Куртизанки и мошенницы растительного мира: как орхидеи достигли совершенства и свели людей с ума

В непроходимых джунглях на севере Колумбии британский ботаник-любитель Том Дайк едва не погиб, проведя в плену у местных боевиков больше девяти месяцев. Но уже вскоре после освобождения Том отправился в новую экспедицию: страсть оказалась сильнее страха. Дайк — один из современных продолжателей почтенной традиции охотников за орхидеями, авантюристов, которые уже 200 лет прочесывают дикие уголки планеты в поиске бесценных цветов.

Орхидных известно больше 28 тысяч видов, и многие из них специализируются к жизни в строго определенной экологической нише. Некоторые могут расти лишь в единственной горной долине, другие опыляются всего одним видом насекомых, ради привлечения которых раскрывают цветы самых необычных форм, оттенков и ароматов.

«Один выглядит как немецкая овчарка с высунутым языком, — говорит специалист по орхидеям Сьюзан Орлин. — Еще один — как луковица. Как осьминожка. Этот похож на Микки-Мауса. Этот притворяется мертвым».

Разнообразие орхидей вкупе с их уникальностью питает одну из самых сильных человеческих страстей — страсть коллекционирования. Современные технологии позволяют выращивать отдельные виды в промышленных количествах, и годовой оборот этой индустрии оценивается примерно в полмиллиарда долларов. Но некоторые орхидеи и сейчас доступны лишь в штучных экземплярах, не давая покоя коллекционерам. Цены на такие цветы достигают сотен тысяч долларов, развита нелегальная торговля, а ради обнаружения еще неизвестных видов фанатики, такие как Том Дайк, забираются в опасную глушь, куда не ступала нога ботаника.

Массовое помутнение

В самом деле, большинство доступных районов были пройдены еще джентльменами викторианской Англии, которые первыми из европейцев «распробовали» орхидеи. Считается, что все началось с Уильяма Суэйнсона, приславшего на родину образцы бразильской флоры. В Лондоне хрупкие стебли — натуралист счел их невзрачными растениями-паразитами — внезапно расцвели. Раскрылись цветы такие необычные, что посмотреть на них выстраивались очереди. Англию накрыло «орхидное помутнение» — в англоязычной литературе orchidelirium.

Крайне капризные растения плохо росли «в неволе», и единственным источником новых цветов оставались постоянные экспедиции. Поэтому уже вскоре за ними отправились отряды охотников — вдохновенных ботаников, увлеченных коллекционеров и просто авантюристов. Считается, что жертвами этой страсти пали десятки, если не сотни, человек. Так, из восьмерых охотников, высадившихся на Филиппинах в 1901 году, вернулся лишь один, зато он привез с собой тысячи уникальных орхидей-фаленопсисов и стал легендой.

Искатели орхидей гибли в лапах диких животных, тонули и сгорали в лихорадке. Некоторые доходили до убийства и уничтожения уникальных мест обитания растений, дабы конкурентам не достались редчайшие образцы и цена на них выросла.

Но дело не только в наживе. Историк «орхидного помутнения» Норман Макдональд писал: «Когда человек влюблен в орхидеи, он готов на все, чтобы обладать желанным цветком. Это как зеленоглазая незнакомка или кокаин, нечто вроде безумия».

И люди — далеко не единственные, кому кружат голову эти коварные красавицы. По большому счету все существование орхидей зависит от мошенничества. Притвориться и обмануть, соблазнить и бросить — тут им мало равных.

Ложь ради жизни

Взять хотя бы союз между цветковыми растениями и насекомыми — один из самых успешных и взаимовыгодных в истории жизни на Земле. Первые могут перекрестно опыляться, перенося свою пыльцу точно на пестик другого растения, вторые кормятся питательным нектаром.

Однако орхидеи относятся к этим осененным древностью отношениям чисто мошеннически. Большинство из них никакого нектара не вырабатывают, направляя все усилия на то, чтобы стать невероятно привлекательными для опылителей. Соблазненное насекомое садится на цветок и рано или поздно оказывается плотно облепленным тысячами частиц пыльцы, которую уносит с собой, к следующей бессердечной куртизанке.

Одни орхидеи выдают себя за обычные щедрые цветы, такие как розы или нарциссы. Другие издают запах разлагающейся плоти, прикидываясь источником пищи или удачным местом для откладывания яиц. Наиболее бессовестные выделяют феромоны и сами выглядят словно потенциальный половой партнер насекомого, да такой, перед которым невозможно устоять.

Специалисты соблазнения

Все эти хитрости позволяют орхидеям процветать в экологических нишах, на которые остальные растения обратили бы внимание разве что от безысходности. Разные виды орхидей способны произрастать на голых камнях, в кислых болотах и на ветках деревьев.

Ареал представителей этого семейства охватывает все континенты и климатические зоны, за исключением самых экстремальных областей Арктики и Антарктики. И если самые широко распространенные группы растений и животных, как правило, универсалы, готовые к переменчивым условиям жизни и источникам пищи, то орхидеи добились того же крайне узкой специализацией и бесконечным разнообразием. Они появились почти 100 миллионов лет назад, пережили динозавров, и сегодня, даже на фоне нарастающего глобального потепления, вымирание семейству не грозит.

«Вся штука в том, что орхидеи как будто разумны, — говорит Сьюзан Орлин. — То, как они опыляются, заставляя насекомое думать, что оно видит перед собой прекраснейшего партнера в мире… ведь это невероятно. И в определенном смысле то же орхидеи проделывают с людьми».

В самом деле, наиболее успешными на сегодняшней Земле видами животных и растений оказались те, что сумели адаптироваться к человеку или стать ему полезными. Орхидеи же эксплуатируют нас самым беспардонным образом: ни Том Дайк, ни тысячи его единомышленников не получают от своей страсти никакой прямой выгоды.

Ванилин, который добывали из семян южноамериканской ванили, — пожалуй, единственный пример практической пользы орхидных. А уже начиная с 1930-х, когда был найден простой метод его химического синтеза, наша страсть к орхидеям стала почти бескорыстной. Возможно, это и есть настоящая любовь.

_{Материал опубликован в марте 2019, частично обновлен в сентябре 2024}