Становление Армии обороны Израиля проходило не только на полях сражений. В ее изначальной истории есть немало интересных фактов — от подпольных мастерских по изготовлению оружия, оприходования «бесхозных» британских складов до завоза винтовок и танков бывшего вермахта, а также угона катеров из французского порта. Фото вверху BETTMANN/CORBIS/RPG
К моменту провозглашения Государства Израиль в мае 1948 года вооружение, уже собранное Хаганой (подпольными вооруженными силами еврейской общины (ишув) в подмандатной Палестине), было невероятно пестрым по калибрам, моделям, возрасту и происхождению. Так, еще до Второй мировой войны у Хаганы появились контрабандные пистолеты-пулеметы, очень удобные для коротких уличных боев финские «Cуоми», американские «Томпсоны» и др. Контрабанда не прекращалась и после Второй мировой: с 1946 по май 1948 года в Израиль прибыло более 1300 разных пистолетов-пулеметов. А еще около 870 пистолетов-пулеметов, в основном британских «Стэн», добыли за 1941—1947 годы «на месте» — покупкой у арабских контрабандистов, хищением с британских складов и т. п. Тем же способом добывались магазинные винтовки, легкие минометы.
В результате Палестина была буквально нашпигована схронами с оружием. В 1946 году в Тель-Авиве в одном только здании школы Тахемони британские власти нашли более 50 винтовок, 50 минометов, несколько тысяч патронов и мины. А в кибуце Дорот из ямы извлекли два десятка пулеметов и пистолетов-пулеметов.
Покупка оружия у британцев объясняется просто: дисциплина в войсках, уже готовящихся покинуть Палестину , была нежесткой. В 1951 году в Великобритании судили британского офицера, продавшего в 1948 году в Палестине партию оружия. Первоначально он планировал сбыть ее арабам за 25 тысяч фунтов стерлингов, но Хагана перекупила ее за 30 тысяч фунтов, получив в результате бронемашину, автомобили типа «джип», 180 пулеметов «Браунинг», винтовки, патроны. Хагана скупала оружие у британцев и арабов на территории не только Палестины, но и Сирии , Египта .
Но самой большой «свалкой» оружия по окончании Второй мировой войны была Европа. Солдаты «еврейской бригады» британской армии собирали годное оружие в Бельгии и через Францию доставляли в итальянские порты. Потом его в разобранном виде рассовывали по разным грузам — прятали, например, в компрессорах, бетономешалках, катках, направлявшихся в Хайфу на имя… частных арабских фирм.
Самые же крупные поставки оружия, техники и боеприпасов пришли тогда из Восточной Европы .
 Подпольный арсенал, обнаруженный британцами в 1946 году. Характерное разнообразие — итальянские пистолеты «Берета», британские револьверы «Веблей» и винтовки SMLE, германский пулемет MG.34. Фото FOTOBANK.COM/TOP FOTO |
Как известно, США в декабре 1947 года наложили эмбарго на поставку вооружений на Ближний Восток. Сильнее всего это било по еврейской части Палестины, не слишком мешая вооружаться арабам, которых, к тому же, поддерживали британцы. Зато Советский Союз при самом рождении Государства Израиль оказал ему не только политическую, но и активную военную помощь. Прямых поставок вооружений из СССР не было, хотя такие просьбы и поступали в Москву . Для этого использовалась Чехословакия, причем поставлялось в основном оружие германских образцов. Частью — трофейное нацистское, которое тщательно пересматривалось и восстанавливалось советскими работниками артснабжения, частью — произведенное в самой Чехословакии, которая в период оккупации выпускала немало оружия для Третьего рейха. Уже в январе 1948 года был заключен первый контракт на поставку из Чехословакии 4500 винтовок, 20 пулеметов и 5 миллионов патронов. Так израильтяне получили магазинные винтовки «Маузер» чешской модели 1924 и германские «Маузер» 98k, единые пулеметы MG.34 и MG.42, станковые ZВ-53 (MG.37t). До конца мая закупили около 25 тысяч винтовок, более 5 тысяч ручных и единых и 200 станковых пулеметов, более 54 миллионов патронов и 25 самолетов типа «Мессершмит» — всего на 12 миллионов долларов. Оружие доставляли самолетами через Корсику или морем в Тель-Авив через югославский порт Сплит. Поставки из Чехословакии и через Чехословакию позволили Хагане уже в апреле 1948 года перейти к активным действиям.
Самолеты типа «Мессершмит» на самом деле назывались «Авиа» S-199. После войны на территории Чехословакии остался запас комплектов узлов и агрегатов для германских истребителей Bf-109G «Мессершмит». Однако на них пришлось ставить менее мощные, чем у оригинала, двигатели. Израильских пилотов для истребителей такого исполнения готовили в Чехословакии. Вообще-то израильтяне больше хотели получить британские «Спитфайры», но при наличии в Палестине лишь легких невооруженных самолетов 25 почти «Мессершмитов» (пусть и с ухудшенными характеристиками) оказались существенной силой. Но несколько «Спитфайров» в Чехословакии все же купили. А в самой Великобритании израильтяне закупили четыре истребителя «Бофайтер» под любопытной легендой — от имени новозеландской кинокомпании якобы для съемок фильма о подвигах новозеландских летчиков в войне на Тихом океане.
Ловкий перехват
Оружие само по себе не имеет политических или национальных предпочтений, и бывшее оружие Третьего рейха тогда активно передавалось многим странам «третьего мира».
Была среди них и Сирия . В марте 1948 года, например, руководители Хаганы узнали, что одновременно с отправкой оружия в Тель-Авив на судне «Нора» из порта Фиуме вышло судно «Лино» с пятью (по другим данным — восемью) тысячами винтовок и восемью миллионами патронов из той же Чехословакии, но для Сирии. Для начала через своих людей организовали арест судна в итальянском порту Бари, куда оно зашло в связи с поломкой — местным властям якобы сообщили, что оружие предназначено для итальянских коммунистов. Потом два мосадовских агента (речь идет об организации Мосад ле-алия — Организация нелегальной иммиграции) подорвали арестованное судно у причала. Но вскоре итальянские власти по требованию сирийцев подняли судно, винтовки перегрузили на итальянское судно «Аргиро», направившееся в Бейрут. Израильтяне — опять же через своих агентов — быстро выяснили его маршрут, и 26 августа возле Крита израильские корабли К-20 «Хагана» и К-24 «Веджвуд» (бывшие канадские корветы) перехватили «Аргиро», забрали весь груз, и вместо Бейрута оружие прибыло в Хайфу. Операция эта упоминается под характерным названием «Шодед» (видимо, по имени библейского демона, ведающего в этом мире разбоем).
«Наполеончики» и «давидки»
Артиллеристов среди палестинских евреев в начале первой арабо-израильской войны (Войны за независимость) было немного, хотя во время Второй мировой евреи служили в нескольких зенитных и смешанных британских батареях в Хайфе и других местах. Да и орудий им поначалу удалось раздобыть немного. Но— удалось! Иехуда Арази, не сумевший закупить оружие для израильтян в США , раздобыл там бумагу от имени правительства Никарагуа. С ней он прибыл в Европу и закупил в Швейцарии 25 зенитных орудий «Испано-Сюиза» калибра 20 миллиметров (они прибыли в тельавивский порт на Пасху 1948 года), во Франции — 50 орудий калибра 65 миллиметров, минометы и пулеметы.
На начало Войны за независимость «тяжелая» артиллерия израильтян включала разве что французские 65-мм горные пушки модели 1906 года, прозванные «наполеончиками». Так, во время сирийской атаки с участием танков и бронемашин на кибуц Дегания 20 мая (в его обороне участвовал Моше Даян) сюда из Хайфы доставили две такие пушки на деревянных колесах. Один сирийский танк был подбит не то выстрелом «наполеончика», не то зажигательной бутылкой, но в целом огонь пушек позволил сорвать атаку сирийцев, которая более не возобновлялась. Ситуация, обычная по тогдашним временам: арабы, ожидая легкой победы, часто останавливались и отходили, встретив упорную оборону, да еще с «тяжелым» вооружением. Два «наполеончика» помогли сорвать атаку иракцев и на кибуц Гешер.
Ветеран Хаганы Давид Лейбович разработал очень простой для кустарного производства миномет и снаряды к нему. Миномет, получивший прозвище «Давидка», стрелял обычно надкалиберной миной. Впервые «Давидка» вступил в дело 12 марта 1948 года во время атаки Хаганы на арабский квартал Абу-Кабир. После обстрела квартала арабы покинули его. Ночью 21 апреля огонь минометов «Давидка» подготовил атаку на арабские кварталы Хайфы. Грохот выстрелов, вой мин и разрывы сильных зарядов (до 40 килограммов взрывчатого вещества) оказывали сильное психологическое действие, компенсируя отвратительную меткость стрельбы «Давидки». Не случайно в Иерусалиме есть теперь даже площадь «Давидки», где кустарной самоделке поставлен памятник (подобно тому, как в России стоят памятники серийным ЗИС-3 или «катюше»).
Чешский "перековавшийся мессер" Avia S-199 номер "Далет-120" в Музее ВВС Израиля на авиабазе Хацерим
Кустарные броневики
С января 1948 года Хагана стала постоянно выделять для защиты автоколонн, двигавшихся между еврейскими анклавами, кустарно забронированные грузовики и автобусы с вооруженными экипажами. Неудивительно, что и Бен Гуриона из Тель-Авива в Иерусалим 20 апреля 1948 года доставили в бронированном автобусе под охраной бойцов Палмах.
Но добывалась и серийная бронетехника — у тех же британцев. Иногда бронемашины просто угоняли. Причем по всем правилам: брали машину под наблюдение и дожидались, пока экипаж пойдет перекусить или искупаться.
До снятия британского мандата Хагана смогла раздобыть у британцев два танка «Кромвель» (их угнали у гусарского полка), один бронеавтомобиль «Даймлер», один разведывательный автомобиль GМС «Оттер» и два разоруженных танка «Шерман» (их, правда, купили). В мае начали формировать бронетанковую службу, но на 15 мая 1948 года из всех танков недавно провозглашенного Государства Израиль только один был на ходу, да и тот с неисправным орудием. В июне в Израиль прибыли 10 безнадежно устаревших легких танков «Гочкис» Н-39, приобретенных во Франции. А в июле «Кромвели», «Гочкисы» и «Шерман» участвовали в боях в составе 82-го танкового батальона Армии обороны Израиля. Из 30 неисправных танков «Шерман», спешно и дешево купленных в Италии, в строй в ходе войны смогли поставить только два. Так зарождались бронетанковые войска Израиля.
Южноафриканский пушечный бронеавтомобиль «Мармон-Харрингтон» Mk IV, скорее всего отбитый израильтянами у Арабского легиона, на улицах Иерусалима. 17 июля 1948 года. Фото BETTMANN/CORBIS/RPG
Кадры решают почти все
Воюет, конечно, не техника, а люди, ею управляющие. Некоторые историки и публицисты готовы напомнить, что в становлении Армии обороны Израиля, особенно бронетанковых войск и артиллерии, серьезную роль сыграли бывшие советские специалисты. Несколько сот добровольцев из СССР, в основном офицеров, демобилизовавшихся из Советской армии, воевали в составе корпуса МАХАЛ (аббревиатура от Митнадвей хуц лаарец — «иностранные добровольцы» на иврите).
После окончания Второй мировой войны состоялись обширные «размены» населением между СССР, с одной стороны, и Польшей , Румынией и Чехословакией, с другой (только в Польшу в течение десяти лет выехало около полутора миллионов человек). Для многих евреев, часть из которых приобрели боевой опыт, пройдя Вторую мировую в рядах Советской армии, это была лишь промежуточная остановка — они почти сразу направились в Израиль. Их боевая выучка и навыки сослужили этой стране хорошую службу. Стоит заметить, что многими арабскими частями командовали британские офицеры, а вообще в войсках арабских государств служили и некоторые бывшие офицеры германского вермахта.
Интересно, что руководитель Армии Спасения Фаузи Каукджи (бывший офицер вермахта, кстати), не сумев 4 апреля 1948 года захватить кибуц Мишмар ха-Эмек, объяснял это в своем донесении тем, что на помощь его защитникам прибыли «15 тысяч бойцов Хаганы под командованием советского генерала». Видимо, мифический «советский генерал» должен был служить не меньшим оправданием, чем нереальное количество бойцов. С арабской стороны вообще иногда запускались прелюбопытные слухи: пос ле применения евреями минометов «Давидка», например, другая сторона заявила об «атомной бомбардировке».
Подпольные мастерские
Путь к собственному производству вооружений начался еще до Второй мировой войны, когда Хагана налаживала подпольное производство оружия и организовала Отдел военного производства («Таас»). С 1943 года он начал выпуск копий британского пистолета-пулемета «Стэн» (получивших местное имя «ТАМАТ») — не лучшего на тот момент образца, зато хорошо приспособленного для массового производства на маломощном универсальном оборудовании. Качеством эти копии не блистали, и неудивительно, что в 1948— 1949 годах израильские бойцы предпочитали захваченные у арабов германские МР.40.
Выпускали мастерские «Таас» и ручные гранаты, повторив при этом эволюцию гранат начала века — от фитильных, с простым терочным запалом (по польскому образцу) до гранат типа Миллса с ударным дистанционным запалом.
Эта прекрасная воительница со "Стэном" (или его местной копией) в руке и гранатами польского образца — боец только что образованной израильской армии. 18 мая 1948 года, деревня под Хайфой. Фото BETTMANN/CORBIS/RPG
Но было ясно, что мастерских недостаточно. В 1945 году группа лидеров еврейского ишува во главе с Бен Гурионом посетила США и начала широкий сбор средств на вооружение Хаганы. Осенью в США прибыл и один из руководителей «Таас» — инженер Хаим Славин (насколько известно, выходец из России). Только что окончилась Вторая мировая война, промышленность начала избавляться от излишков оборудования, и Славин с группой помощников приобретал это оборудование фактически по цене металлолома. Официально отправить в Палестину можно было универсальные станки общего назначения, недорогие сорта стали и т. п. Так и поступали. А специализированное оборудование для патронного и оружейного производства скупали через фиктивные компании, разбирали на детали, вносили их в каталог (набралось до 60 тысяч наименований) и отправляли партиями, не внушающими подозрений. Скупал Славин и кое-какие разработки — например, ручной пулемет «Дрор» (модификация пулемета Джонсона М1944).
В Палестине построенные с таким оборудованием «заводы» скрывали различными способами. «Завод» по производству пистолетных патронов, скажем, замаскировали новым кибуцем. Провалы иногда вели к арестам, но нередко с британцами удавалось договориться. Когда в 1947 году власти раскрыли крупную мастерскую в Тель-Авиве, члены Хаганы, несмотря на выставленные полицейские посты, ночью проникли в помещение и вынесли часть взрывчатки и пять бочек со стволами к «Стэнам». А потом подкупили полицейских и вынесли остатки.
Когда в октябре 1947 года в условиях приближающейся войны Бен Гурион наконец дал Славину свободу действий, тот потребовал 2 миллиона палестинских фунтов, обещая производство 20 тысяч винтовок, 10 тысяч пулеметов, 5 миллионов патронов и другого оружия и снаряжения. В марте 1948 года на спешно организованном «заводе» в Гиватаиме уже находились в производстве 12 000 «Стэнов», 500 пулеметов «Дрор», 140 000 гранат, 120 трехдюймовых минометов и 5 миллионов патронов (по данным У. Мильштейна). Среди прочего с 1947 года начали выпуск и копий британских ручных противотанковых гранатометов «Пиат». Правда, в 1948—1949 годах главным противотанковым средством оставались бутылки с зажигательной смесью.
Меры по добыванию и производству оружия давали результаты. По данным историка Иегуды Слуцкого, на 29 ноября 1947 года у Хаганы было 3662 пистолета-пулемета, 3830 пистолетов, 10 662 винтовки, 932 различных пулемета, 670 двухдюймовых (50,8 миллиметра) и 84 трехдюймовых (76,2 миллиметра) миномета. При этом даже в Палмах, ударных отрядах Хаганы, было по одной винтовке на трех бойцов и по одному трехдюймовому миномету на роту. А на 15 мая 1948 года вооружение Хаганы составляло уже 10 264 пистолета-пулемета (из них около 7000 — «ТАМАТ»), 5607 пистолетов, 21 859 винтовок, 1269 ручных и 182 станковых пулемета, 682 двухдюймовых и 105 трехдюймовых минометов, 25 орудий калибра 20 миллиметров.
Свое оружие
«Впервые еврейский народ создал для себя оружие» — так высокопарно охарактеризовал появление пистолета-пулемета «Узи» его создатель Узиэль Галл. Появление этого — скромного, казалось бы, для того времени — оружия показало, что Израиль уже обладает собственной военной промышленностью.
В 1949 году, по окончании Войны за независимость, в «Таас» развернулись работы над собственным пистолетом-пулеметом. Нужно было автоматическое оружие ближнего боя для всех родов войск и служб, притом простое, надежное, дешевое, для производства которого требовались недефицитные материалы и в основном универсальные станки. Опыт производства «Стэнов» уже имелся; кроме того, изучались чехословацкие конструкции Холека и братьев Коуцких и британский BSA. Для этого и был командирован в «Таас» армейский лейтенант Узиэль Галл (изначальное имя Готард Глас, выходец из Германии), прошедший школу подпольного оружейника еще в период борьбы с британцами.
В 1950 году начались испытания образцов У. Галла и Х. Кара. В 1953-м был принят образец Галла, поначалу именовавшийся UMI («Узиэль, Государство Израиль»). Однако известен он стал как «Узи». Согласно Библии имя «Узиэль» принадлежало одному из ангелов небесного воинства и означает «Сила моя в Боге», так что свое название новое оружие получило не случайно. Израильский «Узи» стал одним из самых распространенных образцов стрелкового оружия второй половины XX века и даже попал на вооружение германского бундесвера.
Нелишне отметить, что в том же 1949 году, когда в Израиле разворачивались работы над пистолетом-пулеметом, в СССР был принят на вооружение другой знаменитый образец оружия — автомат Калашникова. В 1960-х годах он уже проявит себя на Ближнем Востоке, и в конце 1960-х его система ляжет в основу израильской штурмовой винтовки «Галил». Разработку ее вел Израэль Галил, изначальная фамилия которого Блашников. Еще один «русский след»?
Ну а пока в середине 1950-х годов Израиль закупает штурмовые винтовки FAL у бельгийской «Фабрик Насьональ». Правда, представители Израиля считают, что эта популярная винтовка не слишком удовлетворяет их требованиям. Но у фирмы нет нужды идти на уступки — у нее есть такой же заказ от Сирии. Всетаки винтовки FAL и ручные пулеметы FALO «Фабрик Насьональ» в Армию обороны Израиля попадут и примут участие и в Синайской кампании, и в Шестидневной войне.
«Шерман» против «Арчера»
К началу Синайской кампании 1956 года (операция «Кадеш») Армия обороны Израиля была еще молода и по-прежнему испытывала нехватку вооружения. Правда, отношение официальных кругов США к Израилю, доказавшему свою жизнеспособность, быстро менялось, и в 1952 году США и Израиль заключили соглашение о помощи и по обеспечению взаимной безопасности, которое предусматривало военную помощь. Это облегчало Израилю закупки вооружения и в других странах. Разными путями израильтяне приобретали старые американские танки «Шерман» модификаций M4, M4A1 и M4A2 с подвеской VVSS, M4A1 76(W), частично с модернизированной подвеской HVSS.
Машины эти во время Второй мировой войны и правда проявили себя неплохо, равно как самоходные американские 105-мм гаубицы М7 «Прист» и 76,2-мм противотанковые пушки М10 «Вулверайн» (приобретены у Великобритании), а также британские 25-фунтовые (87,6-мм) полевые пушки и американские 155-мм гаубицы М1. Та же история с имевшимися в ВВС американскими истребителями Р-51 «Мустанг», бомбардировщиками В-17 и британскими истребителями-бомбардировщиками FB Mk VI «Москито». Но к 1956 году все это успело морально устареть. Правда, и арабы были вооружены в основном старой техникой (в том числе советской, через ту же Чехословакию).
В преддверии Синайской кампании, по словам тогдашнего начальника Генштаба Моше Даяна, «инвентаризация матчасти тыла более чем когда-либо показала нашу вопиющую нищету». И на встрече в штабе Вооруженных сил Франции 1 октября 1956 года израильские представители затребовали поставку 100 модернизированных танков «Супер Шерман» (или М50 «Шерман») с новой 75-мм французской пушкой, 300 полугусеничных бронемашин, 50 танковых транспортеров, 300 трехосных грузовиков, а также 1000 ручных противотанковых гранатометов. Французы согласились поставить требуемое, сократив число бронемашин до 200, а транспортеров до 20. Во Франции Израиль приобрел и более новую технику — 180 легких танков АМХ-13. Так формировалась одна из наиболее пестрых систем бронетанкового вооружения в мире. Существовали проблемы и с обслуживанием парка новой техники. Для установки на «Шерманы» новых 75-мм пушек пришлось разукомплектовывать старые машины. На танках АМХ-13 нужно было менять фильтры— штатные не годились для условий пустыни. Полугусеничные американские бронетранспортеры М3 и М9 требовали 500 комплектов запасных гусениц.
Вопрос о полноприводных грузовиках также оказался не менее важен: имевшиеся грузовики и джипы по большей части стояли в мастерских без запчастей, а многоликий парк мобилизованного гражданского транспорта («фургоны из прачечных и маргариновых фабрик») при движении по дорогам в пустыне больше создавал проблем, чем решал.
Между тем старая техника еще неплохо воевала. Так, одна самоходная египетская противотанковая пушка «Арчер» в бою у Ум-Катеф подбила израильский танк и бронемашину. Египтяне вообще хорошо проявили себя в боях на укрепленных позициях, но не в маневренном бою. По мнению специалистов, не избежать бы израильтянам больших потерь, если бы им пришлось столкнуться с советскими танкистами вместо арабских. Косвенно это признал и Моше Даян. Когда на заседании Генштаба 2 октября 1956 года высказывались опасения, как бы в арабских армиях не появились «добровольцы из Восточного блока», Даян успокоил коллег тем, что русские вряд ли появятся, а «поляки и чехи — это всего лишь поляки и чехи».
Каравеллы сынов израилевых
До сих пор мы говорили о суше. Но не может же государство на берегу моря существовать без военно-морских сил. Сформировать военно-морские отряды из евреев Палестины пытались еще в 1930-х годах при активной поддержке Бенито Муссолини. Личный состав проходил обучение в фашистской Италии на офицерских курсах в Чивитавеккья. Тогда создать свой флот ишуву не удалось. Но в январе 1943 года в Кесарии при содействии Мосад ле-алия открыли первый курс морского дела для Палмах, ударных отрядов Хаганы. А в апреле 1945 года в рамках Палмах создали 10-е подразделение (10-я рота 4-го батальона), получившее сокращенное название «Палям» (от «Плугот Ха-Йам», в переводе с иврита — «морская компания», или «морская рота»). Главной его задачей стала охрана прибывающих на судах евреев-переселенцев и их доставка на лодках, минуя английскую блокаду, на побережье Земли обетованной (с августа 1945 по май 1948 года они провели через кордоны около 70 тысяч человек). Также оно использовалась для минновзрывных работ и диверсий на море — в октябре «Палям» присоединилось к вооруженной борьбе против англичан. А к началу Войны за независимость подразделение разрослось до 400 человек и имело базы в нескольких прибрежных городах Палестины.
17 марта 1948 года было принято решение о создании Военно-морской службы, в которую влили и «Палям». Ее бойцы, специализировавшиеся на саботаже и диверсиях, образовали 13-ю флотилию, ставшую затем подразделением «коммандос» ВМС Израиля.
Накануне Войны за независимость у израильтян имелось только пять крупных кораблей, которые можно было считать боевыми: А-16 «Эйлат» (бывший американский ледокол «Нортланд»), К-20 «Хагана» (бывший канадский корвет «Норсид»), К-24 «Веджвуд» (бывший канадский корвет «Бьюхамоис»), К-24 «Маоц» (изначально немецкий круизный лайнер «Ситра») и К-26 «Нога» (бывший американский патрульный корабль «Юкатан»). Причем не менее 10% их экипажей составляли прошедшие войну американские и канадские моряки.
 На вооружение катеров типа «Саар» поступила противокорабельная ракета «Гэбриэль». А в ходе арабо-израильской войны 1973 года стороны выпустили друг по другу сотню ПКР — израильских «Гэбриэль» и советских П-15. Фото DAVID RUBINGER/CORBIS/RPG |
В Израиле одними из первых в мире оценили потенциальные возможности, которые управляемое ракетное оружие открывало в борьбе на море. К разработке первой национальной противокорабельной ракеты (ПКР) приступили еще в 1955 году, но на флот она так и не попала. Зато в конце 1950-х к работам над ПКР подключилась компания IAI. В ее задачу входило создание малогабаритной ракеты «Габриэль» (Gabriel), предназначенной для перспективных ракетных катеров.
В 1962 году по приказу премьер-министра Давида бен Гуриона замминистра обороны Шимон Перес отправился в Германию, где провел переговоры с канцлером Конрадом Аденауэром. Канцлер согласился помочь Тель-Авиву в закупке новой военно-морской техники, и в декабре с бременской фирмой Lurssen Werft было заключено соглашение о разработке проекта ракетного катера. За основу взяли большой торпедный катер типа «Ягуар» (проект 140, он же Schnellboot 55). Созданный на его базе ракетно-артиллерийский катер стандартным водоизмещением 220 тонн получил обозначение «Саар» (в переводе с иврита «Шторм»).
Не желая осложнять отношения с арабским миром, Аденауэр, согласившись на строительство катеров на немецкой верфи, обязал всех «держать это дело в секрете». Но после того, как Израилю были переданы три первых «Ягуара», один из высокопоставленных правительственных чиновников организовал утечку информации в газету «НьюЙорк Таймс». После чего германское правительство наотрез отказалось продолжать программу, не возражая, впрочем, против того, чтобы катера по немецкому проекту строились где-нибудь в другом месте. Таким местом стала французская верфь Constructions Mechaniques de Normandie в Шербуре, которой в 1965—1966 годах заказали 12 катеров. Около двух сотен израильских военных и техников несколько месяцев жили в Шербуре, а руководителем проекта «Шербур» назначили бригадного генерала Мордехая Лимона. Он прошел суровую школу службы не только в израильском, но и в британском флоте, участвовал в прорыве блокады Палестины, организованной англичанами, в 1950 году в возрасте 26 лет стал командующим ВМС Израиля, четырьмя годами позже снял погоны и отправился изучать бизнес-науки в Колумбийский университет.
Франция тогда обеспечивала до трех четвертей всех поставок оружия еврейскому государству. Но хотя шербурские судостроители, испытывавшие крайнюю нехватку заказов, передали первые два катера Израилю уже в апреле–мае 1967 года, принять участие в Шестидневной войне им не удалось — катера просто не успели вооружить.
2 июня 1967 года, то есть за трое суток до начала войны, Шарль де Голль, стремившийся сохранить стабильные отношения с арабским миром, объявил об отказе поставлять в дальнейшем Израилю «наступательное оружие». На катера это не распространялось, и два «Саара» отправились в Израиль осенью того же года. Но затем ситуация осложнилась: 26 декабря 1967 года палестинские боевики атаковали израильский авиалайнер в аэропорту Афин, в ответ на что два дня спустя израильские «коммандос» нанесли удар по бейрутскому аэропорту и уничтожили 13 ливанских самолетов. После этого Шарль де Голль заявил, что «отныне эмбарго будет полным».
4 января 1969 года, через неделю после объявления тотального эмбарго, экипажи трех построенных и остававшихся в Шербуре катеров прибыли на свои корабли, подняли израильские военно-морские флаги и беспрепятственно вышли в море. Назад они уже не вернулись. Когда же французский министр обороны пожелал узнать о том, где находятся катера, Мордехай Лимон сообщил, что «они получили приказ следовать в Хайфу, ведь они принадлежат нам». Ну а местные жители и специалисты Шербура в ходе проводимого служебного расследования все как один пожимали плечами и недоуменно говорили: «Эмбарго? Какое эмбарго? Мы ничего не слышали об эмбарго».
Когда следователи пришли к руководству верфи, директор сообщил, что он лично узнал о введении эмбарго только 6 января из поступившего официального письма, — и представил сопроводительное письмо от местного почтового отделения.
Все, что могли отныне французы, — так это глаз не спускать с пяти остававшихся ракетных катеров, достройка которых продолжалась на верфи. Но адмиралы Земли обетованной тоже не дремали и в конечном итоге забрали принадлежащие им корабли. Правда, несколько своеобразным способом.
Рождественский угон
В ноябре 1969 года к Феликсу Амио, руководившему постройкой катеров на шербурской верфи, прибыл некто Мартин Сим. Представившись бизнесменом-судовладельцем из Норвегии, он проявил живой интерес к покупке данных кораблей — якобы для его компании, зарегистрированной в Панаме и занятой нефтеразработками шельфа у побережья Аляски.
Стороны быстро нашли общий язык и заключили соглашение о покупке-продаже, которое практически незамедлительно одобрило французское правительство. Это и понятно: кому же хочется вкладывать средства в достройку катеров, если неясно, кто их купит и купит ли вообще. Однако если бы французские чиновники проявили большее рвение, то легко узнали бы, что норвежская фирма зарегистрировалась в Панаме всего лишь несколькими неделями раньше, а крупный норвежский магнат-судовладелец Мартин Сим являлся старым и близким другом израильского судовладельца по имени Мила Бреннер. Он-то и убедил норвежца сослужить службу Израилю. Впрочем, во французском правительстве и комитете по контролю за экспортом вооружения было немало людей, откровенно симпатизировавших израильтянам.
Тем временем в Шербур прибыло около полусотни молодых моряков, представившихся норвежцами. Все как один блондины с голубыми глазами, они тем не менее были израильскими военными. Кроме того, в городе еще оставалось не меньше 70 человек из предыдущей израильской команды технических специалистов. Последние вели себя свободно и даже заказали места в нескольких крупных ресторанах на Рождество, явно указывая на то, что не собираются в ближайшее время покидать город. Но именно на сочельник «Моссад» и запланировал операцию по угону катеров, не без основания рассчитывая на праздничное благодушие французов. Хотя, как писали позднее авторы книги «Моссад»: секретные истории», многие жители Шербура «с удивлением заметили, что некоторые норвежские парни являются прекрасными лингвистами и даже общаются между собой на иврите».
Непосредственным руководителем «побега» стал Эзра Кедем — морской офицер, уже угонявший три ракетных катера в январе 1969 года. Тогда он вывел их восточным каналом, который был мелководен, но зато очень редко использовался гражданскими судами и к тому же там портовый радар захватывал не все участки, о чем Кедему «любезно» сообщили ранее сами французы. На этот раз решили покидать гавань также восточным каналом.
К вечеру «дня Х» погода была отвратительная: сильный ветер, море штормило. Далеко не лучшее время для выхода маломерных судов в дальнее плавание. Но выбора не было. Поэтому в девять вечера на катерах взревели моторы, а официанты в местных ресторанах с удивлением наблюдали за тем, как на зарезервированных столиках на семь десятков персон стынет горячее и нагревается шампанское. Французская разведка, заметившая несколькими днями ранее некую активность, предпочла, как считается, не вмешиваться в дело и остаться в позиции наблюдателя.
Поэтому в ночь с 24 на 25 декабря 1969 года последние пять оплаченных Тель-Авивом ракетных катеров покинули гавань Шербура — под прощальные помахивания пришедших проводить их в дальний путь Мордехая Лимона и Феликса Амио, который, как оказалось впоследствии, с самого начала знал об операции израильтян, но тщательно скрывал это. В это время бармен в портовом кабачке невзначай бросил своим посетителям, доливая им красное вино:
— Я видел, как только что норвежцы покинули порт и направились на Аляску.
В ответ раздался громкий хохот.
А на следующий день в прессе разразился новый громкий скандал. Французское правительство было в очередной раз шокировано и опять назначило расследование, которое, впрочем, снова столкнулось с «искренним» удивлением на местах. Заговор молчания поразил в буквальном смысле полгорода.
Министр иностранных дел Франции Морис Шуман, только что вернувшийся из поездки в Алжир и пообещавший «дружбу и поставки современного вооружения в обмен на арабскую нефть», пришел в ярость, вызвал двух израильских дипломатов и сообщил им, что в такой ситуации «побег катеров» будет воспринят арабским миром как «французское изощренное издевательство» и, если катера появятся в Израиле, последствия окажутся просто непредсказуемы. Официальный же Тель-Авив признал факт угона катеров только после того, как они благополучно прибыли в страну.
Результаты служебного расследования были следующие: Мордехая Лимона, проживавшего во Франции уже семь лет, попросили покинуть страну, два французских генерала лишились своих постов. Обвинения выдвигались и против Феликса Амио, но тот отвертелся, заявив на следствии, что безопасность — не его дело.
— Да, я отношусь с симпатией к израильтянам, но, насколько я знаю, это не является преступлением, — отметил находчивый француз.
Таким образом, к 1970 году все 12 ракетных катеров типа «Саар» первой, второй и третьей серий были получены израильтянами и вооружены (ракеты «Габриэль» стоили больше, чем сами катера). Они составили ядро национальных ВМС и прекрасно показали себя в арабо-израильской войне 1973 года. Но тут начинается совсем другая история — история регулярной армии с полностью налаженными поставками вооружений.
