В ноябре 1895 года Альфред Нобель подписал финальный вариант своего завещания, учредив самую престижную в мире премию. Кроме славы и денег для лауреатов, по выбору нобелевского комитета можно судить о том, что ждет человечество в ближайшем будущем.
Ученые умеют предсказывать будущее. В буквальном смысле. Каждый год Нобелевский комитет указывает, как будет развиваться не только наука, но и вся наша жизнь. Академики выбирают лауреатов из десятков кандидатур, которых выдвигает научное сообщество. Каждый из этих людей сделал что-то великое или хотя бы выдающееся, но члены комитета присуждают награду работам, последствия которых кажутся им наиболее многообещающими. Говоря другими словами, Нобелевку получают ученые, чьи исследования сформировали настоящее и создают будущее. «Вокруг света» рассказывает, какой будет Земля в ближайшие годы, ориентируясь на Нобелевские премии последних лет.
Физика: пазл сложился
Нобелевские премии по физике за последнее десятилетие предсказывают, что в ближайшие годы нас вряд ли ожидают открытия, способные перевернуть представления об устройстве мира. Несколько наград (за 2004, 2008 и 2012 годы) достались ученым, которые укрепили и расширили основную на сегодняшний день теорию, объясняющую, почему природа такова, какова она есть.
Эта теория называется Стандартной моделью, и, хотя это самое стройное и непротиворечивое построение из тех, что есть, конкурирующие модели регулярно пытались заместить ее. Причиной нападок был пресловутый бозон Хиггса, точнее, его отсутствие — без этой частицы пазл Стандартной модели никак не хотел складываться. После того как в 2013 году стало ясно, что на Большом адронном коллайдере поймали тот самый бозон, позиции теории стали незыблемыми. Сторонники альтернативных трактовок реальности лишились главного довода, доказывавшего несостоятельность Стандартной модели, так что шансы на радикально новое объяснение устройства мира ничтожны. Впрочем, это не означает, что физику можно вычеркивать из научных специальностей, — у природы остается много загадок, которые существуют как бы параллельно Стандартной модели. Например, отмеченная Нобелевским комитетом теория не может ничего сказать о темной энергии и темной материи, а именно они составляют основную часть массы во Вселенной.
Химия: почти биология
Тенденция последних лет в выборе лауреатов Нобелевской премии по химии, увы, неблагоприятна для когда-то мощной науки.
Ровно половина наград в этой категории досталась ученым, которые занимаются чистой биологией. Сложности Нобелевского комитета с выбором указывают, что классическая химия подошла к концу: основные принципы взаимодействия веществ и их свойства известны, а дальнейшее углубление в эти вопросы ведет ученых прямиком в физику. Причем в физику, Нобелевские премии за которую были присуждены десятки лет назад.
Наверняка в будущем еще случатся «настоящие» химические Нобелевки. Их будут присуждать за работы, объясняющие какие-нибудь важные для промышленности процессы, например «клик-химические» реакции, которые позволяют максимально просто и с очень высоким выходом получать нужные вещества. Открыватель таких реакций, россиянин Валерий Фокин, был в шорт-листе кандидатов на Нобелевскую премию по химии — 2013, который ежегодно выдают букмекеры, и у него есть все шансы победить в следующие годы.
Биология: клоны и гены
Нобелевские премии последних лет по физиологии и медицине обещают человечеству блестящее будущее. Исследователи все больше узнают о том, как работают гены, и учатся внедрять новые знания в медицинскую практику.
Например, в 2006 году награда досталась исследователям, открывшим удивительный механизм генной регуляции под названием РНК-интерференция. Лауреаты выяснили, что клетка полностью «выключает» некоторые гены при помощи коротких молекул РНК, этот метод моментально стал хитом у молекулярных биологов и грозит вот-вот выйти из лаборатории в клинику. РНК-интерференция позволит, например, глушить неправильно работающие гены или выводить из строя наследственный материал встроившихся в ДНК вирусов.
Кроме того, в скором будущем люди наконец научатся выращивать органы из собственных клеток — премии за несколько последних лет достались ученым, которые заложили основы клонирования и перепрограммирования стволовых клеток. Значение этих работ переоценить трудно: даже если человечество не сможет побороть смерть, люди до глубокой старости будут чувствовать себя здоровыми и менять вышедшие из строя органы по мере необходимости. Впрочем, в будущем органы будут ломаться куда реже. Две Нобелевки последнего десятилетия достались ученым, выяснившим причины язвы желудка и рака шейки матки — болезней, которые заметно ухудшают качество и продолжительность жизни. Как оказалось, язву вызывают бактерии Helicobacter pylori, а рак провоцируется вирусом папилломы человека.
Мир: без добрых людей
Эта премия больше остальных отражает надежды людей. За прошедшие годы награда как минимум трижды вручалась не за то, что уже сделано, а за вероятные будущие достижения. Так, Барак Обама, Европейский союз и Межправительственная группа экспертов по борьбе с изменением климата (IPCC) удостоились премии авансом, и эксперты до сих порне уверены, что лауреатам удалось оправдать доверие. Такая надежда на грядущие добрые дела — плохой знак.
Она означает, что в настоящем ощущается их заметный недостаток. Кроме того, складывается ощущение, что академики попросту растеряны и выбирают лауреатов, наугад «тыкая» в более или менее подходящие фигуры. Одна из главных особенностей будущего — по крайней мере по мнению шведских академиков — огромная роль дипломатов и международных организаций в решении важных геополитических или социальных вопросов. С другой стороны, в последние годы премии редко удостаивались далекие от политики люди, делающие добрые дела. То ли их совсем не осталось, то ли масштаб таких добродетелей недостаточен для Нобелевского комитета, но отсутствие «маленьких людей» в списке нобелиатов говорит о том, что их роль в недалеком завтра будет пренебрежимо мала.
Экономика: реакция на кризис
Эксперт — Рубен Ениколопов, профессор университета Помпеу-Фабра и РЭШ
В отличие от физики или биологии в экономике нет такого четкого деления на направления: 90% ученых-экономистов работают в мейнстриме. Тем не менее одна тенденция наметилась: в последние годы Нобелевский комитет часто присуждает премии за макроэкономику. Кризис 2008 года показал, насколько мало мы, в сущности, понимаем взаимодействие между ней и финансовыми рынками. Собственно, катастрофа как раз и произошла на стыке этих двух областей.
Раньше макроэкономика и финансы жили отдельно друг от друга, но теперь всем очевидно, что нельзя игнорировать вопрос о том, откуда в экономике берутся деньги и как они перераспределяются — через банковскую систему, рынки акций и так далее.
Нобелевские премии 2010, 2011 и, к примеру, 2013 годов, очевидно, были реакцией на кризис, и они напрямую касаются макроэкономики и финансов. Думаю, что в будущем пристальное внимание ученых станет уделяться развитию именно этих областей.
Литература: конец романа
Эксперт — Станислав Львовский, поэт, критик.
Навряд ли можно на основании решений Нобелевского комитета судить о тенденциях развития литературы как таковой, хотя бы потому,
что поле действия этой институции — мировая литература, то есть совокупность очень разных полей, сопоставление которых — дело крайне трудное, а порой просто невозможное. Нобелевская премия возникла в самом конце XIX века, в абсолютно европоцентричном мире. Тогда едва ли возможно было представить себе, что академикам придется иметь дело, скажем, с отдельной индийской или нигерийской литературой, да и существование отдельной канадской или австралийской литератур тогда вовсе не было очевидным. Если говорить о тенденциях применительно к прозе и на долгой временной шкале, то, по всей идимости, можно выделить две.
Первая — более масштабная — возникновение и подъем постколониальных литератур. Этот тектонический сдвиг Нобелевский комитет по литературе и Шведская академия отслеживают начиная примерно с шестидесятых годов, а со второй половины восьмидесятых, когда наградили египтянина Нагиба Махфуза и нигерийца Воле Шойинку, можно уже говорить об окончательном отказе от прежнего европоцентризма. В нынешней России к этому принято относиться свысока — действительно, мы народ Толстого и Достоевского, а вы к нам с каким-то непонятным Найполом. Отношение это связано с провинциализацией России вообще и русской читающей публики в частности.
Вторая тенденция, которая по списку лауреатов пока едва ощутима, — это кризис традиционной романной формы. Однако тот факт, что в 2005 году лауреатом стал драматург Гарольд Пинтер, а в 2013 — Элис Манро (она пишет исключительно рассказы), свидетельствует о том, что и эта тенденция не прошла мимо Шведской академии незамеченной. Некоторое же запаздывание объясняется тем, что Нобелевская премия — институт необходимо консервативный. Полагаю, что в долгосрочной перспективе количество лауреатов, работающих вне романного жанра, будет расти.
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 12, декабрь 2013
