Ложь на весах Чернобыля | Телеграф

У каждого есть свои причины, чтобы помнить или не помнить апрель 1986 года. Я запомнила его навсегда. По той «чистой случайности», что именно тогда взорвался ядерный реактор в Чернобыле, недалеко от города, в котором мы жили.

Несмотря на то что официально никаких сообщений о взрыве на ЧАЭС в советские СМИ не было, в близлежащих от Чернобыля городах и весях с каждым днем нарастала паника, распространялись самые невероятные слухи. Из аптек исчез йод. Многие люди, чтобы уберечься от радиации, пили его в чистом виде , обжигая гортани и кишечники.

Тайная канцелярия власти

О том, что в СССР взорвался 4-й блок Чернобыльской АЭС, мы узнавали из «вражеских» радиоголосов за закрытой дверью кухонь. Наша же руководящая и направляющая сообщила об аварии лишь на третий день — двумя строчками, как сквозь зубную боль.

Официальная медицина героически молчала почти две недели. Наконец министр здравоохранения УССР А. Романенко разразился рекомендациями: закрывать форточки и вытирать ноги. Его убогое выступление спровоцировало ещё большую панику.

А 1 мая миллионы людей вышли на демонстрацию. В Киеве на Крещатике дети в национальных костюмах, вдыхая радиоактивный угар, плясали, услаждая глаз партийных бонз на трибунах. «Золотые» же их наследники были спешно отправлены подальше от беды. (По секретному отчету тогдашнего партийного журналиста В. Губарева, который мне удалось прочесть только в этом году, к закрытым спецкассам ЦК КПУ стояли тысячные очереди за билетами!) Правительство радовали, создавая перед мировым сообществом иллюзию, что «всё о’кей», дети обманутых людей.

К этому времени вовсю уже работала партийная адская машина. С одной стороны, — по производству лжи для страны и мира — «Правда» воспевала самую лучшую аварию под циничными заголовками «Соловьи над Припятью», «Сувениры из-под реактора» и т.п. С другой — по производству преступных тайных постановлений и распоряжений. В моем чернобыльском архиве до сих пор хранятся добытые секретные документы партии и правительства. За них уже заплачено десятками тысяч смертей ликвидаторов и жертв катастрофы, потерей здоровья и качества жизни девяти миллионов людей, до сих пор выживающих в зонах поражения.

Вот один из тайных документов — «Распоряжение Третьего главного управления Министерства здравоохранения СССР от 27 июня 1986 г. „Об усилении режима секретности при выполнении работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС“: " (…) 4. Засекретить сведения об аварии. 8. Засекретить сведения о результатах лечения. 9. Засекретить сведения о степени радиоактивного поражения персонала, участвовавшего в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Начальник третьего главного управления МЗ СССР Шульженко».

Ещё одна страшная бумага — «Разъяснение центральной военно-врачебной комиссии МО СССР» от 8.07.87 г., № 205: " (…) 2. Наличие острых соматических расстройств, а также признаков обострения хронических заболеваний у лиц, привлекавшихся к ликвидации последствий аварии и не имеющих ОЛБ (ОЛБ — острая лучевая болезнь. — А.Я .) не должно ставиться в причинную связь с воздействием ионизирующего облучения. 3. При составлении свидетельств о болезни на лиц, ранее привлекаемых к работам на ЧАЭС и не перенесшим ОЛБ, в пункте 10 не отражать факт привлечения к указанным работам и суммарную дозу облучения, не достигшую степени ЛБ. Начальник 10-й ВКК полковник медицинской службы Бакшутов».

А этот преступный циркуляр выдала уже сама правительственная комиссия по Чернобылю — «Перечень сведений по вопросам аварии на ЧАЭС, которые не подлежат опубликованию в открытой печати, передачах по радио и телевидению», № 423 от 24 сентября 1987 года. В нем тоже предписывается засекретить: «2. Сведения о показателях ухудшения физической работоспособности, потери профессиональных навыков эксплуатационного персонала, работающего в особых условиях на ЧАЭС или лиц, привлеченных по ликвидации последствий аварии».

И это были не просто бумажки. Все это действовало, наводило страх на редакторов. Создавало мертвую зону молчания о том, что на самом деле происходит в Чернобыле и вокруг него. А ведь в Москве уже наступила горбачевская гласность и перестройка!

Многие годы к самым секретным партийным документам не было никакого доступа. Мне удалось пробиться к ним только в 1991-м, когда в качестве народного депутата СССР я работала в Комиссии Верховного Совета по расследованию действий должностных лиц в связи с аварией на ЧАЭС. После запрета компартии началась передача её архивов, и мы наконец получили секретные протоколы оперативной группы политбюро по аварии на ЧАЭС.

В один из декабрьских дней 1991 года, когда СССР уже был в процессе самоликвидации и парламент доживал последние месяцы, подъехав к зданию на Новом Арбате, где размещалась наша комиссия, я увидела, что на машину грузят депутатские архивы. Меня вдруг осенило: вот сейчас и секретные партийные протоколы будут вывезены, и никто их больше не увидит! А мы же ведь не успели их даже прочитать.

И я решила, во что бы то ни стало, сделать их копии. В кабинете открыла сейф и вынула увесистую пачку документов. Я видела их впервые, но, пролистав, поняла, что это настоящее сокровище с грифом «совершенно секретно», с печатями политбюро и подписями советского руководства. Я тут же отнесла сорок секретных протоколов — почти 600 страниц текста — в копировальное бюро. (Тут надо пояснить, что в то время в СССР их практически не было.)

Но копии я не получила. «Вето» наложил некто Владимир Пронин из второго секретного сектора ВС СССР. Это был шок: оказывается, за всеми действиями депутатов в стенах Верховного Совета следили спецслужбы! Я зашла к начальнику спецчасти Секретариата ВС СССР Анатолию Бурко и с негодованием объяснила, что я ещё депутат и что имею право. Он же невозмутимо изрек, что не может позволить их копировать без разрешения. А чтобы получить разрешение, я должна обратиться в организацию, которая их засекретила, и вот тогда… Напомню, это было после августовского путча 1991 года. Уже президент России Борис Ельцин запретил КПСС, а некоторые члены её политбюро обдумывали жизнь в «Матросской тишине».

Я забрала документы и по спецсвязи позвонила Вадиму Бакатину, новому шефу КГБ, которого Горбачев назначил вместо бывшего — Бориса Пуго, покончившего самоубийством после провала заговора. Я просила Бакатина помочь мне. Его ответ потряс: «Я не могу ничем помочь. Это не наши кадры. Они мне не подчиняются». Так я случайно узнала, что в ВС СССР существовала тайная организация, которая подчинялась непосредственно, как сказал Бакатин, его председателю и «мониторила» все действия депутатов.

В общем, я поняла, что никто мне не поможет. Как и то, что я не могу просто так возвратить этот клад в сейф и забыть. На каком-то автопилоте я положила протоколы в сумку и вышла на улицу. Что дальше? Я решила пойти в «Известия». Здесь нашелся вожделенный ксерокс, и я вернулась обратно уже с двумя сумками — оригиналами и копиями.

Положив обратно в сейф оригиналы, я задумалась: в стране все так зыбко, а если коммунисты завтра снова окажутся у власти, что будет с моей семьей после того, как я напечатаю статью об этих протоколах? Они скажут, что ничего такого не было, что я все это придумала. И — правильно! — я окажусь там, где сидят путчисты. Я снова открыла сейф, вынула оттуда первый протокол — оригинал — и на его место положила копию. (Господи, прости!)

И спустя почти двадцать лет, разбирая свой чернобыльский архив, я думаю о том, что главный и самый страшный изотоп, вылетевший из горла реактора, как раз и отсутствует в таблице Менделеева. Это — ложь-86. Обман столь же страшен, сколь глобальна сама катастрофа.

Секретно: беременных и детей — в «черную» зону!

Первое заседание оперативной группы политбюро состоялось 29 апреля 1986 года. Начиная с 4 мая, в оперативную группу идет поток сообщений о госпитализации населения.

«Секретно. Протокол № 5. 4 мая 1986 г. присутствовали: члены Политбюро ЦК КПСС тт. Рыжков Н.И., Лигачев Е.К., Воротников В.И., Чебриков В.Л., кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС тт. Долгих В. И. Соколов С.Л., секретарь ЦК КПСС Яковлев А.Н., Министр внутренних дел т. Власов А.В.

(…) Сообщение т. Щепина (первый зам. министра здравоохранения СССР. — А.Я .)… Принять к сведению, что по состоянию на 4 мая всего госпитализировано 1882 человека. Общее число обследованных достигло 38 тысяч человек».

«Секретно. Протокол № 7. 6 мая 1986 г. (…) по состоянию на 9.00 часов 6 мая общее число госпитализированных составило 3454 человека. …число пораженных лучевой болезнью составляет 367 человек».

Судя по протоколам, число больных растет с каждым днем. Счет идет уже на тысячи.

«Секретно. Протокол № 12. 12 мая 1986 г. (…) На стационарном обследовании и лечении находятся 10 198 человек, из которых 345 человек имеют признаки лучевого заболевания».

Как соотнести эту динамику с упорным молчанием в партийных СМИ о тысячах больных и с ложью о том, что «здоровью людей ничего не угрожает»?

После того, как на больничных койках оказалось больше десяти тысяч облученных, вдруг началась их повальная выписка. Похоже, чем сильнее расползалась радиация, тем здоровее становился советский народ.

А вот и отгадка внезапного чудесного «исцеления»:

«Секретно. Протокол № 9. 8 мая 1986 г. (…) Минздрав СССР утвердил новые нормы допустимых уровней облучения населения радиоактивными излучениями, превышающие прежние в 10 раз. В особых случаях возможно увеличение этих норм до уровней, превышающих прежние в 50 раз (! — А.Я .)». Под эти нормы «подогнали» даже беременных женщин и детей!

Чтобы скрыть масштабы поражения населения радиацией, в Кремле шли на все. Не минуло и двух месяцев после отселения людей из «черной» зоны, как называл в секретных письмах первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий 30-километровую зону, как власти спешно начали обратный процесс: реэвакуации! «Секретно. Подлежит возврату в Особый сектор Управления делами Министров СССР. Протокол № 29. (…) 23 июня 1986 года. (…)Заключение о возможности возвращения детей и беременных женщин в районы, где уровни радиации находились в пределах от 2 до 5 мр/час. 1. Разрешить реэвакуацию (возвращение) детей и беременных женщин во все населенные пункты, где общая расчетная доза не будет превышать 10 бэр за первый год (всего 237 населенных пунктов)», а там, «где расчетные дозы облучения (без ограничения потребления загрязненных продуктов) превысит 10 бэр, — с первого октября 1986 года…(174 населенных пункта) … Израэль, Буренков, Александров». Это при том, что месяцем ранее глава Госкомгидромета Юрий Израэль секретно докладывал: «Территории с уровнем радиации более 5 мР/час (…) признаны опасными для проживания населения. (…) На территории с уровнем радиации менее 5 мР/час требуется введение жесткого контроля за радиоактивностью продуктов питания, особенно молока».

Интересно сравнить это с секретным «Докладом начальника химических войск министерства обороны СССР В. Пикалова на совещании в ЦК КПСС от 15 июня 1987 г.». В нем отмечено: «…В „рыжем“ лесу за счет повалки и консервации леса (засыпки песком) уровни радиации снижены с 5 Р/ч до 7,5 мР/ч, что превышает допустимые значения в 15 раз». «Рыжим» называли лес вблизи АЭС, который был умерщвлен ядерным взрывом. Получается, беременных женщин и детей реэвакуировали почти что в «рыжий» лес!

Из протоколов стало ясно: их дозовые нагрузки исчислялись с помощью новейших рецептов официальной науки под цековским грифом «секретно». А если посмотреть на них с точки зрения нравственного императива недопустимости жертв, исповедуемого в цивилизованных странах, то на сколько ещё надо умножить?

Как политбюро учило прессу врать

Итак, лживые маски сброшены. Преступные тайные решения — обнажены. Самое время проследить механизм сотворения вселенской лжи о Чернобыле, которая, по определению коллеги по депутатству Виталия Челышева, «страшнее цензуры».

Недавно мне в руки попал уникальный документ с пометкой «Совершенно секретно. (Рабочая запись.) Экз. единственный». Заседание политбюро ЦК КПСС от 29 апреля 1986 года. Похоже, это первое заседание, на котором рассматривался вопрос о Чернобыле. На третий день после взрыва. Вел его сам Горбачев. Присутствовали все члены политбюро. Здесь впервые решалось, какую информацию дать миру и стране. После сообщения В. И. Долгих о «свечении кратера» реактора, о «забросе мешков с вертолетов» («Для этих целей мобилизовано 360 человек, плюс 160 добровольцев, но есть отказы от работы»), о «трех „языках“ облака — западном, северном и южном», они начали обсуждать и проблему «как давать информацию». «Горбачев М.С. (…) Чем честнее мы будем вести себя, тем лучше (браво, Михаил Сергеевич! — А.Я .)». Но уже через абзац — «Когда будем давать информацию, надо сказать, что станция была поставлена на плановый ремонт, чтобы не падала тень на наше оборудование». А как же перестройка и новое мышление? На чернобыльскую аварию они не распространялись. Не поэтому ли Чернобыль и стал катализатором распада коммунистической империи?

Из протокола хорошо видны метания членов «благородного собрания». Они изобретают, как лучше обмануть мир и собственный народ. Планы возникают по ходу.

«Громыко А. А. Необходимо (…) дать братским странам больше информации, а определенную информацию дать Вашингтону и Лондону . Соответствующие разъяснения нужно было бы дать и советским послам.

Алиев Г. А. Может быть, дать информацию нашему народу?

Лигачев Е. К. Возможно не следует делать пресс-конференцию.

Горбачев М. С. Наверное, целесообразно сделать одну информацию о ходе работ по ликвидации аварии.

Яковлев А. Н. Иностранные корреспонденты будут искать слухи. (…)

Рыжков Н. И. Целесообразно дать три сообщения: для наших людей, для соцстран, а также для Европы , США и Канады . В Польшу можно было бы послать человека.

Зимянин М. В. Важно, чтобы в информации отметить, что ядерного взрыва не было, а была лишь утечка радиации в результате аварии.

Воротников В. И. Можно сказать, что было нарушение герметичности при аварии.

Добрынин А. Ф. Правильно. Ведь у Рейгана наверняка уже на столе лежат фотоснимки. (…)

Горбачев М. С. Постановление принимается».

Под протоколом от руки подписано: «А. Лукьянов».

Настроения и решения этого заседания политбюро неукоснительно соблюдались в работе оперативной группы по Чернобылю. Печать на её заседания не допускали. Только один раз, 26 мая 1986 г. (протокол № 18) пригласили редакторов центральных газет. Им дали наказ: «Главное внимание уделить мерам, принимаемым ЦК КПСС и Правительством по обеспечению нормальных трудовых и социально-бытовых условий жизни эвакуированного населения, ликвидации последствий аварии, широко отражать активное участие трудящихся в реализации этих мер».

Едва ли не на каждом заседании обсуждали сообщения для СМИ. Все тексты утверждались голосованием, с конкретной датой публикации.

«Секретно. Протокол № I. 29 апреля 1986 г. (…) 10. Утвердить текст Правительственного сообщения для опубликования в печати. Утвердить текст информации руководителям ряда капиталистических стран об аварии на Чернобыльской АЭС и принимаемых мерах по устранению её последствий. Утвердить текст руководителям ряда социалистических стран о состоянии дел по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС».

В тот самый день этот вопрос рассматривало и политбюро. В постановлении отмечено: «4. (…) подготовить информацию о ходе работ по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС для населения нашей страны, руководства братских партий социалистических стран, а также глав государств и правительств других европейских государств, США и Канады (тексты прилагаются)».

Все как предлагал глава правительства Николай Рыжков на первом заседании политбюро по Чернобылю. Для внутреннего употребления — одна информация, вернее, дезинформация, для братьев по социалистическому разуму — другая, для «проклятых» капиталистов — третья.

Эти секретные материалы открывают старые, как мир, истины: каждый раз, чтобы сохранить себя, тоталитарная Система должна была непременно творить зло и непременно скрывать содеянное. Начиная с тайного расстрела в подвалах дома Ипатьевых детей, чья вина заключалась лишь в том, что они родились в царской семье, она затем миллионами расстреливала нас без суда и следствия, загоняла в концлагеря и психушки. Она убивала нас на демонстрации в Новочеркасске, укладывала в «черные тюльпаны» в Афганистане , травила «полицейскими газами» в Тбилиси … Чернобыль — медленное умирание в радиоактивном угаре — из этого же ряда преступлений Системы против собственного народа, который она десятилетиями методично истребляла.

Читайте также в журнале «Вокруг Света»: