«В будущее возьмут не всех», или Как встретить ангела: интервью с устроителями выставки Ильи и Эмилии Кабаковых в Новой Третьяковке

Выставка «В будущее возьмут не всех» Ильи и Эмилии Кабаковых стала одним из главных культурных событий этой осени в Москве. Третьяковская галерея впервые показала работы четы в таком масштабе: от ранних живописных произведений Ильи Кабакова до последних «тотальных инсталляций». «Вокруг света» поговорил с устроителями выставки Ириной Горловой и Фаиной Балаховской о поисках художников и о том, кого все-таки возьмут в будущее.

Илья и Эмилия Кабаковы — художники-космополиты. Да и выставка побывала во многих городах и странах, ее увидели люди разных национальностей и культур. А что притянет сюда именно русского человека?

Ирина Горлова: Многое и разное. Для начала понятный язык. Кабаков — художник, который работает с текстом, со словами, речью, фразой. В его произведениях слова становятся объемными и осязаемыми, ощутимыми. Они относятся не только к советскому периоду, но и к сегодняшнему дню, тоже пронизанному идеологией, связанной с рекламой, новой государственной политикой. Потом русские — это такая литературоцентричная нация: все читали и читают Гоголя, Достоевского, Чехова всю жизнь. Так что язык Кабакова для нас очень понятен, мы его считываем на разных уровнях.

Для иностранцев, как мне показалось, выставка была больше про критику советской власти, о борьбе с ней, и [у иностранцев] было ощущение, что Кабаков показывает страшный мир советского человека, рассказывает об этом что-то историческое, даже этнографическое.

Русский же человек попадает на выставку и видит за фамилиями, которые дает Кабаков своим героям (например, на картине «Собакин». — Прим. Vokrugsveta.ru ), визуальный образ. Перед нами появляются реальные персонажи, реальные люди. Кабаков заманивает нас в текстовую ловушку. Он русского зрителя заманивает. В Англии прочтут и всё. А русский человек станет думать: «Что имелось в виду? Что это такое?»

С каким «багажом» знаний должен прийти зритель, чтобы в достаточной мере понять экспозицию?

Ирина Горлова: Главное — сделать шаг навстречу. Если зритель заставит себя немножко прочесть, подумать, посмотреть, то это сразу его захватит, удивит, вызовет любопытство. И потом здесь присутствует достаточное количество дополнительного текста в качестве экспликаций. Эмилия Кабакова даже просила сделать поменьше текста, ведь его и так много в самих работах художника. Но понятно, что людям надо рассказать, что это — ранние произведения, а это — модели его будущих инсталляций, которые были или не были реализованы, а это — мир коммунальной квартиры. Если зритель совсем не считывает идеи, то здесь достаточно объясняющего сопровождающего текста.

Фаина Балаховская: Мне кажется, что, если отбросить предрассудки, искусство Кабакова — очень понятное. Это искусство, созданное совсем недавно. Это современный и понятный язык коротких сообщений, ярких картинок. Это поиски художника, который, как и мы все, много смотрел, много видел произведений искусства и теперь рассказывает о своих впечатлениях, своих эмоциях по этому поводу. Это очень близкие людям и понятные эмоции. Можно не понимать некоторые подробности, но ведь мы и не должны всё понимать и знать. Зато можно испытывать восторг. Посмотрите, сколько красоты в работах Кабакова. Трудно не испытывать умиление при взгляде на чудесного розового человечка (работа «Мальчик» 1969 года. — Прим. Vokrugsveta.ru ). Это искусство можно постичь через впечатления, и это прекрасно.

Но ведь есть те, кто идет в музей с консервативными представлениями об искусстве, все-таки современное искусство — сложный материал, для многих непонятный.

Ирина Горлова: Да, есть и люди, которые идут в музей, чтобы смотреть на «прекрасное». Им хочется высокого искусства, а они видят странные «стенды» вместо картин…

Фаина Балаховская: Нет, они приходят и видят живописного «Жука». Он блестящий, красивый.

И можно идти дальше?

Фаина Балаховская: Да! А потом они видят такого красивого розового человека, он просто дивный! И, конечно, потом они встречают некоторые препятствия, но их не может не утешить яркая жизнерадостная живопись Кабакова.

Ирина Горлова: В основном люди в восторге от выставки, но есть и негативные отзывы. Мы сделали стену с отзывами, посетители активно пишут, но больше даже рисуют на стенах рядом. И очень многие зрители пронизаны переживаниями: это здорово, удивительно!

Илья Кабаков считается основоположником жанра «тотальная инсталляция». Какие у этого жанра законы?

Ирина Горлова: В Третьяковке выставка построена как инсталляция только отчасти. Это все равно остается ретроспективой, состоящей из работ разного времени. Но у жанра, конечно, есть свои законы. Так, музей превращается в другое пространство со своей уникальной архитектурой. Это не просто цвет стен, а освещение. Например, мы заходим в темное пространство, оно становится светлей, а потом мы оказываемся в коридорах коммунальной квартиры.

Пол, потолок, который тоже должен быть определенной высоты, присутствие предметов, которые создают некую сцену также отвечают задачам экспозиции. Это могут быть произведения искусства, предметы быта, звук, текст. Создание особой атмосферы, такой, что зритель понимает, что он не в музее, не в галерее, не в выставочном зале, а «где-то»: в пространстве стройки, в какой-то комнате, из которой только что вывезли мебель, на железнодорожных путях, в коммунальной квартире.

Фаина Балаховская: Конечно, не в настоящей коммунальной квартире, а в образе коммунальной квартиры. Как всякое произведение, это фантастическое место, созданное художником. Тотальная инсталляция — это как если бы ты вошел в картину.

Ирина Горлова: И поэтому она понятна во всем мире: мы входим внутрь, оказываемся на сцене, мы случайные актеры, массовка в этом спектакле, из которого нельзя выйти, со сцены нельзя сойти, так как зритель поставлен в такие условия.

По какому принципу построена экспозиция, есть ли в ней драматургия или она локальна, у каждого произведения своя?

Фаина Балаховская: В экспозиции есть две кульминационные точки. Первая — работа «В будущее возьмут не всех», потому что она находится в середине выставке — это некий переломный момент. Этот проект важный и идеологически, и художественно. По нему названа выставка. Зритель попадает на станцию с уходящим поездом.

Вторая — это «Пустой музей», потому что сама выставка, как может показаться изначально, не о коммунальной квартире и не о коммунальном быте, вообще не столько о советском быте, сколько о человеке, и мы [кураторы] настаиваем на том, что эта выставка — о художнике, о его пути к свету, к высокому искусству, о пути зрителя к художнику. И об этом всем рассказывает инсталляция «Пустой музей».

Ирина Горлова: Мне кажется, еще одна кульминационная точка — это «Лабиринт. Альбом моей матери». Мы идем по темному коридору, поворачиваем за угол, нас увлекают в лабиринт все дальше и дальше… А когда мы выходим из него, встречаемся с ангелом (работа «Как встретить ангела». — Прим. Vokrugsveta.ru). То есть мы попадаем не в пространство коммунальной квартиры, а уже в самый конец выставки. Сначала мы как бы проживаем жизнь матери Ильи Кабакова, а потом встречаем ангела.

В таком случае про что работы Кабакова? Какие идеи он закладывает?

Фаина Балаховская: Это про человека, который пробивается через быт и тяжелую жизнь к высокому искусству. Для Кабакова очень важна эта тема, как и для всех великих художников: как стать больше, как сделать рывок, чтобы улететь в космос. Искусство для Кабакова как волшебство, как другой мир.

Ирина Горлова: Кабаков затягивает в пространство, вызывает на диалог.

В чем заключалась главная задача кураторов при создании этой выставки? Как осуществлялось взаимодействие с художниками, какие требования необходимо было выполнить музею, чтобы экспозиция состоялась?

Фаина Балаховская: А у нас, по сути, нет куратора.

Ирина Горлова: Точнее, им выступила сама Эмилия Кабакова. В случае четы Кабаковых они и генерируют идеи, и выстраивают драматургию.

Фаина Балаховская: Илья участвовал дистанционно. Конечно, цель всех, кто работает на выставке, сделать ее понятнее для зрителя, расставить акценты. Важно упростить путь к художнику, не усложнять его. Хотя некоторые кураторы любят усложнять, но у нас была одна цель — сделать художника ближе.

Были ли разногласия с четой Кабаковых при подготовке выставки?

Ирина Горлова: Нет, все было прекрасно! Мы очень волновались, но Эмилия оказалась просто замечательной.

Фаина Балаховская: Она «завербовала» буквально всех наших смотрителей и хранителей. Все полюбили ее и искусство, которое она представляет, полюбили Кабакова — она всем всё объяснила и рассказала.

Ирина Горлова: Эмилия своим примером вызывает большое уважение. Хочется помогать такому увлеченному человеку, прислушиваться к ней. Процесс освоения залов, организации выставки был можно сказать «безболезненным».

Фаина Балаховская: С нами работал архитектор Евгений Асс. Он превратил выставочное пространство в совершенно другой мир.

«В будущее возьмут не всех» — так называется эссе Ильи Кабакова, написанное в 1983 году, так названа и выставка. Так кого в будущее все-таки возьмут?

Фаина Балаховская: Будущее само выберет. Никто не вправе делать это за него.

Фото в анонсе и видео: Tretyakovgallery.ru