«… Я еще был в Константинополе в наилучших отношениях с султаном...» — этими словами барон Мюнхгаузен начал свою книгу. Из Константинополя он попадает ко двору императора Марокко , затем с дипломатическим поручением едет к королю Нубии , в Сеннар, в глубь Африки. Оттуда летит в Венецию верхом на нубийском страусе . Из Венеции — в космос на кораблике из китового уса; слуга Иоганн дует кузнечными мехами в паруса, а в упряжке — тот же страус. Скудная Луна ; мерзостный Марс ; благословенный Юпитер .
Потеряв слугу, страуса и кораблик, Мюнхгаузен стремительно падает с Луны на Землю вместе с лавиной лунной серебристой соломы. «Едва узнав первого, выбиравшегося вместе со мной из соломы, я сразу же признал в нем русского по одежде и языку. Я поинтересовался, как далеко до Петербурга , и услышал в ответ: «Две мили». Какая радость!».
Началось второе русское путешествие Мюнхгаузена.
В неисчерпаемых, казалось бы, каталогах , я недавно сделал удивительное открытие: на русском языке нет ни одного основательного жизнеописания ротмистра Иеронимуса фон Мюнхгаузена. За последние полвека — десятка два популярных статей, пересказывающих в целом одна другую; брошюрка страниц в сто, 1978 года, Арлена Блюма. И всё.
Между тем, книга, с которой началась великая мюнхгаузениада, так и называлась — «Повествование о путешествиях и походах в России». И в нашей стране барон Мюнхгаузен знаменит более, чем в Германии , больше, чем где-либо.
Мюнхгаузену понадобилось пять лет, чтобы стать всемирно знаменитым. При этом сам он не прилагал никаких усилий — за него всё сделали другие.
В 1781 году появились «Рассказы господина М-х-з-н» в достаточно убогом берлинском альманахе «Путеводитель для веселых людей». В предисловии к ним сказано было: «Вблизи Г-вера живет весьма остроумный г-н М-х-з-н, пустивший в оборот род замысловатых историй, авторство которых приписывают ему». Кто записал фантазии остроумного господина, кто передал их в редакцию — до сих пор неизвестно. Читатели не обратили на «Рассказы» никакого внимания.
Через четыре года в Оксфорде вышло анонимное «Повествование барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в России». Уже на другой год в Англии эту небольшую книжку переиздавали шесть раз. Много лет спустя узнали, кто ее составил: Рудольф Эрих Распе (, 1737–1794), бывший хранитель коллекций ландграфа Гессен-Кассельского, ученый, литератор. И уголовник, бежавший в Англию из-под ареста.
Единственный достоверный портрет барона Мюнхгаузена был написан в 1752 году. Во всех биографиях приводится его черно-белая фотография, сделанная до Второй мировой войны, так как оригинал в 1945 году бесследно исчез. Барон изображен в парадном мундире ротмистра Кирасирского наследника Великого князя Петра Федоровича полка
Уже в 1786 году появился немецкий перевод: «Удивительные путешествия, походы и веселые приключения барона Мюнхгаузена, на воде и на суше, которые он обычно рассказывал за бутылкой вина в кругу друзей». Его автор — Готфрид Август Бюргер (, 1747–1794). Человек вполне серьезный: приват-доцент Гёттингенского университета, возвышенный поэт, философ достаточно известный в ту пору в Германии.
Так началось победное шествие мюнхгаузениады. Распе и Бюргер стали классиками. До сих пор любое издание приключений Мюнхгаузена (а оно переведено почти на все языки) украшено именами их, то порознь, то вместе.
И только вскользь обычно упоминается, что была еще третья книга. Она называлась «Дополнение к удивительным путешествиям на суше и на море и веселым приключениям барона фон Мюнхгаузена, о которых он имеет обыкновение рассказывать за бутылкой вина в кругу своих друзей». Впервые оно издано в 1789 году в Копенгагене , но по-немецки. Автором признан Генрих Теодор Людвиг Шнорр. Известно о нем совсем мало: лютеранский священник, теолог, немец, но жил долго в Дании . Когда вышли «Дополнения», ему было лет сорок. И поначалу Шнорр также скрыл свое имя. В предисловии указано, что автор, датской службы майор Хенниг Кюпер, уроженец города Боденвердера, записывал рассказы со слов самого барона Мюнхгаузена.
А в 1791 году в Санкт-Петербурге вышла книжка под легкомысленным названием «Не любо, не слушай, а лгать не мешай». Это русский вольный пересказ мюнхгаузениады Шнорра. Вышел он всего через год после издания книги в Боденвердере. На титульном листе «Не любо...» — указано: «В Санкт-Петербурге, печатано у И. К. Шнора в нынешнем году». Совпадение фамилий автора и петербургского издателя вряд ли случайно.
Иоганн Карл Шнор (1738–1812) — известный издатель, типограф, литограф, в России — с 1770 года. Родом он был из Голштинии, с границ Дании, как и пастор Генрих Шнорр.
В единственной русской брошюре о Мюнхгаузене библиограф Арлен Блюм писал: «Через несколько лет немецкий писатель Шнорр пишет «Продолжение приключений Мюнхгаузена», но его пухлые романы, выходившие в 1795–1800 годах, успеха не имели и сейчас прочно и вполне заслуженно забыты».
Забыт Шнорр только в нашей стране. И зря, мне кажется.
Второе, трехтомное издание «Дополнений» появилось в 1794 году. Местом издания указан город в герцогстве Брауншвейг-Люнебург. Это был совсем крохотный городок, почти деревня (даже на рубеже ХХ века российская энциклопедия Брокгауза и Эфрона сообщает: в этом городе — полторы тысячи жителей). Книг там не издавали — не было ни приличной типографии, ни читающей публики. Только одним вошел в историю городок: в 1794 году там все еще жил дряхлый, всеми забытый, почти нищий семидесятичетырехлетний старик Карл Фридрих Иероним фрайхерр фон Мюнхгаузен. Он умер там же, через три года, в 1797 году.
Только после некоторого углубления в предмет я ощутил, что жизнь Иеронимуса Мюнхгаузена таинственна. Именно спокойной недосказанностью, мирной скудостью сведений в сочетании с мировой славой. Почти полвека жизни в Боденвердере как будто совершенно лишены событий. А первые его пятнадцать лет в России не изучены до сих пор.
Наш герой — потомок громкого немецкого рода, чья родословная во времена знаменитого Иеронима тянулась уже через семь веков. Даже на Руси эта фамилия была известна еще в XVI веке. Иоганн V Мюнхгаузен, последний владетельный князь-епископ острова Эзель (ныне эстонский Сааремаа ), во время Ливонской войны противостоял рати Иоанна Грозного .
От роду пятнадцати лет Иеронимус Мюнхгаузен (или Минихгоузин — так его называли в русских документах), попал в Россию как паж герцога Антона Ульриха Брауншвейг-Бевернского, мужа наследницы престола Российской Империи. От отца он действительно унаследовал титул фрайхерр, который переводился обычно вне Германии как барон. С девятнадцати лет он в кавалерии — в Брауншвейгском кирасирском полку. Элитный род войск: офицеры — отпрыски самых знатных семейств на огромных чистых кровей конях. В 1738 году он побывал на войне против Османии, участвовал в походе на Бендеры. Возможно, воевал еще раз с турками — в 1746 году, в Молдавии .
В качестве статиста Иеронимус Минхгаузен часто мелькал на третьем плане Большой Истории. В январе 1744 года он командовал эскортом, сопровождавшим из Риги в Петербург пятнадцатилетнюю принцессу Софию Фредерику Августу Ангальт-Цербст-Эверскую, которая через 18 лет взошла на трон России как самодержавная Императрица Екатерина II.
Через несколько дней после возвращения из этой почетной миссии Иеронимус женился. 2 февраля 1744 года женой его стала Якобина фон Дунтен (Jacobina von Dunten) из старинного рода, который уже два столетия владел замками и землями в Ливонии.
В 1750 году Иеронимус Мингхаузен из поручиков произведен в ротмистры. В тридцать лет достичь этой должности — карьера неплохая, но без особого блеска. Почти сразу он оставил службу и выехал на родину, в маленький городок Боденвердер. И, действительно, отставной русский ротмистр рассказывал странные, вычурные и громоздкие истории гостям после охоты. И какая же нужна была огненная сила, чтобы эти комические фантазии прорвались на высоты мировой литературы!
В отличие от творений Распе и Бюргера, в «Дополнениях» есть много нюансов, которые указывают на то, что пастор Шнорр был лично знаком со своим героем.
Издание в Боденвердере. Вскользь упомянут местный бургомистр, «старый добрый Линденберг», — как раз в те годы человек с таким именем действительно был боденвердерским бургомистром. Или вот: на барона, близ Новгорода, напал очередной медведь: «Однако едва только он положил одну лапу на верхнюю часть саней, как я ударил по ней своей турецкой саблей». Турецкая сабля барона до сих пор в музее Мюнхгаузена в Боденвердере. И так далее.
По свидетельствам мемуаристов, ротмистр фон Мюнхгаузен был в ярости, что книги о нем были изданы без его дозволения. Да еще открыто было использовано его имя, высокое и древнее. Он намеревался отыскать творцов печатной мюнхгаузениады, вызвать их на дуэль, притянуть к суду, просто отлупить. Но авторы (Распе и Бюргер) до его кончины оставались неизвестными.
В «Дополнениях» Шнорра вполне явственно прорвалась ярость Иеронимуса. Мюнхгаузен приближается к Юпитеру. И вдруг обнаруживает в кармане случайно туда залетевший светящийся шарик: оказалось, это — микроскопическая планета, а на ней — целая цивилизация. И там среди прочего: «... было большое болото. Я увидел, что оно кишело маленькими зверьками, которые, выглядывая наружу, как лягушки, тем не менее походили на людей. Я внимательно присмотрелся и обнаружил на их лбах имена, как клейма, — «кузнецы лжи Мюнхгаузена». Лжецов, которые приписали мне этот мерзкий пасквиль, — книгу, в которой нет и десяти моих сказок, которые уже тысячи лет рассказывались детям в комнатах нянюшек, — этих кузнецов лжи я видел ползающими в воде друг подле друга. Язык, письмо — все было у них отнято, дабы они не могли более морочить порядочных людей. ...и вскоре снова раздался Глас: «Так был отмщен Мюнхгаузен».
Итак, книга Шнорра заслуживает особого внимания. И имеет преимущества перед его предшественниками — это голос самого Мюнхгаузена, своего рода мемуары.
Только в Дополнениях пастора Шнорра — рассказ о втором путешествии барона Мюнхгаузена в Россию. Считается, что реальный Мюнхгаузен после отставки далеко от Боденвердера вообще никогда не отъезжал. Но все же можно отыскать некоторые намеки: в России побывал еще раз, уже в преклонные годы.
В самой первой мюнхгаузениаде, в «Рассказах господина М-г-з-на», есть такое указание. Там Мюнхгаузен рассказывает: «Вы знаете знаменитую певицу Габриэль. Я слышал ее в Петербурге и был в высшей степени восхищен».
Катерина Габриелли (, 1730–1796) в то время — абсолютная и неоспоримая примадонна Европы. В Россию ее заманила лично Екатерина II в 1768 году, и певица прожила в нашей стране девять лет. Чтобы ее услышать в Петербурге, Мюнхгаузен должен был появиться там между 1768 и 1777 годами.
Зачем побывал в России барон Мюнхгаузен, мне кажется, тоже есть о том сообщение у Шнорра. Когда окончилось русское путешествие, барон говорит: «Всю свою движимость я положил на большие листы лифляндского репейника, погрузил все это на корабль и так поплыл по Балтийскому морю...».
То есть Мюнхгаузен прибыл, чтобы продать какие-то владения в Лифляндии. Видимо, приданое жены и не от хорошей жизни. Ниже он с печальной ухмылкой уточняет: «Субсидии из Лифляндии слишком скоро пошли на убыль. Мои богатства растащили у меня в разных местах. Того, что я получаю со своих поместий, хватает только на завтрак».
Но, похоже, было у него еще более важное дело, требующее значительных расходов. В «Дополнениях» сказано, что Мюнхгаузен женится — в Эстляндии, в Нарве. «Именно здесь меня преследовали и мое счастье, и мое несчастье. ... Так случилось, что меня околдовали глаза одной милой девушки. Я не терял времени, чтобы завладеть ее прекрасным сердцем. Было убито несколько медведей — и родители, а также и девушка, стали ко мне благосклонны».
Надо сказать, что у Шнорра барон Мюнхгаузен более чем куртуазен: «... Врагом женщин он никогда не был, и в этом у него наверняка есть тысячи единомышленников...». И есть в третьей мюнхгаузениаде сообщение, которое крайне резко выделяется из общего текста: словно иным шрифтом, иными красками, иным голосом оно изложено. Никаких других галактик или экзотических стран. Похоже, что старый барон просто поведал подлинное свое приключение — невеселое и вполне житейское.
«Однажды барон фон Мюнхгаузен, еще будучи холостым, прибыл в один из пригородов Риги. ... Он остановился в одном трактире. Здесь была смазливая хозяйка... — она его так околдовала, что он снова и снова объяснялся ей в любви. Два пламени встретились, и что же? Любовь тлеет, пылает. — Остерегайтесь трактиров, господа! Это золотое правило, даруемое господином фон Мюнхгаузеном всем людям. Он вывел его из своего горького опыта, а я еще дополню: еще больше остерегайтесь смазливых трактирщиц. Отсюда барон не мог уйти. Здесь же случилось так, что Мюнхгаузен утратил свой familium. Трактирщица вытянула начисто все его соки, так что его кошелек походил на пустую оболочку, и на будущее ему ничего не оставалось. Так вот и получилось, что у барона нет детей. За это ему часто приходиться выносить упреки его любезной половины, и поэтому он пытается ее умилостивить по мере возможностей. Однако из-за этого ему иногда приходится выдерживать бой».
Вероятно, в духе уклончивых мемуаров того века, тут подменены города. В брак настоящий барон вступил именно в Риге. Соответственно, роковая трактирщица, скорее всего, встретилась ему в Нарве. Действительно, от законного брака детей у Иеронима фон Мюнхгаузена не было.
Через две страницы барон, упавший с Луны, — в Москве ; он — уже гофмаршал при дворе Екатерины.
В честь прибытия царицы устроен пир. Подали гигантский паштет. «Размером он был примерно с полную Луну. Чтобы приступить к нему, нужно было снять крышку, и — смотрите-ка! — наружу вышел милейший, напудренный, одетый в бархат человечек, без шляпы, со стихотворением, лежащим на бархатных подушечках, и передал его со смиренным поклоном. Императрица сначала было испугалась, но затем разразилась смехом — вот черты ее великой души! — приняла это очень милостиво и произнесла такие слова: «Можно подумать, что попала в царство фей. Наверняка, Ваше изобретение, Мюнхгаузен?» — и с улыбкой зааплодировала мне.
«Вашего величества верноподданнейший слуга», — ответил я. Она отдала все своему камердинеру и приказала отнести в свою комнату, очень милостиво взяла молодого господина за руку, приказала снять его со стола и сделала своим пажом». И тут Мюнхгаузен добавляет: «Между нами говоря, это был мой маленький наследник, оставленный во время первого путешествия и который между тем весьма подрос. И эта проделка мне великолепно удалась».
Выходит, что у Иеронимуса Мюнхгаузена от первого пребывания в России остался сын, внебрачный и единственный. И лет через двадцать барон вернулся в Россию, чтобы как-то пристроить мальчика. Вряд ли удалось, конечно, сделать его пажом Екатерины Великой — это не более, чем мечта. Таких связей у отставного ротмистра уже не было. Быть может, в хранилищах Боденвердера, в фамильных архивах современных Мюнхгаузенов, хранится ключ к последней русской тайне Мюнхгаузена и даже имя его сына. Пока же любой гражданин нашей страны имеет право предположительно считать себя прямым потомком барона Мюнхгаузена, в самом прямом смысле.
Читайте также в журнале «Вокруг Света»
