Американская мечта: как и чем живет цветущий остров Пуэрто-Рико

«Вы везде будете видеть флаги США, но окажетесь в совершенно другом мире», — вспоминается реклама отдыха в Пуэрто-Рико, когда самолет делает небольшой круг над морем и идет на посадку. Воображение рисует классический карибский аэропорт: хижину с аниматорами в национальных костюмах. Но вместо этого я вижу блестящий современный аэровокзал, мало чем отличающийся от своих американских собратьев.

В зоне прилета из магазина купальников доносится песня Рики Мартина. «Ты не знаешь, как сильно я скучаю по шуму моего города и ласке этого моря. Когда я не с тобой, то воображаю тебя», — поет самый известный в мире пуэрториканец, обращаясь к своей родине — «прекрасному острову». Продавцов не видно, на двери табличка: «Ушли загорать». Бодрая партия духовых в финале песни настраивает на то, чтобы последовать их примеру.

Футы, метры и пеликаны

Район Кондадо считается в Сан-Хуане самым гламурным: здесь расположены респектабельные отели и рестораны, бутики местных дизайнеров, казино. На центральной Ашфорд-авеню, кажется, в любой момент можно устраивать конкурс красоты среди полицейских. Фигуристые креолки в бронежилетах демонстрируют белозубые американские улыбки: «До Старого города? Неспешным шагом дойдете меньше чем за час. Нет, у нас не опасно, уличная преступность уже давно снижается. Просто будьте внимательны».

Параллельно улице — вереница пляжей. На Атлантик-Бич, вдали от гостиничных высоток, вполне ощущается местная жизнь: коренастый мужчина, задвинув на затылок маску для снорклинга, несет только что выловленного осьминога и охотно останавливается позировать со своим трофеем для фото. Табличка неподалеку грозит штрафом в 5000 долларов за вылов рыбы и морских животных.

Мера обоснованна, если верить информационному стенду. Например, великолепный фрегат, антильский ламантин и американский бурый пеликан находятся здесь под угрозой исчезновения. Правда, на пеликанов мне везет: сразу несколько птиц ныряют неподалеку. «Вот самые искусные рыбаки! — восклицает ловец осьминогов. — Видят рыбу с высоты 60 футов». «Сколько это метров?» — спрашиваю машинально. «Ну, в районе 18», — невозмутимо отвечает мужчина. Официально в Пуэрто-Рико приняты две системы мер: метрическая и английская, — и каждый считает, как ему удобно.

Почти США

Первая достопримечательность Старого города на пути из Кондадо — медный всадник. Нет, это не конкистадор и даже не индейский вождь: на голове его крестьянское сомбреро, а к лошади привязана корзина с бананами. Рядом — гранитная плита с текстом песни Lamento Borincano («Пуэрто-риканский плач»). Боринкен — испанская интерпретация доколумбова названия Пуэрто-Рико, которое местные до сих пор употребляют, а песня написана в 1929 году уроженцем острова, композитором Рафаэлем Эрнандесом Марином.

Мелодичное болеро, перепетое десятками известных исполнителей вплоть до Пласидо Доминго, считается неофициальным гимном Пуэрто-Рико. Песня рассказывает о бедном крестьянине. Он едет продавать урожай на городской рынок, но повсюду царит нужда, никто ничего не покупает, и крестьянин сокрушается о том, что же станет с «райской землей» Боринкеном. Впрочем, если не знать испанского и слушать лишь музыку, плач вполне можно принять за лирическую балладу, а в современной версии песни в конце так и вовсе появились оптимистичные строчки: «Я обожаю тебя, Пуэрто-Рико, и никто не отнимет у меня эту любовь».

Недалеко от бананового всадника расположен Капитолий — монументальное здание, облицованное белым мрамором с внушительной колоннадой, построенное в 1929 году в классических традициях американских капитолиев. Сегодня здесь заседает Законодательное собрание Пуэрто-Рико, и это единственный капитолий на заморских территориях США. Внутри под куполом — фрески, на которых запечатлены сюжеты из пуэрто-риканской истории: прибытие Колумба, первая встреча с индейцами таино, отмена рабства, Испано-американская война…

Через площадь от парадной лестницы растянулась аллея с девятью бронзовыми скульптурами президентов США, посещавших Пуэрто-Рико с официальными визитами, — от Теодора Рузвельта до Барака Обамы. С Обамой в обнимку фотографируется молодая американская пара. Не могу удержаться от вопроса: «Как ощущения? Home, sweet home?» «Абсолютно! — улыбается в ответ девушка. — Пуэрто-Рико — это же почти США!»

«Почти» — правильное слово. Статус Пуэрто-Рико даже на двух его официальных языках звучит по-разному: по-английски — Содружество Пуэрто-Рико (Commonwealth of Puerto Rico), по-испански — Свободно ассоциированное государство Пуэрто-Рико (Estado Libre Asociado de Puerto Rico).

«Пуэрто-Рико не государство, но функционирует как государство, — говорит блогер Норберт Фигероа. — Например, на Олимпийских играх и конкурсе „Мисс Вселенная“ мы выступаем самостоятельно. На нашем счету девять олимпийских медалей и пять побед на ниве красоты. При этом пуэрториканцы могут иметь два гражданства, но, по сути, все равно будут являться гражданами одной страны — США. Вот такой политический феномен».

Действительно, статус острова со стороны кажется странным. Пуэрто-Рико не является американским штатом, но всем его коренным жителям с 1917 года выдают паспорта США. Остров защищает американская армия, однако местные не имеют права голоса на выборах президента и в американский конгресс.

В 2006-м здесь начали выдавать сертификаты пуэрто-риканского гражданства, с тех пор его дают по рождению (в том числе одного из родителей). Пуэрториканцы имеют возможность учиться и работать в Штатах, но при этом не платят подоходного налога. В стране два официальных языка, однако опрос, проведенный Бюро переписи населения США четыре года назад, показал, что 94,3% взрослых пуэрториканцев говорят дома только на испанском. Впрочем, большинство местных двуязычные и шутят, что третьим языком Пуэрто-Рико является «спанглиш» — смесь испанского с английским.

Колониальный шарм

Старый Сан-Хуан — удивительный город. Настоящая Латинская Америка: яркая, темпераментная и при этом элегантная. Такое впечатление, что колониальные особняки здесь красили по принципам хромотерапии в самые жизнеутверждающие цвета.

Не в пример многим латиноамериканским столицам Сан-Хуан щеголяет тщательно отреставрированными фасадами, а на дорогах лежит ровный холеный асфальт, и это явно американская заслуга. Хотя на нескольких центральных улицах еще сохранилась оригинальная серо-голубая брусчатка. Ее везли из Европы в качестве балласта на пустых кораблях и оставляли на острове, чтобы обратно вернуться с грузом колониальных сокровищ.

На площади Колумба шумит воскресный рынок: в маленьких изящных павильонах торгуют всякой всячиной, от фруктов до бус. Подхожу к прилавку с фигурками лягушек — броши, серьги, магниты. «Это коки, — улыбается продавец из-под густых дредов. — Древесная лягушка, эндемик Пуэрто-Рико. Наш символ. Берите, всего пять песо». «Песо?» — переспрашиваю с удивлением, поскольку официальная валюта Пуэрто-Рико — доллар США. «Ну в смысле, пять долларов! Мы иногда называем так доллары. Колониальная привычка!» — подмигивает парень, ловко заворачивая лягушек в бумагу с изображением старинной карты острова.

Пуэрто-Рико открыл для европейцев Христофор Колумб, однако сам задержался на острове всего на несколько дней. Первое испанское поселение основал здесь в 1508 году его сподвижник, лейтенант Хуан Понсе де Леон. Некоторые исследователи утверждают, что от него ведет свою родословную треть нынешних пуэрториканцев.

Сан-Фелипе-дель-Морро — конечная точка Сан-Хуана, врезающаяся в океан. Местные туркомпании обещают, что прогулка к ней «перенесет вас на 500 лет назад», и это не просто клише. Крепостные стены из желтого камня, частично почерневшие то ли от возраста, то ли от влажности, и правда выглядят так, будто к ним не притрагивались со времен Колумба. Здесь же расположены Главные ворота Сан-Хуана. Памятная табличка рядом гласит, что любой желающий может войти в город со стороны моря тем же путем, каким прибывали знатные гости еще с 1500-х годов.

Возвращаюсь в отель променадом Морро, который идет вдоль моря за крепостной стеной аккурат к началу Старого города. В сиреневых сумерках крепость и бухта выглядят особенно загадочно… Вдруг откуда-то раздается урчание. Всматриваюсь в камни у воды: кажется, что они шевелятся. Почти на каждом сидит по коту! На «кис-кис» четвероногие не обращают ни малейшего внимания: продолжают сидеть с важным видом или гоняться друг за другом.

Как я узнала позже, эта независимая кошачья колония обитает у стен крепости не один десяток лет и гуляет сама по себе, но с 2004 года за ней присматривает фонд Save a Gato («Спаси кота»), созданный на пожертвования. Очень по-американски. Любой желающий может обратиться в фонд и взять себе питомца. Хотя, похоже, «колониальная» жизнь здешних обитателей совсем не удручает: кто ж откажется от вольницы на берегу океана, да еще и с пансионом?

Таино и бананы

«Беззаботная островная жизнь, возможно, определила трагическую судьбу таино, населявших Боринкен до прихода испанцев, — рассказывает гид Элвин по дороге в археологический парк Кагуана в муниципалитете Утуадо. — Историки полагают, что по сравнению с другими индейскими цивилизациями таино были наименее воинственными, а потому без особого сопротивления покорились завоевателям».

Элвин, красивый молодой человек с экзотической внешностью: смуглой кожей, миндалевидными глазами и длинными темными волосами, — считает себя потомком таино. На момент прибытия Колумба численность этого племени в Пуэрто-Рико составляла около 30 000 человек. Индейцы жили в небольших деревнях, которые возглавляли вожди — касики, занимались охотой, рыболовством и собирательством.

Спустя два десятка лет более 95% таино вымерли. Оставшиеся, числом чуть больше 1000, смешались с испанцами и завезенными на остров в качестве рабов африканцами, а слово «касик» приобрело фигуральное значение — так на Карибах стали называть влиятельных местных политиков.

Таино, помимо Пуэрто-Рико, населяли Кубу, Гаити, Ямайку, Багамы и север Малых Антильских островов, однако Кагуана — единственная в мире сохранившаяся археологическая зона, связанная с ними. По оценкам ученых, это место использовалось таино с 1270-х годов для различных церемоний: для танцев ареито, прославлявших вождей, религиозных обрядов, в том числе обряда кохоба, при котором вдыхали измельченные галлюциногенные листья одноименного дерева, а также для бату, игры в каучуковый мяч.

После прихода испанцев место было заброшено, а в 1915-м его обнаружили американские археологи. Обо всем этом рассказывается в небольшом музее.

Правда, многие местные все же считают себя преемниками трех культур. Как, например, маркетолог Карлос Кориано: «Мы, пуэрториканцы, — микс таино, испанцев и африканцев. Наши корни, наши традиции вышли из этих трех культур; они проявляются в языке, кухне, искусстве, делают нас уникальными».

Из лобби отеля доносится очередная развеселая песня Рики Мартина: «У меня душа белого, привычки черного, достоинство индейца. Я раса тысячи цветов». А из раскидистого вечнозеленого дерева при входе раздается громкий аккомпанемент: то ли свист, то ли чириканье. Прислушиваюсь. «Думаете, это птица? — замечает мой интерес вышедший покурить консьерж. — Нет, так поет древесная лягушка. Слышите? Ко-ки! Ко-ки! Она совсем маленькая, прячется. Увидеть коки можно в лучшем случае раз в жизни, и у нас верят, что это к большой удаче».

Из кафе плывет аппетитный аромат. Заказываю мофонго — пюре из несладких бананов с оливковым маслом, чесноком и креветками и банановые же чипсы на закуску. «Мы очень любим блюда из этих плодов, — говорит официантка. — В местном художественном музее есть целый зал, посвященный бананам в пуэрто-риканском искусстве».

Утром иду смотреть экспозицию. И понимаю, что в XX веке банан стал здесь символом национальной идентичности, сопротивления глобализации и американизации. На картине местного художника Карлоса Давила Ринальди «Бананы и грингоматика» (гринго — так латиноамериканцы презрительно называют жителей США) изображен человек, который пропущен через стиральную машину, отжат и сушится на бельевой веревке, как одежда. Подпись на английском: «Сэр, за последние 100 лет мы пытались сделать все возможное, но это чертово банановое пятно так и не выводится!»

Бремя выбора

«Наш остров — самая старая в мире колония, — отмечает блогер Норберт Фигероа. — За последние десятилетия мы провели несколько референдумов, чтобы решить: сохранить нынешний статус, стать штатом США или независимым государством. Голосующих за первые два варианта примерно поровну». Исключением стал лишь последний референдум 2017 года, на котором за присоединение к США проголосовало 97%, правда, при низкой явке (23%) и бойкоте сторонников независимости (на референдуме, прошедшем в ноябре 2020 года за присоединение Пуэрто-Рико к США проголосовали 52% участников. — Прим. Vokrugsveta.ru).

Как утверждает Норберт, в последнее время их голоса звучат все громче, и тому есть несколько причин: недостаточная помощь США во время урагана «Мария» в 2017 году, безразличие к статусу Пуэрто-Рико со стороны конгресса, несостоятельность коррумпированного местного правительства, тесно связанного с нынешней администрацией США.

«В колониальном статусе нет никаких преимуществ, — убежден Фигероа. — С одной стороны, у островитян нет всех прав, которые дает американский паспорт, с другой — Пуэрто-Рико не может принимать самостоятельные решения в политике и торговле».

Норберт много лет назад уехал учиться в Нью-Йорк и до сих пор живет там, но не теряет связь с родиной. И он такой не один: пуэрто-риканская община в США уже давно превысила население самого острова, большая ее часть живет в Нью-Йорке. Из Пуэрто-Рико в США едут за престижным образованием и карьерой, однако в последнее время многие возвращаются, а эмигрируют все чаще в соседнюю Флориду: оттуда можно хоть каждую неделю летать на родину и жить на две страны.

Впрочем, американцы, переезжающие в Пуэрто-Рико насовсем, тоже не редкость. В 2012 году для иностранных инвесторов ввели льготный налоговый режим, и остров наводнили американские миллионеры. Паулина Салач из Бруклина, предприниматель и популяризатор пуэрто-риканской гастрономии, уже 12 лет (в 2020-м. Прим. Vokrugsveta.ru) считает остров своим домом и знает его лучше иных местных.

«Обожаю Пуэрто-Рико и его жителей, — признается она. — Они такие открытые, экспрессивные, доброжелательные, ценят семейные отношения. В их образе жизни есть карибский шарм». Политика, как утверждает Паулина, разделила пуэрториканцев на два лагеря, провести демаркационную линию между которыми по каким-либо внятным признакам невозможно. Вот, к примеру, ее друзья: родные братья, почти ровесники, оба адвокаты, но один выступает за присоединение к США, а другой — за независимость.

Очередной референдум намечен на 3 ноября (2020-го. — Прим. Vokrugsveta.ru), но Паулина сомневается, что он что-то изменит. С ней согласен коренной пуэрториканец, шеф-повар и антрепренер Рауль Корреа: «Все эти референдумы — пустая трата денег. Мы не можем стать частью США без их решения, хоть сто раз проголосуем. Конечно, мы спорим между собой, но не сказать, что ночи из-за этого не спим. Да, США нас контролируют, но зато мы можем поступить в Гарвард! А любые перемены — неизвестность. Поэтому люди боятся. Мы живем, как сейчас, много десятилетий. Танцуем сальсу и реггетон, едим мофонго, пьем ром. У нас лучшие в мире пляжи, полно туристов — разве не здорово?»

Вечереет. В баре что-то громко обсуждает компания подвыпивших американских тинейджеров: в Пуэрто-Рико алкоголь разрешен с 18 лет, в отличие от США, где только с 21 года. Внезапно их смех заглушают звуки барабанов и духовых — появляется уличный оркестр. Приглядываюсь к музыкантам: совсем еще дети, старшему от силы лет 14, младшему лет семь, и, судя по всему, мальчик только что плакал. Пошмыгав носом, он дует в трубу, остальные моментально подхватывают. И на весь Кондадо гремит задорный карибский марш.

И почему-то больше не хочется думать о политике.

_{Фото: GETTY IMAGES (X4), HEMIS (X4) / LEGION-MEDIA, SIME / LEGION-MEDIA, AGE FOTOSTOCK (X2) / LEGION-MEDIA, AP / EAST NEWS}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 8, октябрь 2020, частично обновлен в ноябре 2022}