидетелем надвигающегося позора, Юнгинген ворвался на своем могучем коне в самую гущу схватки. Потеряв в отчаянной рубке шлем, он получил несколько ранений и скончался на поле битвы. Тем временем союзные крестоносцам отряды (не входившие в состав самого Ордена) и наемники начали сдаваться на милость победителя. Окончательный итог сражения был уже очевиден.

Но было много и таких, кто капитулировать не собирался. Они заняли оборону в укрепленном лагере за сцепленными повозками. Взять его с ходу союзникам не удалось. Тогда на штурм пошли пешие части польского войска. Разыгрался самый последний акт трагедии. Сотни тевтонцев были убиты, ранены и взяты в плен. Бежавшие на протяжении двадцати верст преследовались литовской конницей, мстившей за неудачи в начале боя.

Ближе к ночи все было окончено. Начался проливной дождь. Его потоки стекали в овраги и низины, смывая с земли лужи крови, пролитой обеими армиями. Разгром тевтонцев оказался ошеломляющим. Все руководство ордена и большая часть братьев-рыцарей погибли. Вместе с ним на поле брани полегли еще примерно пять тысяч человек. Более четырнадцати тысяч было пленено. Среди пленных оказались и польские князья — союзники тевтонцев — Казимир V и Конрад Белый (Konrad VII Biały, 1396–1452). Но и союзники за победу заплатили высокую цену. Общее число их потерь неизвестно до сих пор. Однако то, что они превышают тевтонские — не вызывает сомнения.

Весь следующий день победители хоронили убитых и оказывали помощь раненым. Тело магистра со всеми воинскими почестями отправили в Мариенбург, где оно нашло свой последний приют в часовне Святой Анны. Захваченные знамена противника перенесли в Краковский кафедральный собор.

Тайный недруг Ордена

По завершении битвы польский король отправил часть своих сил к орденской столице. Однако когда их передовые отряды достигли стен замка, его ворота оказались наглухо закрыты. Энергичный комтур Генрих фон Плауэн (Heinrich der Ältere von Plauen, 1370–1429) сумел подготовиться к обороне заранее. Взять приступом твердыню, стены которой достигали двадцати трех метров в высоту и шестнадцати в ширину, оказалось невозможно.

В январе 1411 года, после бесплодной осады, начались переговоры, итогом которых стал Торуньский мирный договор. Тевтонцы отказывались от Жемайтии в пользу Литвы и от Добжиньской земли (Ziemia Dobrzyńska) в пользу Польши. Кроме того, они должны были выплатить большую контрибуцию. Несмотря на относительную легкость условий Торуньского договора, Орден так и не смог восстановить свои силы. В 1466 году он признал себя вассалом польского короля.

Что же касается Николаса фон Рениса, то он был схвачен уцелевшими братьями-рыцарями на поле боя, вывезен в один из прусских замков и посажен под арест. В ходе следствия выяснилось, что фон Ренис еще за 12 лет до битвы вместе с двоюродными братьями вступил в тайную польскую организацию «Союз Ящериц» (нем. «Eidechsenbund», польск. «Związek Jaszczurczy»), основанную в 1397 году. В ней состояли дворяне Хелминской земли, желавшие освобождения от сюзеренитета Тевтонского ордена. В мае 1411 года фон Ренис был обезглавлен.