Корабль, первоначально названный «Сенатор Брокес», был построен на гамбургской верфи в 1911 году, чтобы служить плавучим маяком на реке Эльбе. В восьмидесятые, когда для навигации стали использоваться автоматизированные буи, судно было выкуплено голландским предпринимателем и переоборудовано в быстроходный трехмачтовый барк. Сегодня парусник, получивший имя «Европа», совершает учебные походы, в том числе через Атлантику и к берегам Антарктиды.
Кино: в тесноте пустыни
Суровый быт — не самое сложное в работе полярника. Труднее всего пережить стрессовые ситуации, вызванные отсутствием персонального пространства и длительной изоляцией от социальной среды. Об этом режиссер Евгений Барханов, участник 61-й антарктической экспедиции, снял фильм «Антарктида — материк без границ. Полюс личной относительной недоступности». Картина создана при поддержке Русского географического общества.
Внутри барк просто огромный: не ожидаешь увидеть такой длинный коридор с большим количеством кают, комнатой отдыха, лекторием, кухней и множеством подсобных помещений. В каюте, где живет пять человек, постоянно кто-то куда-то ходит, что-то говорит, роется в вещах — спокойно поспать или поработать практически невозможно. Зато каждая каюта оборудована душем с туалетом и электричество есть всегда. Самое тихое место — библиотека в задней части судна. Наверное, во времена пиратов здесь была бы каюта капитана.
Каждый из 48 пассажиров обязан на время плавания стать частью команды и участвовать в управлении кораблем. Всех нас разделили на три группы: красные, белые и синие. Каждая группа дежурит 4 часа, перерыв — 8 часов. Вахта может быть в дозоре (наблюдаешь, чтобы по курсу не было других судов или айсбергов), за штурвалом (придерживаешься заданного курса, противодействуя боковому ветру). Кто не боится, залезает на мачты и работает с парусами.
В Антарктике действуют местные ПДД: уступать дорогу пингвинам, не подходить к ним ближе чем на пять метров, не топтать пингвиньи тропы, а также не наступать ни на какие растения, в том числе на мох, и не забирать с собой камни, ветки, перья или кости. Товарищи дали мне прозвище Пять Метров, потому что одна финка из основной команды все время бегала за мной и кричала: «Владимир, Владимир, нельзя подходить к пингвинам ближе чем на пять метров!»
В проливе Дрейка сильный снег, штормит. Барк идет полулежа, волны с грохотом разбиваются о борт, сотрясая корпус, как при кораблекрушении. На пути уже попадаются айсберги. Пару раз становилось страшно: казалось, корабль вот-вот перевернется, хотя спокойствие основной команды подсказывало, что для них это обычное дело. В конце концов пришлось снимать паруса и идти дальше на моторе.
Подросшие пингвинята размером почти со взрослую птицу, но еще покрытые пухом, сгоняются в большие группы, так называемые ясли. С каждой группой дежурит пара взрослых пингвинов, в то время как остальные родители заняты поиском пищи. Бок о бок с пингвинами живут альбатросы и буревестники, для которых отбившиеся от «ясель» пингвинята — легкая добыча. Когда хищник ворует птенца, «воспитатели», будучи не в силах защитить малыша, просто стоят и наблюдают за трагедией. Здесь повсюду валяются кости. Все друг друга едят и живут тут же, вместе.
Залив Леру — крайняя точка (широта 65° 36'), до которой удалось дойти на нашем корабле. Южнее — только на ледоколе. До полюса еще далеко, но севернее уже остались украинская исследовательская станция «Академик Вернадский» и британский антарктический музей Порт Локрой (на обеих базах нас встречали очень радушно). В былые годы нам пришлось бы отступить раньше — море в этих широтах сковывала сплошная толща льда. Теперь даже в Антарктике стало теплее.
Похоже, на холоде, а главное, в отсутствие людей вещи могут бесконечно сохраняться в первозданном виде. «Дом Уорди», хижина на острове Уинтер, пустует с 1960 года. Консервы и книги аккуратно расставлены на полках, печатные машинки и радио, кажется, все еще работают. Зажигай очаг, располагайся, читай…
На 13-й день плавания, когда мы повернули в сторону дома, я впервые увидел маленький кусочек синего неба — до этого Антарктида являла собой сплошную серость, несмотря на снег. Забавно: на 50 метров длины корабля приходится 60 человек. Полное отсутствие личного пространства в течение 22 дней — вот настоящее испытание, а вовсе не холод или качка. Первым человеком, выскочившим на берег, после того как мы пришвартовались в аргентинской Ушуае, причем с криком «Фридом!», был я.
Фото: Владимир Алексеев
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 11, ноябрь 2017
