«Муравьи» Аль Мамуна
Младший сын Гаруна аль-Рашида — героя сказок «Тысячи и одной ночи», один из образованнейших людей своего времени арабский халиф Аль Мамун собрал множество каменотесов, архитекторов, каменщиков и в 802 году разбил свой лагерь у подножия пирамиды Хеопса, «чье острие касалось неба». Грани пирамиды были покрыты блестящими, отполированными известняковыми плитами, подогнанными столь тщательно, что лезвие дамасского кинжала не могло пройти между ними.
Он хотел найти не только сокровища одного из величайших фараонов, но и открыть секрет оружия, что не ржавеет от крови и воды, и тайны стекла, «которое гнется, не разбиваясь». Его мудрецы говорили, что все это спрятано за каменной плитой Большой Пирамиды, которую стережет каменное чудище с туловищем льва и головой мудреца.
Аль Мамун тщательно искал ту плиту, о которой он читал у Страбона: «На боку пирамиды на небольшой высоте есть камень, который можно отодвинуть; если приподнять этот камень, открывается извилистый ход, ведущий к могиле». Но все камни были похожи друг на друга, и найти один-единственный среди тысяч и тысяч близнецов было невозможно. Аль Мамун приказал пробивать туннель в этой сверкающей горе.
Известняковый панцирь и само каменное тело пирамиды оказались столь твердыми, что резцами и долотами невозможно было их нарушить. Люди Аль Мамуна принялись раскалывать камни, накаляя их огнем и обливая холодным уксусом... Это была каторжная и выматывающе медленная работа, но пядь за пядью кладоискатели вгрызались в пирамиду. Шли месяцы. Уже на тридцать метров уходил в черноту узкий, как змеиная нора, ход, но каменное тело остроконечной горы казалось монолитом. Аль Мамун решил кончать работы... И вдруг однажды послышался из глубины пирамиды какой-то звук — словно сорвался в глубокий и глухой колодец огромный камень. С новыми силами люди Аль Мамуна принялись за работу.
Через несколько недель ход вывел кладоискателей к небольшому коридору, круто, под углом в 26°, поднимающемуся кверху. Ползком — ширина коридора не превышала метра — поднялись по этому проходу, взломали камень, преградивший путь, — и в туннель ворвался солнечный свет. Это был тот самый вход в пирамиду, о котором писал Страбон, вход, который должен был привести к сокровищам древних.
Тогда люди двинулись в обратном направлении, вниз. Ход привел их в каменную пещеру, с неровными, грубо отесанными стенами. Пещера была пуста. В одной из стен ее чернел вход горизонтального лаза.
Этот лаз через пятнадцать метров уперся в глухую скалу. Через десять метров оборвался и другой лаз — колодец, вырытый в полу пещеры...
И все же Аль Мамун решил продолжать поиски. Он тщательно обследовал входной туннель и нашел камень в его стене, что прикрывал отверстие еще одного коридора. Все попытки сдвинуть этот камень были безуспешными, и Аль Мамун приказал пробиваться в обход. Многодневный каторжный труд в душных коридорах, где даже чадящим факелам не хватало воздуха, привел наконец «муравьев пирамиды» — так назвал себя и своих людей Аль Мамун — к узкому и снова наклоненному под углом в 26° проходу вверх. И снова ползком — ширина прохода лишь иногда позволяла встать на четвереньки — кладоискатели поднялись на пятьдесят метров. Туннель заканчивался сравнительно обширной, но снова совершенно пустой комнатой, в одной из стен которой Аль Мамун увидел вход в новый горизонтальный коридор. Коридор привел людей в высокое прямоугольное помещение... И снова пустое.
И снова Аль Мамун приказал искать проходы. В потолке вновь открытой комнаты один из помощников халифа увидел отверстие. В свете факела поблескивали ступени. Протиснувшись в этот люк, Аль Мамун вдруг очутился в огромной галерее, круто поднимающейся кверху. Стены галереи казались вогнутыми — с такой ювелирной тщательностью были подогнаны камни, образующие свод, уходящий на восьмиметровую высоту.
Галерея привела «муравьев» в огромный зал, облицованный такими же полированными плитами. Свет факелов дробился на стенах, и они блестели так, будто выстланы были алмазами, а не известняком. На полу этого великолепного зала стоял темно-коричневого гранита саркофаг.
...Саркофаг был пуст.
Последняя надежда Аль Мамуна рухнула — ни сокровищ, ни папирусов с древними письменами. Охваченные яростью, люди били молотами в стены зала, пытаясь найти еще один проход. Но все было тщетно — стены отзывались мертвым, безжизненным звуком нетронутой скалы.
Легенда гласит, что, желая хоть как-то вознаградить труд и надежды своих помощников, Аль Мамун закопал ночью в одном из коридоров пирамиды клад из золотых изделий и, «случайно» поутру найдя его, отдал все «муравьям пирамиды».
Теперь, спустя более тысячелетия после этой первой археологической разведки в мир пирамиды Хеопса, удивительным, пожалуй, кажется не то, что Аль Мамун не нашел ожидаемых сокровищ, а то, что ему удалось, по сути дела, открыть все основные помещения в теле пирамиды, что известны сегодняшней науке. И поныне обследованные переходы и коридоры пирамиды Хеопса составляют ничтожную часть объема всей каменной горы. Было бы логичней предположить, писал один исследователь, что пирамида Хеопса не архитектурное сооружение, а гигантская скульптура, вытесанная из горного хребта, в которой затем поселились не очень больших размеров какие-то камнееды и прорыли непонятные каналы в каменном чреве этого чудовищного монолита. И совершенная его форма, отрешенная от внутреннего устройства, кажется поэтому каким-то самостоятельным символом, смысл которого безнадежно утерян.
«Божественный дюйм» Пиацци Смиса
В XIX веке в английской печати появилось сообщение некоего Джона Тейлора, издателя одной из лондонских газет. Сообщение сенсационное: издатель уверял своих читателей, что после многочисленных подсчетов им открыт тайный смысл Большой Паримиды.
Тейлор решил найти ту единицу меры, которая, по его мнению, лежала в основе всех мер пирамиды. И вот он сообщил, что им найден цифровой эталон пирамиды Хеопса — число, входящее без остатка во все числа, полученные при обмерах пирамиды. И этот эталон, заявил Тейлор, с точностью до одной тысячной оказался равным... современному английскому дюйму (1 Дюйм — мера длины, равная 2,54 сантиметра.). Кроме того, подсчитав емкость саркофага, найденного в пирамиде, Тейлор заявил, что она в точности равна четырем квартам — четырем единицам меры, и поныне применяемой английскими крестьянами для измерения объема зерна или жидкости. Но откровения издателя на этом не кончались. На основании подсчетов Тейлор пришел к сенсационному выводу: пирамида Хеопса, саркофаг, ходы сообщения — все это не гробница фараона, а застывшая в камне книга «мудрости древних», созданная для того, чтобы сохранить эту мудрость на века. Свою гипотезу Тейлор подкрепил цитатой из древней арабской рукописи, в которой говорилось, что Большая Пирамида содержала в себе «мудрость и результаты, достигнутые в разных науках и разных ремеслах... для того, чтобы познания арифметики и геометрии навсегда оставались запечатленными на пользу тем, кто оказался бы в будущем в состоянии понять их, вместе с расположением звезд и их циклов, вместе с историей и хроникой прошлого и будущего».
И в конце концов Тейлор заявляет, что найденный им цифровой эталон пирамиды с несомненностью свидетельствует о том, что строителям ее должна была быть известной точная длина... полярной оси! По Тейлору выходило: тот, кто построил Большую Пирамиду, должен был знать подлинную форму нашей планеты, ее точные размеры и принципы движения внутри солнечной системы...
Эстафету Тейлора подхватил затем шотландский астроном Пиацци Смис. Смис, теоретически поддержав выводы Тейлора, решил подкрепить их новыми изысканиями. В 1867 году в Лондоне выходит книга Смиса с заголовком, не предвещающим ничего сногсшибательного, — «Жизнь и работа у Большой Пирамиды». Двух лет, что провел Смис у подножия пирамиды Хеопса, исследуя ее, оказалось ему достаточно, чтобы заявить: строители пирамиды, кроме всего прочего, знали точную длину среднего радиуса движения Земли вокруг Солнца! Логика рассуждений Смиса была несложной. Измерения астронома показали, что отношение высоты пирамиды к ширине основания равно десять к девяти. Высота пирамиды, по подсчетам Смиса, была равна 147 метрам 65 сантиметрам. Если это число помножить на 10 в 9-й степени, то и получится тот самый радиус.
Но ведь за две с половиной тысячи лет до нашей эры овладеть столь совершенными познаниями в астрономии людям самим было, конечно же, не под силу. Значит, цифровой эталон пирамиды — его Смис назвал «пирамидным дюймом» — и все прочее имеет «божественное происхождение»...
Тень, исчезающая в полдень
Магия цифр Большой Пирамиды захлестнула не слишком разборчивые и критические умы. Делались все новые и новые расчеты, выводы, сопоставления — причем все с точностью до дюйма, до сотых, тысячных долей его. Оказывалось, что пирамида — это и зашифрованная библия, и чудодейственный гороскоп, по которому можно предвидеть события отдаленного будущего, и летопись, хранящая память о всех виднейших событиях прошлого, и прочая, прочая, прочая...
И в этой мистической вакханалии как-то забывались даже те крупицы реальных фактов, что были добыты и Тейлором, и Смисом, и другими исследователями. А некоторые из них были весьма и весьма любопытными...
Еще до появления книги Смиса некий английский полковник Вайс — в XIX веке археологией занимались люди самых разных профессий — решил докопаться до основания пирамиды Хеопса, которое за тысячелетия «заросло» кучами обломков, песка, мусора. Расчистив небольшой участок, Вайс увидел две известняковые плиты — остатки той самой облицовки, что поразила своим блеском людей Аль Мамуна. Плиты сохранились под мусором столь хорошо, что по ним можно было с предельной точностью измерить первоначальный угол наклона граней пирамиды.
Угол наклона был равен 51 градусу 51 минуте!
Зачем понадобилась строителям такая точность? Родилась ли она как результат геометрической формы пирамиды, так сказать неосознанно, или строители пирамиды выбрали эти числа сознательно, преследуя не только архитектурные цели?
Смис, естественно, обратил внимание на это обстоятельство, заявив: подобный угол наклона строителям пирамиды был подсказан «свыше» для того, чтобы их творение одновременно служило и солнечными часами. Предположения Смиса (исключая, конечно, его рассуждения о «божественном провидении») были построены на точном наблюдении: солнечная тень, отбрасываемая северным склоном пирамиды, в полдень весеннего равноденствия исчезает.
Английский медик Мосес Котсворт, один из членов лиги борьбы с григорианским календарем, решил проверить это предположение: если пирамида играет роль солнечных часов, значит, у ее основания должен быть циферблат — ровная площадка, разделенная линиями, по которой ходила стрелка — тень от пирамиды.
В 1900 году Котсворт предпринимает экспедицию в Египет. Он тщательно расчищает участок у северной стены пирамиды и находит древнюю, мощенную гладкими каменными плитами площадку. Площадка простиралась к северу вплоть до остатков древней стены, ограждавшей весь архитектурный комплекс пирамиды. Измерив эту площадку, Котсворт убедился, что она была вполне достаточна, чтобы «вместить» самую длинную тень от пирамиды в день зимнего солнцестояния.
Но Котсворт был врач и не любил поспешных диагнозов. Ему надо было убедиться в том, что эта площадка действительно циферблат солнечных часов. На камнях Котсворт не нашел никакой градуировки. Разочарованный, он уже хотел сворачивать экспедицию, но на всякий случай решил обмерить камни. И тут он с удивлением обнаружил, что все плиты имеют ширину 1,356 метра. Именно на 1,356 метра, как установил впоследствии Котсворт, ежедневно укорачивалась тень от пирамиды — вплоть до своего полного исчезновения в день весеннего равноденствия — в последний день года древних египтян. Если это не случайное совпадение, значит, Большая Пирамида отсчитывала год с большой точностью. По подсчетам, это была точность до 0,24219 дня!
Пирамида или солнечный кенотаф?
Значит, Хеопс был похоронен в солнечных часах? Так что же такое Большая Пирамида — Солнечный храм или усыпальница фараона? Или и то и другое, связанное в неразрывное целое религиозным мироощущением древних египтян? В чем смысл, в конце концов, этих двух с половиной миллионов каменных глыб, уложенных с пугающей воображение точностью?
Сейчас еще нельзя с уверенностью утверждать, что в гробнице был когда-нибудь кто-то похоронен.
Пройдемте еще раз теми немногочисленными ходами, что открыты были за последнее тысячелетие в пирамиде.
Ныне хорошо виден вход в пирамиду — он зияет черной дырой на высоте 14 метров от подножия. Узкий — шириной всего в метр — коридор уходит наклонно вниз. У самого основания пирамиды коридор выходит на небольшую площадку, откуда снова ведут два прохода: один уходит вверх, к центру пирамиды, другой — еще дальше, вниз, как бы продолжая входной коридор. Если спуститься этим проходом, уходящим на тридцать метров под основание пирамиды, то можно войти в небольшую камеру, грубо, наспех выбитую в скале, на которой покоится пирамида, и лучи факела выхватят на противоположной стене этой пещеры вход в еще один горизонтальный коридор, оканчивающийся вскоре тупиком, а в полу этой пещеры можно увидеть уходящий вертикально вниз колодец, также упирающийся в скалу...
Судя по всему, в этой камере никогда никто не был похоронен. И до сих пор непонятно — для чего, для кого был выбит в скале этот путь, кончающийся двумя глухими тупиками?
Если подняться верхним коридором, то можно попасть на площадку, от которой снова поведут два прохода. Один — горизонтальный — окончится небольшим помещением с необлицованными стенами, помещением, которое, судя по всему, всегда было пустым.
А другой коридор, идущий вверх, мог бы, если бы вы были первым из людей, открывших его, внушить надежду на встречу с небывалыми сокровищами. Большая, восьмиметровой высоты галерея с выбитыми по бокам ступенями ослепит вас отполированными до мраморного блеска известняковыми плитами. Вы тщетно будете пытаться отыскать хоть малейший зазор между этими плитами — в них не проникла за четыре с половиной тысячи лет даже пыль. Эта ослепительная галерея подведет вас к высокому — почти метровой высоты — порогу. Перебравшись через порог, вы очутитесь в узком проходе, который приведет в небольшую комнату с четырьмя вырубленными в камне дверями. По замыслу строителей дверные проемы должны были закрывать огромные каменные плиты. Но трех плит нет — они бесследно исчезли, а четвертая плита, висящая над дверью, никогда не закрывала ее.
Под этой висящей каменной глыбой можно ползком протиснуться в ту комнату, в которой Аль Мамун увидел пустой гранитный саркофаг... Проделав этот путь, художник Жомар, один из участников французской экспедиции, организованной Наполеоном, был настолько поражен великолепием зала, что записал: «Зал остался нетронутым во всех своих частях, шлифовка его стен совершенна. С трудом можно найти места соединений плит — их шесть, и все они одинаковой высоты. Потолок состоит из цельных плит гранита, каждая длиной более шести метров. Здесь, как и в галереях, и во всех проходах, ни следа трещин или оседаний, ничто не сместилось с самого начала, так совершенны горизонтальные и вертикальные линии».
А в этом великолепном зале стоял пустой саркофаг.
Может быть, усыпальницу Хеопса ограбили еще в глубокой древности, задолго до экспедиции Аль Мамуна? Может. Но странное тогда это было ограбление. Зачем грабителям понадобилась крышка саркофага? А ее нет, нет, во всяком случае, уже более тысячи лет — и нет никаких следов того, что ее разбили здесь, в этом зале, чтобы забраться в саркофаг. А представить себе, что грабители, рискуя жизнью, проникли в гробницу для того, чтобы унести гранитную плиту, — трудно.
Загадочно и другое. Куда исчезли три каменные глыбы, которые должны были закрывать вход в гробницу Хеопса? Может быть, строитель пирамиды, визирь Хеопса Хемиун, настолько уверовал в неприступность своего сооружения, что в последнюю минуту посчитал излишним навешивать каменные двери? Но почему тогда не была опущена до конца последняя, четвертая каменная плита — последний страж на пути к сокровищам и саркофагу?
Ответа нет.
Так был кто-нибудь похоронен в пирамиде Хеопса или это ложная гробница?
Собственно говоря, такое предположение в принципе не может вызвать удивления. Ложные гробницы — кенотафы — чрезвычайно распространенное явление в Древнем Египте. Как считают советские египтологи, истоки этого явления уходят во времена первобытнообщинного строя. В те времена не только в Египте существовал обычай насильственного умерщвления вождя племени, как только он становится старым и немощным: ведь удачливость, сила и ловкость вождя, как считали древние, это залог жизни всего племени. Вместо убитого вождя выбирали молодого и сильного охотника. Обряд этот совершался всегда торжественно и пышно. Подобный ритуал сохранился и во времена фараонов. Только вместо настоящего убийства стал совершаться обряд убийства мнимого. Был даже постепенно выработан «устав» этой инсценировки, получившей название «хеб-сед», и определены сроки, когда точно считать фараона готовым к такому «убийству»: через тридцать лет после вступления на царство. А чтобы видимость убийства была подкреплена перед небесами практически, ко времени «хеб-седа» строили пирамиду, в которую замуровывали или статую фараона, или плиту с его именем, или просто оставляли пустой. Известны фараоны, имевшие даже по две такие ложные пирамиды.
...О пирамиде Хеопса первые сведения оставил Геродот, который писал, что при вступлении на престол Хеопс сразу же приступил к постройке усыпальницы. Геродот сообщает, что вначале десять лет строилась дорога для доставки блоков к месту строительства, а затем двадцать лет сто тысяч рабов и крестьян воздвигали это чудо света. Итак, если верить «отцу истории», к моменту окончания строительства Хеопс как раз достиг первого «хеб-седного» возраста и мог начать строить себе вторую усыпальницу. Правда, никаких сведений о том, что Хеопс начал строить вторую пирамиду, не сохранилось, а такое событие вряд ли могло пройти незамеченным.
Значит, возможно предположение — часть помещений, из тех, что открыты исследователями, перестали достраивать с концом «первой» жизни Хеопса, а потом план постройки изменялся, так как необходимо было строить новые погребальные камеры.
Но и это лишь предположение. Предположение, рожденное не только логикой научного анализа, но и чисто человеческой надеждой, что величайшее из всех творений древности было задумано и создано ради какой-то цели.
Итак, за тысячелетие, с тех пор как люди, пытаясь разгадать тайну Большой Пирамиды, впервые проникли в нее, накопилось значительно больше вопросов, нежели ответов. И мы назвали лишь некоторые из них.
Случайно или нет пропорции пирамиды Хеопса, как заметил один из крупнейших советских историков архитектуры, Н. И. Врунов, отличны от пропорций всех других египетских пирамид?
Что заставило строителя пирамиды почти идеально сориентировать ее по странам света — с ошибкой такой незначительной, что она простительна даже для современных инструментов, — в 4 минуты и 35 секунд?
Как истолковать сообщение древних авторов о том, что вход в пирамиду делался с таким расчетом, чтобы из глубины его была видна некая священная звезда?
В последнее время некоторые исследователи пришли к предположению: ответ на эти и другие вопросы необходимо искать не только в «недрах» заупокойного культа, но и в сложнейших космогонических представлениях древних египтян, где точные знания, полученные точными наблюдениями над явлениями природы, неразрывно сплелись с мифологией.
Египтяне издавна подметили, что разливы Нила совпадают с днем летнего солнцестояния. От разливов Нила зависело благоденствие да и само существование всего Египта. А во времена строительства пирамид у фараона среди других титулов был титул «сына Солнца». И поэтому местом погребения фараонов был выбран западный берег Нила, в той стороне, где каждый вечер умирает бог Солнца Ра после своего дневного странствия по небу.
Уже одно это показывает, какое огромное значение придавали древние египтяне символике, говорящей о связи фараона с Солнцем, считая, что от этого зависела жизнь страны. Душа фараона была как бы той опорой, что не дает рухнуть извечному порядку природы, тем мостом, что соединяет жизнь земную с жизнью небесной... Нельзя ли предположить, что и сама форма пирамиды была неразрывно связана с космогоническими представлениями древних о взаимосвязи неба с землей?
В некоторых древнеегипетских мифах сказано, что сначала был бесформенный хаос, «угрюмый, сумрачный и жидкий», из которого возник первый холмик, «изначальный и главный холмик в те времена становления». И Солнце появилось на его вершине.
Не стала ли для древних египтян сама пирамидальная форма как бы олицетворением этого «изначального холмика», на вершине которой находилось Солнце? Своего рода гигантским талисманом, оберегающим извечный порядок природы, дарующим воду Нилу и жизнь Земле? Тогда естественно, что эта каменная молитва, в конце концов призванная играть практическую роль, вобрала в себя и огромные практические знания в области астрономии, математики, строительства, причудливо, но закономерно для тех времен переплетенные с религиозными обрядами, мифотворчеством, заупокойным культом.
И наконец, вопрос, на который поможет ответить современная физика: просвечивая новейшими способами непроницаемое тело пирамиды Хеопса, ученые надеются узнать — есть ли еще в этой рукотворной каменной горе скрытые от людей залы и пустоты, в которых, может быть, и лежат те самые сокровища, секреты и тайны прошлого, что безуспешно искал тысячу лет назад халиф Аль Мамун со своими «муравьями».
В. Ильин
