Массовый туризм, как сказочная дурман-трава, прорастает в самых красивых и девственных уголках планеты, удушая местную флору. Жители Балеарских островов, застроенных отелями и истоптанных туристами, похоже, знают, как устоять в борьбе с сорняком и жить в согласии с природой. На излете карантина «Вокруг света» отправился на Мальорку за опытом...
«Есть, малыш, на свете Мальорка и Не-Мальорка...» — так начинаются местные народные сказки. У соседних Менорки, Ибицы и Форментеры — свои Не-Менорка, Не-Ибица и Не-Форментера. Так жители называют все, что за пределами их островов. Несмотря на физическую близость, Балеары далеки даже друг от друга: у них разная природа, история, быт. Общее же то, что люди, придумавшие балеарские сказки, не стремились в заморские края, потому что были у них свои высокие горы, скалистые бухты, широкие равнины и густые леса. А вокруг только синие воды и соленый ветер.
— На Большой земле это так не чувствуется, — говорит коренная мальоркинка Маргалида. — Здесь ты поднимаешься на не очень высокую гору, видишь границы суши и понимаешь: вот она, твоя земля, другой нет...
Мы с Маргалидой Рамис как раз взобрались на такую не очень высокую гору в заповеднике Ла-Трапа в самом начале гряды Сьерра-де-Трамонтана на северо-западном берегу Мальорки. Отсюда через километровый пролив виден необитаемый скалистый островок Драгонера.
Когда Маргалида была совсем маленькой, родители взяли ее с собой на Драгонеру. Тогда, в июле 1977 года, они и еще несколько сотен молодых людей отправились не на пикник, а на акцию протеста против застройки туржильем этого каменистого клочка суши. Многим пришлось добираться вплавь: полиция запретила движение лодок.
Двадцать дней провели на Драгонере отважные мальоркинцы: в Испании, где совсем недавно диктатор Франко устраивал политические казни, такого гражданского неповиновения еще не случалось. Проект строительства фешенебельного гостиничного комплекса с частным портом остановили.
«Зачинщиками» акции были шестеро орнитологов, которых беспокоила судьба популяции черных грифов на Драгонере. Через три года Группа орнитологов Балеар (ГОБ), спикером которой сегодня является Маргалида, организовала сбор средств с населения и выкупила у правительства разрушенный монастырь Ла-Трапа с прилегающей территорией. Таким образом, островитяне спасли еще 80 гектаров нетронутой туризмом земли, чтобы дети их знали, какая она, Мальорка из сказок.
С утеса Ла-Трапы не видно всего острова, но даже человеку с материка здесь становится понятно, каково это — быть островитянином — и почему мальоркинцы проявили больше упорства и добились лучших результатов, чем жители сильно покалеченного туризмом материкового побережья Испании. Со схожими чувствами мы с Маргалидой смотрим на нетронутую Драгонеру. Островок давно признан заповедником, и никто не беспокоит черных грифов, которые вальяжно облетают свои владения.
Вид сверху
С высоты их полета Балеарские острова выглядят идиллически: темно-изумрудные леса, живописные деревеньки, лазоревые воды, белоснежный песок, ущелья горной системы Сьерра-де-Трамонтана, признанной ЮНЕСКО в 2011 году объектом всемирного наследия со статусом «культурного ландшафта». Это идеальный пример симбиоза природы и человека.
Год назад черным грифам открывалась панорама далеко не столь пасторальная. Белого песка пляжей не было видно под зонтами и шезлонгами. По дорогам тянулись нескончаемые вереницы автомобилей. 2019-й на Балеарах ознаменовался прибытием рекордных за всю историю 17 миллионов отдыхающих.
Но в мире разразилась пандемия коронавируса, и все это, как по мановению волшебной палочки, исчезло. Осталось то, что было всегда. Например, сотни мельничных колес, которые в Средние века крутили ослы, а с середины XIX столетия — ветра. Ветряные мельницы, типичный элемент мальоркинского пейзажа с древних времен, на самом деле ничего не мелют, а поднимают воду из-под земли. Потому что чего не увидишь с высоты, так это постоянных рек или иных естественных пресных водоемов. Разве что временные, которые образуются в период дождей.
Раньше добываемая ветряками вода шла на полив сельскохозяйственных угодий, а теперь ею наполняют сорок тысяч плавательных бассейнов, бирюзовые пятна которых тоже отлично заметны сверху.
Ким Вальдивьесо, соратник Маргалиды из дружественной организации Terraferida (дословно «Раненая земля»), показывает мне их на карте.
— Видишь? Все эти бассейны требуют мегалитров воды. За год только за счет испарения с поверхности мы теряем более трех миллионов литров. Никаких грунтовых вод не хватит. Поэтому 40% воды в туристический сезон производится путем дорогостоящего и экологически вредного процесса опреснения.
Ким преподает философию в местном университете, а свободное время посвящает экологическим расследованиям, как и 24 его единомышленника: географы, историки, информатики, инженеры. Они раскапывают сведения, проводят экспертизу и публикуют результаты в «Твиттере». Их подписчики — электорат, который правительство не хочет потерять.
Члены организации подсчитали, что с 1987-го на острове ежегодно «осваивается» (читай «застраивается»: там стоянку заасфальтировали, тут беседку установили) 217 гектаров земли, то есть примерно 305 футбольных полей. Цифра настолько впечатлила пользователей соцсетей, что они бросились протестовать против строительства новой автострады Льюкмайор — Кампос. Проект не закрыли, но ширину дороги сократили на метр. И люди успокоились, и правительство поддержало «устойчивый туризм», в который Ким не верит:
— Давайте разберемся. Каждый год в августе увеличивается более чем в два раза не только население острова (с 900 тысяч до двух миллионов человек), но и потребление электричества. Но, чтобы не загрязнять среду, мы не увеличиваем производство электричества. Его поставляют по подводному кабелю с материка, вырабатывая где-то в другом месте и загрязняя среду там же... То есть мы импортируем эту самую «устойчивость». Платим за то, чтобы выглядеть экологично.
С высоты научного знания все это следствие свалившейся на Мальорку 70 лет назад напасти — «туристической колонизации», как называет ее Ким.
Балеары и Мальорка
Напасть долго маскировалась под благо. В конце 1950-х Мальорка стала первой в мире лабораторией для разработки «волшебной формулы» нового вида туризма — массового. Диктатору Франко очень нужна была иностранная валюта, и он пообещал инвесторам, что никто — ни жители, ни конкуренты — им не помешает. И все нужные элементы наличествовали: солнце, море, дешевизна. Заклинание «Горшочек, вари!» сработало, прибыль потекла рекой, и «мальоркинскую сказку» туроператоры экспортировали потом на Канары, Бали, Карибы и далее по списку.
Пять туристических бумов пережила Мальорка с тех пор, и каждый был мощнее предыдущего.
— Это как мифическая гидра, которой срубаешь одну голову, а вырастает две. Сначала нужны были отели на побережье, потом возник спрос на частные дома на сельхозземлях, затем добавились круизы, а теперь Airbnb ! Пока горшочек варит, эксперимент продолжается, — Ким кивает на свежую надпись на стене: «Мальорка не лаборатория! Остановите Пилотный проект!»
Пилотный проект — это прием первых в мире «посткоронавирусных» туристов, который запустили, несмотря на карантин, чтобы выяснить, безопасно ли возобновлять турпоездки. 15 июня 2020 года, пока во всей Не-Мальорке действовало чрезвычайное положение из-за пандемии, десять тысяч немцев спецрейсами гигантского туроператора TUI прибыли на Мальорку, почти не пострадавшую от вируса только потому, что ее вовремя закрыли. Вероятно, их приятно удивил вид сверху на пустые пляжи, а удачный опыт первых ласточек открыл дорогу остальным.
КАРАНТИН
Балеары: урок пройден
Остановка практически всех видов транспорта на Балеарах на время карантина привела к значительному улучшению качества воздуха. Об этом сообщило Главное управление Балеар по изменению климата. В первый месяц локдауна концентрация оксидов азота, выбрасывающихся в воздух автомобилями, снизилась на Мальорке на 61%. А концентрация диоксида серы, который выделяют суда, уменьшилась в порту Пальмы на 42%. Жители Балеа р, судя по опросу «Испанцы и окружающая среда во времена COVID-19 », лучше всех в Испании усвоили уроки пандемии: 57,5% из них (на 13 пунктов выше, чем в целом по Испании) в числе пяти главных целей в «постковидной» жизни назвали «более ответственное отношение к окружающей среде». А именно: 98,7% собираются более экономно расходовать свет и воду, 97,5% хотят ограничить потребление товаров и услуг и 93,7% планируют перейти на полностью раздельный сбор мусора.
Вид сбоку
С моря виды на бухту Пальмы в утреннем солнце еще лучше, чем с высоты. Я любуюсь ими с юркого катерка Службы охраны посидонии. Морская трава Posidonia oceanica — эндемик Средиземноморья, самую крупную экосистему она образует вокруг Балеар. Посидония насыщает воду кислородом и служит пристанищем миллиардам крошечных ракообразных, которые, погибая, и образуют белый и мелкий как мука песок. И бирюзовое прозрачное море — тоже результат работы посидонии: она впитывает токсины и задерживает муть, поднимаемую волнами со дна.
Пока наш капитан Жауме держит курс к редким нынче судам на рейде, директор службы Марсьял Бардолет, взявший меня на инспекцию, показывает прошлогодние фотографии, на которых видно, как катер едва протискивается между крутобокими яхтами.
Судам запрещено бросать якорь там, где растет посидония, потому что крючья вырывают клоки из ровного «луга», росшего несколько сотен лет.
Мы подплываем к одной из яхт, и Марсьял опускает в воду что-то вроде подзорной трубы. Через нее видно, что якорь в песке, но цепь лежит прямо на зарослях, а значит, может повредить траву при дрейфе.
Марсьял приветствует человека на мачте. Босой, длинноволосый, загорелый парень нехотя слезает.
— Ваши люди уже приходили, наш якорь в песке... — парень привычно вступает в перепалку, утверждая, что сточные воды вредят посидонии гораздо больше, чем его цепь. Он отчасти прав: очистные сооружения строились давно и в сезон иногда ломаются, и тогда отходы жизнедеятельности двух миллионов человек оказываются в море. Это, разумеется, не полезно для посидонии, но за работой канализации следит другая служба. Марсьял же напоминает о штрафе за неправильную якорную стоянку. Появившийся капитан, тоже босой и загорелый, но стриженый иностранец, поняв в чем дело, кладет конец перепалке и командует немедленно передвинуть яхту.
Сразу видно, что капитан — из тех состоятельных, ищущих покоя европейцев, облюбовавших Мальорку в качестве постоянного курорта или места для летнего дома. Остров давно прозвали «ближней дачей Европы»: два часа лету — и ты у моря. «Дачники» сами не желают видеть мусор у себя на «участке», ценят нетронутые ландшафты и с пониманием относятся к необходимости их беречь. Вкусами этих людей вынуждены руководствоваться и застройщики, которые вместо многоэтажных отелей строят красиво вписанные в ландшафт виллы на взморье. Таким образом, туриндустрия ограничивает сама себя.
Правда, получается это не всегда. Наш катер выходит из бухты, оставляя справа зловещий Магалуф, одним названием напоминающий типичное «нехорошее место» в сказках. Мальоркинский «мордор» щерится высотными башнями отелей, спешно настроенными в первый бум, в 1960-х. С тех самых пор его облюбовали британцы: их туроператоры умудряются выколачивать для своих невероятно дешевые по меркам Мальорки турпакеты. Английские родители часто дарят такие детям на окончание школы. Магалуф известен бурной ночной жизнью и «пьяным туризмом».
Мы плывем вдоль порта Пальмы, забитого яхтами разного калибра. Из 20 тысяч судов на береговых причалах Мальорки примерно треть — прогулочные.
— Моя головная боль, — жалуется Марсьял, — частные суда, которые возят туристов. Турист платит за то, чтобы стать на якорь там, где он хочет. Хозяева хотят, чтобы турист остался доволен. Они эту посидонию, извиняюсь, в гробу видали.
Марсьял терпеливо останавливается у каждой прогулочной яхты, разъясняет пользу «вонючей» травы и предлагает скачать мобильное приложение для обнаружения ее зарослей. А я использую момент, чтобы рассмотреть Пальму с моря.
В это время года вид на город обычно закрывают «морские чудища» — гигантские круизные лайнеры. Вместе с газами, равными по объему выхлопам сотен тысяч автомобилей, они выплевывают на берег тысячи новых людей. Эти люди заходят в «Старбакс» и «Макдоналдс», иногда в собор и сувенирную лавку и снова заглатываются чудищем, пожирающим к тому же 150 тонн топлива в день. Но сейчас лайнеров нет, и ничто не мешает разглядывать фешенебельные отели в пригородах Пальмы.
Катер огибает очередной мыс, за которым вдруг открывается длинная, протяженностью 6,5 километра, полоса девственного берега. Это Эс-Тренк, последний дикий пляж на Мальорке — тот самый пляж с рекламных проспектов, с белым песком и бледно-зелеными дюнами, за которыми лес.
Именно так выглядело балеарское побережье в дотуристическую эпоху. И так же, как сейчас, лежала на песке бурыми «сугробами» выкинутая морем мертвая посидония, оберегающая пляжи от размывания. Перед приездом туристов «вонючую» траву уберут, дабы не испортить обещанных впечатлений и красивых фотографий. Но после закрытия сезона привезут обратно, чтобы она продолжала оберегать пляжи. Такой указ недавно был принят местными властями, и Марсьял, который лично придумал лозунг «Посидония на пляже — не мусор!», очень гордится, что именно его служба настояла на этом.
Перед тем как высадить меня на берег, мои спутники запускают новенький, купленный на бюджетные деньги подводный дрон. Дрон докладывает: качество и температура воды идеальны для посидонии.
Вид изнутри
В крошечном порту на западной оконечности Эс-Тренка меня ждет мой приятель Жоан. Вместе мы едем вглубь острова, в городок Кампос. Сразу за дюнами лежит еще одна спасенная мальоркинскими активистами экосистема — Салобрар. Низменность, затапливаемую дождями и морем, с древнеримских времен использовали для выпаривания соли. Соляные бассейны действуют и сейчас, и в них кормятся обитающие в глубине заповедника фламинго. Многочисленные представители еще 240 видов местной пернатой фауны безбоязненно расхаживают, плавают и кружат над подтопленной равниной.
Дальше дорога вьется по полям, вдоль оливковых и миндальных рощ. Добротные немецкие виллы перемежаются большими и малыми агротуристическими фермами. В равнинной и когда-то сельскохозяйственной области Кампоса их больше двадцати. В одну из них Жоан привычно заруливает за маслом. Хозяин, Бьель, выносит 5-литровый бидон оливкового масла первого отжима. Раньше семья Бьеля держала скот. Теперь в бывшем хлеву разместились двухместные номера по 220 евро за ночь в сезон. Это гораздо выгоднее, чем держать коров. А вот свежее масло гости очень ценят, на завтрак в тенистых беседках у бассейна его подают к пресному мальоркинскому хлебу вместе со знаменитой солью из Салобрара.
— На Мальорке уже почти нечем заниматься, кроме как обслуживать туристов, — говорит Жоан, когда мы выезжаем. — Мы растим общество официантов.
Жоан работает учителем каталанского языка в школе Кампоса и каждый год недосчитывается учеников. Они бросают занятия, чтобы поскорее перебраться в Пальму и начать подрабатывать в сезон. Через Кампос туристы только проезжают — к морю. Но даже их транзит городку жизненно необходим.
Вот, например, знаменитая булочная Pomar на центральной улице. Ее владелица Виктория Помар, 34-летняя представительница шестого поколения кампосских пекарей, по традиции открывает заведение в 6:30 утра. В это время те, кто едут в поле (или в Пальму), заглядывают на кофе с энсаймадой — классической мальоркинской выпечкой на свином сале.
— У меня завтракает весь Кампос и окрестности, — говорит Виктория. — За хлебом приезжают из деревень за 20–30 километров. У нас нет конкуренции. Но если в этом году из-за пандемии не будет туристов, придется закрыться. На одном только внутреннем спросе не выживешь.
Жоан бросает на меня красноречивый взгляд, а я думаю, что хотя бы в этом туризм «устойчив»: приезжие потребляют продукт, гарантированно не наносящий ущерба экологии, да еще и спасают традиционные промыслы от вымирания. Все эти пекари, крестьяне, столяры и прочие мастера продолжают печь, сеять, строгать и реставрировать мебель, пока это пользуется спросом.
Через пекарню можно пройти к дому Жоана. По дороге Виктория показывает свои владения: открывает старинные шкафы, в которых поднимаются оставленные на противнях еще не выпеченные энсаймады. Тесто для них правильно доходит только в деревянных шкафах. По стенам в ящиках — мальоркинский миндаль. Лишь из него получается настоящая миндальная коврижка кока. В мешках — шейша, мягкая пшеница, из которой пекут хлеб.
Жоан прихватывает один такой хлеб и уже на своей кухне мажет на ломоть ярко-красную от перца массу — мягкую свиную колбасу собрасаду:
— Мой долг показать тебе, что мальоркинская собрасада — это не то, что ты покупала до сих пор в супермаркете.
Колбаса в нынешнем году удалась, не зря семья Жоана держит свиней на загородном участке. От бутерброда сразу хочется пить, и Жоан наливает стакан воды из краника, труба от которого ведет к каменному колодцу в полу. Внутри каждого деревенского дома на острове всегда есть такой — для сбора дождевой воды.
— Эта вода гораздо чище и вкуснее, чем из водопровода, — заметив мою нерешительность, уверяет Жоан.
Мальоркинцы, они такие. Пьют дождевую воду, держат свиней, чтобы собрасада была домашней, и ни за что не пойдут в «Старбакс». Покупают на рынке местные фрукты, даже если это вдвое дороже. Топят дровами, а не газом, потому что так делали их родители. Коренных мальоркинцев на острове чуть больше половины. 45% населения родилось в материковой Испании и за границей. Но приезжие врастают в островной быт и начинают жить по его правилам.
Мой старинный друг Борис из Волгограда, у которого я остановилась в пригороде Пальмы, за 10 лет стал островитянином. Знающим, что другой земли, кроме той, на которой он теперь живет, у него нет.
У Бориса в доме тоже имеется каменный колодец для сбора воды, но он им не пользуется, потому что не знает, как починить хитрую систему водосбора. Я рассказываю ему как, со слов Жоана.
***
...Наутро я улетаю. В иллюминатор видны изумрудно-зеленые леса, снежно-белые пляжи, лазоревые воды, сизые дымки из каминов. Земля кончается, и подо мной только бирюзовое море с темными пятнами посидонии. Я вспоминаю: «Есть, малыш, на свете Мальорка и Не-Мальорка...» И еще вспоминаю: дрова на растопку скромных домашних очагов и каминов в роскошных отелях давно импортируют из Восточной Европы. И если посчитать все ресурсы, которые затрачиваются для поддержания островного «устойчивого туризма» на Балеарах, то окажется, что нужно пятнадцать таких архипелагов. Поэтому, наверное, современная версия сказки должна звучать так: «Есть, малыш, на свете пятнадцать Мальорок...»
Условные обозначения :
(1) Сьерра-де-Трамонтана
(2) Льюкмайор
(3) Пляж Эс-Тренк
ОРИЕНТИРОВКА НА МЕСТНОСТИ
Мальорка, Балеарские острова, Испания
Площадь Мальорки 3640,11 км²
Население 896 000 чел.
Плотность населения 246 чел/км²
Площадь Балеарских островов 4992 км²
Население 1 150 000 чел.
Плотность населения 230 чел/км²
ВВП Испании 1,398 млрд долл. (2019 год, 13-е место в мире)
ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТИ исторический центр и собор Пальмы, виды с мыса Форментор, горный массив Сьерра-де-Трамонтана, пещеры Дракона.
ТРАДИЦИОННЫЕ БЛЮДА собрасада (мягкая свиная колбаса с перцем), кока-де тремпо (открытый пресный пирог с овощами), сдобная булочка энсаймада.
ТРАДИЦИОННЫЕ НАПИТКИ газировка Pinya Mallorquina («мальоркинский ананас»), травяной ликер Hierbas de Mallorca .
СУВЕНИРЫ керамические фигурки со свистком (siurell) , плетеные сумки (senalla) , органический жемчуг Majorica .
РАССТОЯНИЕ от Москвы до Пальмы ~ 3125 км (от 4 часов 40 минут в полете)
ВРЕМЯ отстает от московского на час летом, на 2 часа зимой
ВИЗА «шенген»
ВАЛЮТА евро
Фото: SIME / LEGION-MEDIA (X7), LAIF / VOSTOCK PHOTO (X4), HEMIS (X2) / LEGION-MEDIA
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 7, сентябрь 2020
