Стальная воля: как делают знаменитые толедские клинки

Не все империи держатся на штыках. Римская, к примеру, держалась на пилумах и гладиях, а вот испанская — на толедских клинках. Это не помешало империи кануть в Лету, однако клинки хоть и с трудом, но дотянули до наших дней благодаря упорству горстки оружейников. На последней в Испании фабрике по производству «тех самых» толедских мечей побывал корреспондент «Вокруг света».

Фабрик, где производят холодное оружие — от кинжалов до рапир, — на самом деле в Толедо пять, но соблюдают историческую точность и технологию только на «Марьяно Саморано». Ради верности бренду основатель фабрики назвал сына тоже именем Марьяно. Саморано-младший честно хранил традиции, пока пандемия коронавируса не нарушила его планов.

— Марьяно вышел на пенсию пару месяцев назад. Он давно собирался, а в такое время лучше пореже выходить из дома, да и фабрика практически стоит, ты сегодня единственный посетитель, — сообщает Сантьяго Энсинас. Он встречает меня за прилавком магазинчика при крошечной фабрике, расположенной не как все прочие в промзоне, а в самом центре города, в цокольном этаже дворца XVI века. — Нас здесь всего пятеро. Но каждый занимается своим делом, есть разделение труда, поэтому мы фабрика, а не мастерская. И хотя предприятие семейное, мы нанимаем персонал. Вот, например, вместо Марьяно мы пригласили на должность начальника производства Хулио Рамиреса, который нам не родственник, так что в фирме «Саморано» ни одного Саморано не осталось…

Новый маэстро-эспадеро (мастер оружейных дел) Хулио Рамирес временно работает на удаленке — в собственной мастерской. Остальные по мере необходимости приходят на фабрику строго по одному. Сегодня очередь Сантьяго, который, кроме пиара и продаж, отвечает за монтаж эфесов.

— До твоего прихода я заканчивал вот этот меч, — управляющий выходит из-за прилавка. Стены узкого, как коридор, магазинчика увешаны холодным оружием разного калибра. Под клинком, который Сантьяго снимает со стены, остается табличка: «Римский меч, короткий. Модель — „Испанский“, 312 евро».

Секретные материалы

Когда в III веке до н. э. древние римляне с трудом покорили древних иберов, они с удивлением обнаружили, что иберийские мечи крепче, чем их железные или бронзовые. Завоеватели тут же поставили местные клинки на вооружение, прославив gladius hispanienses (испанские мечи) в Пунических войнах.

— Секрет успеха древнего клинкового оружия всегда начинался с материала. — Сантьяго щелкает ногтем по лезвию. — Мы с тобой знаем, что сталь — это сплав железа с углеродом. Металлурги древности этого не знали, но еще до нашей эры интуитивно поняли, что руда, контактируя с горячим воздухом, приобретает особые свойства. Они смешивали в земляных печах разную руду с древесным углем, добавляли толченые бычьи рога, песок, графит и плавили, методом проб и ошибок подбирая наилучшую комбинацию. В Индии так получили булат, на Ближнем Востоке — дамасскую сталь, в Толедо — толедскую.

К тому моменту, как месторождения железной руды в окрестностях Толедо истощились, тамошние оружейники уже накопили достаточно знаний, чтобы конкурировать на мировом уровне.

— Считалось, что дамасская сталь — лучшая в мире. Да, она хороша для ножей, но для мечей слишком твердая и хрупкая. Вот это, — Сантьяго снимает со стены клинок, — копия Тизоны, легендарного меча Сида Кампеадора. Смотри.

Он упирает острие в пол и наваливается всем весом на рукоять. Полотно меча изгибается в красивую ровную дугу и с металлическим жужжанием распрямляется, когда Сантьяго перестает давить.

— Настоящая Тизона так не согнется, потому что она из твердой дамасской стали. А толедские мастера умели делать клинки упругими. Тут играли роль малейшие детали: где руду плавят, как долго и при какой температуре она остывает. А ведь как определяли раньше температуру металла? На глаз, по цвету! В одном средневековом руководстве сказано, например, что руду пора вынимать из печи, когда она станет «цвета печени».

Секреты выплавки стали, естественно, хранились в строгом секрете и передавались от отца к сыну. Но с тех пор как в XIX веке люди научились получать сталь в доменных печах при очень высокой температуре, вручную сталь никто не варит. Толедские мастера ее традиционно покупают на металлургическом севере Испании, в Стране Басков. Сантьяго достает плоский стальной брусок длиной около полуметра.

— Вот этот 800-граммовый кусок стальной полосы приготовлен для клинка средневековой абордажной сабли длиной 80 сантиметров. Мы отрезаем по весу, не по размеру. Нужную длину и форму заготовке придаст маэстро-эспадеро.

Ключевая фигура

Сантьяго открывает дверь за прилавком, и мы оказываемся в полуподвальном помещении мастерской. Здесь, как и 70 лет назад, стоит пыльный гидромолот, который давно заменил на производстве кувалду кузнеца.

— Свой аппарат мы уже десять лет не используем: закон о шуме запретил, мы же находимся в жилом квартале. Теперь приходится каждый раз ездить на кузницу в промзоне, где мы арендуем молот по часам. А вот кузнечный горн и наковальня нам нужны. Выкованную заготовку клинка уже здесь еще не раз нагревают, а потом ручным молотом корректируют форму и баланс.

Те, кто разбираются в холодном оружие, знают, что балансировка — дело сложное. Она закладывается в процессе ковки: нужно так вытянуть клинок, чтобы центр тяжести остался в определенной точке, примерно на расстоянии длины рукояти от эфеса. Если центр тяжести смещен, то даже сверхупругость не спасет: меч будет вываливаться из рук или удар не получится сильным. Правильно сбалансировать клинок — это искусство, поэтому ковать на промзону едет сам маэстро.

— Горячей ковкой я, если честно, не владею, — признается Сантьяго. — Это Марьяно все детство в кузнице с отцом провел. Недаром у него есть звание «маэстро-эспадеро».

Звание Марьяно Саморано получил, как и остальные коллеги по цеху, не от заслуженной гильдии оружейников (так бывало в Средние века), а от Торгово-промышленной палаты. Ее сотрудники — не специалисты в холодном оружии и не в состоянии оценить качество клинков. Они лишь просят предоставить пакет документов, подтверждающих род деятельности, стаж и ремесленный способ производства. По мнению Сантьяго, не всем толедским оружейникам это звание присвоено справедливо:

— Доказать, что ты больше 10 лет делаешь мечи с применением ручного труда, могут и те, у кого на фабрике штампуют декоративное оружие. А вот грамотно выковать и закалить боевой клинок способны единицы.

Испытание на прочность

Самым ценным в толедских мечах и кинжалах всегда была закалка. Даже клинок из стали невысокого качества она делает прочным, но гибким: кристаллическая решетка металла меняется под воздействием «контрастного душа».

— Выкованный клинок мы нагреваем в горне до определенной температуры, а потом опускаем в масло. Причем погружаем вертикально, от острия до черенка, чтобы охлаждение шло постепенно.

Сантьяго показывает. Сейчас в баке масла нет, поэтому острие громко клацает об дно.

— Слышишь этот звук? Раньше мастер определял степень твердости клинка после закалки именно по звуку, ударяя клинком по железу. Теперь мы ее измеряем специальным прибором, твердомером. Слишком большая твердость для меча — плохо, он становится хрупким. А значит, нужно закалку «отпустить».

Сантьяго переходит к соседнему баку. После повторного нагрева закаленное лезвие погружают в воду. Но уже не вертикально, а горизонтально, чтобы сразу все части клинка оказались в воде, иначе он лопнет.

— По легенде, толедское оружие разило наповал, потому что его закаливали в водах реки Тахо. Вода точно ни при чем, а вот богатый минералами береговой песок, в который клинки втыкали для полного остывания, мог влиять на качество закалки.

Обилие легенд вокруг термической обработки холодного оружия доказывает, как сильно волновал этот вопрос оружейников прошлого, не подозревавших об истинных причинах кристаллизации металлов. По преданию, дамасские мечи закаливали, погружая раскаленные клинки в тела мускулистых рабов. Некоторые авторы упоминают в качестве охладителей ослиную мочу, желчь барана, свежий навоз или горный ветер.

— Но даже со знанием дела закалку можно запороть, так что после процедуры клинки проходят проверку. — Сантьяго протягивает мне один из десятка прислоненных к стене. — Держи. А теперь нужно трижды изо всех сил ударить по этому шлему и разрубить его.

Металлический рыцарский шлем стоит на высокой этажерке, клинок тяжелый, килограмма полтора, у него еще нет рукояти, а за черенок неудобно держать. Я хоть и удивлена странным способом проверки, но замахиваюсь.

— Я шучу, — останавливает меня Сантьяго, — мы так не делаем. Это старинное правило толедской гильдии оружейников: после ударов на лезвии не должно было остаться никаких следов. Но сейчас это лишнее, никто не покупает мечи, чтобы сражаться с закованными в латы соперниками. И сгибание через колено, чтобы меч коснулся пола с обеих сторон, мы тоже не практикуем: это опасно. Мы сгибаем его так, как я тебе показывал. Если меч, распрямившись, не деформировался — «экзамен» сдан.

Убийственная красота

Когда клинок готов, подключаются другие работники. Один кует фурнитуру: эфес, рукоять, навершие, — чем «богаче» меч или шпага, тем сложнее задача мастера. Другой меж тем занимается «украшательством» клинка. Этим старинным словом — acicalado — называют шлифовку лезвия и прочие процедуры, делающие внешний вид изделия безупречным.

— Наш «украшатель» завтра придет доделывать копию меча Франсиско Писарро. — Сантьяго кивает на клинок, наполовину черный, лежащий у шлифовального колеса. — После снятия окалины, он удалит следы ковки и отполирует лезвие до блеска. Мастер, изготовивший оригинал, полировал его кусочком ткани несколько недель. Сейчас с использованием электропривода и специальной пасты работа займет несколько часов.

Оригинальный меч конкистадора Писарро, который хранится в Королевской оружейной палате в Мадриде, украшен узорами в технике дамаскинаж. Так называется еще одно знаменитое толедское искусство, связанное с металлами. На черной стальной поверхности пробиваются тонкие желобки, в которые укладываются золотые или серебряные нити. Ювелирные украшения и посуду с тонкими узорами продают в Толедо на каждом шагу. Раньше так часто украшали и холодное оружие.

— Многие думают, что дамаскинаж — это то же самое, что дамасская сталь. Но это не так. Просто эта техника, принесенная в Испанию арабами, тоже родом из Дамаска. И это дорогое удовольствие, только под заказ. Если мы сами заплатим ювелиру за такое украшение, этот меч будет стоить не тысячу евро, а две. Мы его не продадим.

Беспокоясь о продажах, Сантьяго поступает более экономно: отдает меч дружественному граверу, чтобы тот вытравил надпись, часто встречавшуюся на старинных испанских клинках: «Без нужды не обнажай, без славы не вкладывай». Такие штучки нравятся состоятельным любителям экзотического декора, которых, впрочем, среди клиентов фирмы меньшинство.

Заинтересованные лица

— Недавно по заказу из США мы сделали три меча с вмонтированными в рукоять капсулами-реликвариями. Сыновья-заказчики решили заключить в них прах покойного отца. Есть среди клиентов коллекционеры, которым нужен, скажем, меч Писарро с дамаскинажем. Бывает, что люди покупают наши изделия, чтобы просто повесить на стену. Но для обычного туриста это дороговато, средняя цена меча — около 500 евро, хотя есть отличные модели и по 200. Но они совсем простые, без украшений. А в соседней лавке можно за 50 купить со стразами, — сетует Сантьяго.

Массовый туризм, который в свое время вызвал к жизни старинный промысел, теперь его и душит. Более 60 процентов того, что продается в оружейных магазинах Толедо под брендом «толедский меч», делается в Китае из нержавейки. Чтобы выдержать конкуренцию, большинство местных производителей тоже перешли на конвейерное производство.

— Там делают чисто декоративное оружие. Оно облегченное, не требует ни ручной закалки, ни тщательной полировки — клинки просто покрывают никелем или даже золотом. А нашу продукцию покупают те, кто пользуется ею по назначению: для занятий боевыми искусствами, историческим фехтованием. Мы куем шпаги для тореро и иногда для просвещенных киношников со всего мира: толедские клинки нередко мелькают в голливудских фильмах вроде «Храброго сердца» или «Александра».

В магазине звякает дверной колокольчик. «Это Марьяно, каждый день заглядывает, беспокоится», — констатирует мой собеседник.

— Как думаете, ваше штучное производство еще долго продержится на плаву? — спрашиваю я Марьяно.

Саморано, жизнерадостный пожилой дядька, улыбается всем лицом так, что этого не скрывает медицинская маска, и хитро подмигивает:

— Толедские оружейники гнутся, но не ломаются. Мы любим свое дело, поэтому держим марку. Я своего сына тоже назвал Марьяно, на всякий случай. Он выбрал другую профессию, но у меня внук подрастает. А пока вот у нас новое поколение у руля! — Он с силой бьет младшего двоюродного брата по плечу. — Я тебя еще научу закалке, будешь «маэстро»!

Братьям нужно обсудить дела. Я возвращаюсь на вокзал по непривычно пустынным улочкам старого Толедо. В витринах сувенирных лавок ярко блестят стразами и никелем мечи Гэндальфа и Дон Кихота, ножи для разрезания бумаг и коктейльные шпажки, имитирующие толедские клинки. Но я знаю, что в Толедо все еще делают то самое оружие, которым была завоевана Америка и пол-Европы. Фирменное оружие Испанской империи, над которой «никогда не заходило солнце», так она была обширна.

_{Фото автора, если не указано иное}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 1, февраль 2021, частично обновлен в сентябре 2023}