Таиланд: из жизни медитирующих

Радость, по-тайски — sà-nòok, царит повсюду. И удовольствие от постижения себя в монастыре тоже санук. В одном из них «Вокруг света» прошел десятидневный курс медитации.

Современные монастыри — комфортные комплексы с жилыми комнатами, столовыми и помещениями для медитации — отвечают тайскому стремлению к благоустроенности. В Таиланде любому мужчине или женщине, тайцу или иностранцу, буддисту или агностику путь в монастырь открыт. Улучшить карму в процессе медитации — высший санук, который в идеале ведет к нирване. Цель большинства иностранцев-мирян, приходящих в монастырь, обычно более скромна — научиться особому виду духовной практики, буддийской медитации осознанности — випассане. Лучшими для этого считаются северные монастыри, среди них — Ват Рам Пенг Тапотарам (Wat Ram Poeng Tapotaram), расположенный в окрестностях Чиангмая. Чтобы попасть туда, нужно лишь заранее отправить письмо по электронной почте, в ответ назначают дату начала курса.

Обед в молчании

— В первый раз в монастыре? Первый раз медитируете? Одежда есть? — интересуется заведующий бюро для иностранцев Пхра («досточтимый») Чайбодин, невысокий моложавый человек с коротким ежиком на голове, важный, как все хозяйственники. Стараюсь отвечать серьезно и смиренно. Да, все в первый раз. Одежда есть.

Я знала, что живущие в монастыре, если они не монахи, должны днем и ночью носить только белую одежду из плотной ткани, поэтому прикупила две пары хлопковых штанов и футболки на воскресном рынке накануне. Но комплект из штанов и рубашки можно взять здесь напрокат за 100 тайских батов.

Царственным жестом заведующий указывает на чашу для пожертвований за постельное белье. Женщинам запрещается касаться монахов и даже передавать им что-либо из рук в руки: предмет кладется на стол или передается на специальной салфетке.

На инструктаж и переодевание времени нет — раздается обеденный гонг, а с едой тут строго: ни монахи, ни практиканты не имеют права принимать твердую пищу после полудня. Опоздать в столовую — значит остаться голодным до завтрашнего дня, а это совсем не санук. Вот поесть с аппетитом — очень даже санук.

На первый монастырский обед меня пустили в «гражданском», и я чувствовала себя темным пятном в столовой, облицованной белым кафелем. Бхиккху (монахи), одетые в шафранового цвета робы, едят за отдельными столами в самой светлой части зала. Ближе к раздаче — места у мэчи (послушниц в белом). Стульев нет, все сидят за низкими круглыми столиками на специальных подушках, оставив обувь при входе.

Свободное местечко я обнаружила в самом конце зала. И сразу надо мной взяла шефство соседка по столу Нум: раздобыла написанную латиницей карточку с мантрой, которую читают хором перед началом трапезы, объяснила, как быть с железным подносом с углублениями. То, что побольше, — для риса, маленькое посередине — для соевого или острого соуса, три одинаковые ячейки — для зеленого карри со свининой, для горячего салата из овощей и трав, для десерта. Ухоженная деловая женщина Нум приезжает сюда из Бангкока каждый год, чтобы пройти 26-дневный курс и поправить «душевное здоровье». Для нее это последний обед перед завершающим этапом — трехдневной беспрерывной медитацией. Эти три дня тоже путь к сануку: спать под конец уже не хочется, думать тоже. Отдыхаешь от себя. Тайцы — мастера сотворения радостей из воздуха.

Слово и дело

После обеда Пхра Чайбодин в приемной для иностранцев озвучил новичкам свод из восьми общих правил поведения в монастыре, по которым монахи тхеравады (школа буддизма в Таиланде) живут всю жизнь. И дополнительные правила, касающиеся только нас, практикантов:

— Нельзя делиться мыслями и наблюдениями. И вообще разговоры в монастыре не приветствуются. Запрещен физический и визуальный контакт, запрещено принимать посетителей, читать, писать, пользоваться компьютером, разговаривать по телефону, а также выходить за территорию монастыря без разрешения настоятеля.

Соблюдать правила или нет — на совести практиканта: нарушаешь — тебе же хуже, не достигнешь цели. Никто не будет проверять, не припрятана ли под подушкой книга или ноутбук. Следить за ближним, отчитывать, раздражаться — совсем не санук, рассуждает таец. Не порть sà-nòok другому, и не испортят его тебе — так можно определить местный быт.

Женский корпус — небольшое двухэтажное здание в виде буквы Г. Комнаты хоть простые, но чистые и удобные, в каждой туалет, умывальник и душ. Вода, правда, только холодная, так что я откладывала купание часов на 10 утра, когда она успевала прогреться на солнце. Деревянная кровать с тонким матрасом, паркетный пол, вентилятор на белой оштукатуренной стене, окна с антимоскитными сетками — нехитрая, но совершенно пригодная для жизни обстановка.

24 часа из жизни медитирующего

Распорядок дня отвечает укладу жизни в тропических странах, где самая приятная прохлада стоит перед восходом, а к полудню возникает нестерпимое желание укрыться от солнца в помещении. Гонг будит в четыре утра: пора медитировать. Чередуешь сидячие и ходячие медитации. В начале курса — по 15 минут, в конце — по часу. Для новичка просидеть в позе лотоса и четверть часа — уже достижение. Во время сидячей медитации, сложив кисти лодочкой и полуприкрыв глаза, наблюдаешь за дыханием, а вернее, за движениями диафрагмы. Во время ходячей — медленно шагаешь, опустив глаза под углом около 45 градусов, сложив руки за спиной и концентрируясь на каждом движении. Посторонние звуки — пролетел самолет, замяукал кот, застрекотали цикады — тоже становятся частью медитации, явлениями для наблюдения.

В шесть раздается гонг на завтрак. Он состоит из одного блюда: жидкой рисовой каши с разными добавками или супа из тайской лапши. Перед столовой — баки с горячей водой: можно приготовить кофе или чай. С раннего утра открыта бакалейно-продуктовая лавочка — для тех, кто привык завтракать йогуртом или еще чем-то общепринятым. Однако за несколько дней можно привыкнуть к местному супу.

После еды отправляюсь подметать пятачок перед корпусом, иногда поливаю из шланга растения. Потом навожу порядок в комнате и на террасе, там же медитирую в оставшееся до обеда время.

Обеденный гонг раздается около половины одиннадцатого. Аппетит к этому времени просыпается волчий. Слава Будде, здесь вкусно и разнообразно кормят (пусть и всего раз в день), и совсем нет запрета на мясо. В ассортименте рагу, салат, суп, всевозможные овощи, иногда лапша и всегда рис без ограничений. На десерт — тропические фрукты: папайя, гуава или менее экзотичный арбуз. Памятуя о том, что следующий прием пищи только наутро, сложно не наесться впрок. Но я держусь, ведь набитый живот совсем не способствует концентрации. В миру тайцы едят по многу раз небольшими порциями, однако в монастыре готовы мириться с ограничениями, опять же ради хорошей кармы: вот выйдем наружу, а там и еда вволю — небывалый санук!

После обеда до отбоя в десять вечера — личное время. Для медитации. Некоторые медитируют в комнате, но моим любимым местом стала библиотека — просторный зал с курящимися благовониями, прохладным мраморным полом, резными деревянными потолками. По периметру — книжные шкафы с полным собранием буддийского канона Трипитака на языке пали, санскрите и других.

За час до захода солнца можно перемещаться на улицу — жара спадает, а для подкрепления сил монастырских жителей из кухни выносят кастрюлю с горячим соевым молоком. Жаждущие собираются под сенью огромных дубов. Иностранцы хранят предписанное молчание, а непослушные тайки, как правило, нарушают порядок: начинаются перешептывания, а потом и разговоры в голос, смех. Опять санук: если нельзя, но очень хочется, то можно. Так и профессор Чиангмайского университета Витхи Пханичпхант формулирует основу тайской жизни: «Пусть нашей конечной целью остается буддийское просветление, мы понимаем и свойственное человеческой натуре озорство. Пока наши глаза смотрят в сторону нирваны, руки ощупывают пространство вокруг».

Изменчивость мира

— Привет, Мария! — здоровается со мной по-русски настоятель Пхра Аджан Супхан. Вот он, лингвистический след побывавших в стенах Вата соотечественников. Каждый день настоятель выделяет время для приема практикующихся, дает рекомендации. Чересчур серьезные и длинные разговоры — это, с точки зрения тайцев, не санук, что я и осознаю во время визитов к Пхра Аджану. Придя с подготовленной для философских дебатов речью, совершаю три простирания Будде, три настоятелю, сажусь на пол — и получаю лишь пару простых вопросов и советов.

— Как проходит практика? Сколько часов медитировали сегодня? — улыбка Учителя подкупает, невольно начинаешь улыбаться в ответ.

— Спина болит? Никто не совершенен, — обнадеживает он. — В конце курса будете медитировать по 10–12 часов, и это не предел! Жизнь изменчива, нужно постоянно помнить об этом, не отчаиваться, когда что-то идет наперекосяк, но и не возноситься, когда все прекрасно. Сегодня боль, завтра радость; сегодня не получается, получится завтра. Нужно пребывать в нынешнем моменте и проживать его по максимуму!

Изменчивость мира — одно из базовых понятий буддизма. Идея же санука как извлечения радости из текущего момента — результат тайского толкования буддийской философии.

Семь часов — мое «скромное» задание на завтра.

Пхра Аджан стал во главе Вата в 1991 году, когда ему было всего 30 лет. Доктор буддийского университета Махаджулалонггон Аджан Супхан стремится создать современный образцовый монастырь, и у него неплохо получается — редко встретишь настолько хорошо отлаженный механизм. А ведь это довольно крупное «предприятие»: примерно 70–80 бхиккху, 30–40 саманер («маленьких монахов», послушников), 40–50 мэчи и 20–30 работающих мирян — в зависимости от сезона. Практикантов собирается часто до двух сотен.

В монастыре живут и мужчины и женщины, но их зоны поделены. Чужих и своих практикантов тоже обучают по отдельности. Таек поручают заботам тайских мэчи, а иностранок — красивой китаянке Хуанни Ли, которая, получив степень магистра в университете, решила уйти в монахини. Мэчи Ли хорошо осведомлена о бытовых деталях монастырской жизни: «Будьте осторожны с муравьями, девочки, в женском корпусе они ходят полчищами! Но учтите: отрава противоречит первому из буддийских предписаний. Поэтому путь один — обсыпать вход не инсектицидом, а порошком для отпугивания насекомых, купленным в монастырской лавочке, и надеяться на лучшее». Именно Мэчи Ли обучает нас простираниям и медитативным тонкостям.

Повседневный буддизм

Размеренность и созерцательность не идут вразрез с прогрессом. Монашеское сообщество рассудило: нет ничего плохого в современных технологиях, которые служат просветлению. Почти все постоянные жители монастыря, в отличие от практикантов, пользуются мобильниками и планшетами. Тайцы обожают гаджеты, к тому же, даже разглядывая фотографии на смартфоне, можно улучшать карму!

Несмотря на нововведения, сангха (буддистское монашеское сообщество) соблюдает одну из основных традиций: по-прежнему кормится за счет внешнего мира. Миллионный месячный бюджет монастыря пополняется из субсидий государства, из добровольных пожертвований прихожан (действительно добровольных — даже полный курс медитации для иностранцев с проживанием и едой бесплатен) и из кошельков крупных спонсоров.

Общественный дух в Таиланде очень силен, действовать сообща — тоже санук. Это относится и к организации монастырского быта. Несмотря на формальное предписание молчания и одиночества, живущие в монастыре сохраняют тесный контакт с семьями и внешним миром. Монастырь для многих — форма социальной жизни. К слову сказать, по традиции тайской школы буддизма тхеравада все мужчины старше двадцати лет, включая всеми любимого короля, должны принять временный постриг. Государственные учреждения в этом случае предоставляют сотрудникам единовременный оплачиваемый отпуск. С одной стороны, считается, что побывавший в монахах служащий будет честнее, трудолюбивее, надежнее, с другой — больше просветления, больше санука.

Жизненная философия на тайский лад — философия радости. И будь то медитация, антиправительственные демонстрации, учеба или еда — где тайцы, там и санук. И наоборот.

^{Фото: ZUMA / Russian Look (X5), NICKTC Photography (X5), Diomedia, Максим Кондратьев (x9), Shutterstock (x4)}

^{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 12, декабрь 2014, частично обновлен в октябре 2021}