Священный верблюд инков: как пушистые жители Анд выручают перуанцев во всем

«Нет, сеньора! По этой дороге автомобиль не проедет. Идите пешком!» — индианка таращит глаза на пришельцев с другой планеты. Пыльная «тойота» среди распаханных картофельных полей выглядит как космический корабль.

Высота 3300 метров. Я в самом центре Священной долины инков. Так путеводители называют плодородное плато, укрытое в кольце снежных вершин Андийских Кордильер. Здесь река Урубамба питает бесконечные ряды полей и террас, созданных инками и возделываемых их потомками индейцами кечуа. Пейзаж напоминает высокогорную Тоскану. Только вместо винограда здесь выращивают сотни сортов картофеля и кукурузы.

Меднолицую крестьянку в синей шерстяной юбке и шляпе, похожей на круглый стол под вышитой салфеткой, зовут Берта. Она сидит на обочине, за ее спиной отдыхают две ламы. Дальние родственники верблюдов, одомашненные тысячи лет назад. Кажется, что с тех времен здесь ничего не изменилось. И в Перу по-прежнему не нужны машины и прочие изобретения западной цивилизации.

Андская дорога

Гугл-карты убеждают меня, что до Ольянтайтамбо 10 километров и 20 минут езды. Там руины инкского замка-крепости, который выдержал натиск испанских конкистадоров, и гигантская система амбаров-колька, где инки хранили стратегические запасы еды на случай неурожая или вражеской осады.

Связи нет, интернета нет. Судя по объяснениям Берты, мне надо поворачивать обратно и искать дорогу «с землей красного цвета». Извилистый серпантин приведет меня к реке. «Там хорошая дорога до Ольянтайтамбо». Берта говорит медленно и невозмутимо. Как будто каждый день встречает в поле идиотов-туристов. Она живет где-то неподалеку. И к ее деревне тоже не проложена автомобильная дорога. «Мне не нужна машина. У меня есть ламы».

Берта тоже идет в Ольянтайтамбо. Она везет на рынок картофель. На каждой ламе по два мешка. «Сколько килограммов они могут нести?» — «Не знаю. Ламы сами решают. Если тяжело — лягут на землю и никуда не пойдут». Теперь понятно, почему индианка тоже тащит за спиной набитый чем-то домотканый куль. В Андах лама и человек на равных.

«Можно я ее поглажу?» — «Это мальчик. Девочки не носят грузов», — отвечает Берта. «А он не плюнет?» Индианка усмехается: «Ламы не плюют на людей. Только друг на друга. Белый — главный. Если рыжий захочет идти впереди, белый на него плюнет. Вот альпака плюет на людей. Правда». Альпака состоит в «двоюродном» родстве с ламами. И на первый взгляд довольно похожа. Только более лохматая и пониже ростом.

Берта говорит, что до рынка идти три часа. Я прикидываю среднюю скорость: 3,5 км в час. Не быстро, но индианка, в отличие от меня, уверена, что вовремя дойдет до конечного пункта. И по любой дороге.

Ламы — местные внедорожники. Благодаря выносливым животным инки смогли покорить сложнейший ландшафт, где на востоке горы царапают небо на высоте 6000 метров, а на западе материк гигантскими дюнами сползает прямо в холодную глубь Тихого океана. В этой системе нечеловеческих координат инки построили 40 000 км дорог, объединив территорию от современного Эквадора до Чили.

Накатать ровные дороги в вертикальном ландшафте было невозможно. Отсюда выбитые в скалах ступени, подвесные мосты, сплетенные из местной травы ичу (родственницы ковыля), броды и идущие по кромке пропасти тропинки шириной в две ладони. Ну какие тут колеса? Экономику страны обеспечивали тысячи караванов лам, доставлявших во все концы империи еду, товары, строительные материалы.

Колеса и лошадей привезли испанские конкистадоры. Лошади быстро разбили копытами «грунтовку» и каменную кладку инков. Испанцам пришлось прокладывать новые дороги. Но на предельных высотах, где природа сильнее технологий, все остается по-прежнему.

Берта встает. Тенью за ее спиной поднимаются две ламы. Я смотрю им вслед и разворачиваю машину в противоположную сторону. Чтобы доехать до Ольянтайтамбо, мне надо сделать крюк в 50 километров. Большой вопрос, кто из нас доберется быстрее.

Мягкая валюта

Куско расположен всего в двух часах езды от полей Священной долины и каменных амбаров городка Ольянтайтамбо. Но это другой мир. Бывшая столица инков, о которой все испанские хроникеры писали не иначе как восторженными словами, сохраняет лоск и антураж имперского города. На улицах Куско не встретишь ламу, груженную мешком картофеля. Лама здесь — ходовой туристический товар.

Намытые шампунем животные стоят на людных площадях. Рядом разодетые индианки: вышитые жилеты, многослойные юбки с кружевными подолами, затейливые шляпы. Многие кечуа, живущие в Куско, зарабатывают фотосессией с ламой или альпака.

Все подступы к крытому зданию центрального рынка Сан-­Педро забиты красочным товаром. Фиолетовые, красные, желтые, черные, белые, пятнистые и разноцветные клубни и початки в мешках гармонично смотрятся на фоне штабелей таких же ярких пончо, шапочек и сумок. Сан­-Педро — продуктовый рынок, но как минимум треть его пространства занимают лавки с изделиями из шерсти альпака.

«Даже не думайте покупать у уличных торговок! Они подмешивают к натуральной шерсти синтетику. Красят искусственными красителями. И продают задешево», — советует мне продавщица Саша, украинка, живущая в Перу уже 20 лет. «У прабабушки под Нежином был дом, козы и прялка, — говорит Саша. — Я помогала ей валять шерсть, она пряла и вязала рукавицы. У нас это теперь редкость, а тут обычное дело. Индейцы в Перу сами стригут животных, прядут шерсть, ткут и вяжут».

Саша расстилает покрывала, шарфы и пончо. Почти все вещи сделаны из шерсти альпака. Лама, как в прошлом, так и сегодня, предназначена для перевозки грузов. А вот альпака одомашнили ради шерсти, которая тоньше и качественнее, чем у ламы. Поэтому, как правило, индейцы всю шерсть альпака отдают на продажу, а шерсть ламы оставляют для себя.

«Иногда мы ездим по деревням и покупаем вещи у ремесленников. Эти люди живут на высоте 4000 метров. Ночью плюс пять градусов. А они спят в каменных сараюшках с крышей из травы. Без электричества и отопления. На кровати — шкура ламы. И одеяло из шерсти ламы. Всё. Без ламы тут никто бы не выжил!»

Шерсть ламы и альпака удивительно теплая. Волоски тоньше, чем у овцы или козы, но растут очень густо, поэтому между ними хорошо задерживается воздух. Получаются воздушные карманы. «По эффекту похоже на климат-контроль, — объясняет Саша. — В жару не жарко, в холод не холодно. И одежда из шерсти альпака легче, чем те же вещи из овечьей».

Я провожу ладонью по шарфику из baby alpaca. Это нежная шерсть с животного, которое остригли впервые — в полтора года. Саша говорит, что обычно за baby alpaca выдают шерсть стандартного качества, чтобы продать подороже: «Только профессионалы увидят разницу. Другое дело шерсть викуньи. Если хоть раз ее потрогать, ни с чем не спутаешь».

Знаки «Осторожно: викуньи!» встречаешь в Перу на самых высоких перевалах, где задыхаются не только люди, но и двигатель автомобиля. Лишь там можно увидеть стайки грациозных созданий янтарного цвета. Это дикие свободолюбивые предки альпака, которых не сумели приручить ни инки, ни испанцы.

«На рынке вы викунью не купите. Слишком дорого. Ищите в бутиках в центре», — говорит Саша. Kuna, один из самых известных перуанских брендов в категории «роскошные товары из шерсти», оккупировал пятизвездочные отели и площади в центре города. В магазине на площади Регосихо играет тихая этномузыка, пахнет дорогим парфюмом, продавцы одеты в классические костюмы-двойки, на полках нет ярких красок, только натуральные оттенки белого, черного, бежевого. Одежда из шерсти викуньи представлена в отдельном зале. Каждый шарф лежит в персональном деревянном ящичке. Маленький ценник спрятан в складках. 6990 долларов.

«Это накидка. Есть еще шарфы поменьше», — говорит продавец Давид. Я киваю и спрашиваю: «Почему так дорого?» — «Это лучшая шерсть в мире. Нежнее и тоньше кашемира. Во времена инков одежду из викуний носили императоры и члены царской семьи». Давид предлагает мне прикоснуться к драгоценной накидке. Невесомая, гладкая, как шелк. Только теплее и нежнее на ощупь.

В империи инков действовал строжайший запрет. Кроме Великого Инки и его ближайшего круга никто не мог носить одежду из викуньи. Пришедшие в Перу испанцы плевали на законы побежденной нации и без счета убивали животных ради ценной шкуры. Рассказывают, что мех викуний отправляли в Испанию для отделки королевских мебельных гарнитуров.

В результате бесконтрольной охоты на протяжении столетий к 1960-м годам местные жители практически истребили всю популяцию. Когда в стране осталось 5000 особей, правительство Перу разработало план по спасению вида. Запрет на охоту, высокие штрафы, организация заповедников, но главное — возрождение древней инкской традиции чакку.

«Представьте веревку длиной в несколько километров, — рассказывает Давид. — Веревку держат десятки человек. Идея в том, чтобы загнать пугливых викуний внутрь и постепенно сомкнуть кольцо. После чего животных стригут и отпускают на свободу. Следующая стрижка будет через два года».

Я глажу накидку, достойную Великого Инки. Вздыхаю и прошу показать что-то для простых смертных. Давид предлагает шарф: шерсть категории «беби альпака» смешана с шелком. Цена падает в 30 раз. А свойства, утверждает Давид, такие же, как у викуньи. Нет ультратонкости и мягкости, но есть все, за что ценят андских «верблюдов».

«Эта шерсть спасает животных от холода, солнца, града, дождя, ветра. У нее такой естественный уровень защиты от ультрафиолета, что она не выгорает на солнце. Это как высокотехнологичный материал. Только натуральный».

Съедобная экономика

В Куско высокую перуанскую моду от высокой перуанской кухни отделяет несколько метров. Ресторан «Чича», название которого отсылает к народной «бражке» на основе кукурузы, расположен дверь в дверь с магазином дорогих шарфов.

«Чича» принадлежит Гастону Акурио, самому известному шефу Перу и главному амбассадору перуанской кухни в мире. Акурио первым из современных поваров обратил внимание на уникальные региональные продукты и возвел их в ранг золотого запаса страны. И был прав. Сегодня Перу — гастрономический центр Южной Америки. А сам Акурио — символ современной перуанской кухни.

«Мы готовим кухню Анд, — говорит дон Хулио Сесар Кальдерон, один из шефов ресторана. — Поэтому в меню много овощей и мяса. Индейцы в горах всегда ели мясо альпака и ламы. Но в основном по праздникам. До сих пор на свадьбу семья жениха обязана заколоть альпака и приготовить жаркое-асадо для гостей. Когда мы открыли „Чичу“, стейк из альпака заказывали иностранцы. А перуанцы, особенно лименьос, жители Лимы, незнакомые с высокогорной кухней, отворачивали нос. Считали, что это мясо для бедных. Жесткое и с запахом. Сейчас стейк из альпака — одно из самых популярных блюд, как у иностранных туристов, так и у местных».

Постное, но сочное мясо, с ярким, как у оленины, вкусом. На гарнир — киноа, злак-андинист, способный расти на высоте 4000 метров над уровнем моря. Вкус мяса и киноа, впрочем, как и всех остальных продуктов, словно умножен на десять по сравнению с теми же продуктами из российского магазина.

Возможно, интенсивность вкуса — результат исследований инков, о которых мне рассказывал гид Томас, проводя экскурсию по руинам инкской сельскохозяйственной лаборатории в Священной долине. Томас говорил, что инки всерьез работали над селекцией лам и альпака, а еще создавали сорта растений, идеально подходящих к условиям не просто долины, а каждого конкретного поля. Если западные цивилизации развивались за счет улучшения технологий, то инки построили процветающую империю на интенсивном сельском хозяйстве и животноводстве, решив проблему голода в условиях пограничного климата и не самой лучшей почвы.

«У нас сильная связь с землей и природой, — говорит Клиберт, студент-историк и индеец кечуа. — Мой дед не будет сажать картофель, пока не сделает подношение для богини земли Пачамамы. Вы наверняка видели на рынках высушенных зародышей ламы. Хочешь хороший урожай или просто удачи в любом начинании — надо купить ламу, сжечь, а пепел закопать в землю».

Я встретила Клиберта на холме Колкампата. Там, на месте дворца первого правителя инков Манко Капака, разбита смотровая площадка, осененная крестами церкви Сан-Кристобаль. Клиберт работает в церкви волонтером и рассказывает туристам историю храма и города. Вечером он закрывает церковь на ключ и выходит на площадь. Романтичные парочки уже занимают места, чтобы смотреть, как на небе зажигаются звезды.

«Для инков Млечный Путь был рекой жизни, откуда пьют воду и набираются сил священные животные. Наш мир: Куско, Священная долина и река Урубамба — лишь отражение небесного. Если нам повезет, мы увидим созвездие ламы. Одно из важнейших в инкской мифологии. Пока лама пьет воду из реки, все будет хорошо».

_{Фото: SIME (X6), HEMIS (X4) / LEGION-MEDIA, CUBO IMAGES, NPL / LEGION-MEDIA, AGE FOTOSTOCK / LEGION-MEDIA}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 9, сентябрь 2019, частично обновлен в июле 2023}