- Источник:
Коллаж: Александр Чатикян
Горизонты представляют собой заранее очерченные потенциальности.
Каждое переживание обладает своей собственной временностью.
Небытие есть лишь одна из модальностей бытия вообще, бытийной достоверности, которой по известным причинам было отдано предпочтение в логике.
Тот факт, что для меня существует природа, мир культуры, человеческий мир с его социальными формами и т. д., свидетельствуют о том, что для меня существуют возможности соответствующего опыта.
Человечество предполагается заранее как непосредственное и опосредованное языковое сообщество.
Этот мир не для каждого тот же самый.
Различие между сознанием времени и самим временем может быть также выражено как различие между протекающим во внутреннем времени переживанием, или его временной формой, и темпоральными способами его явления, которые составляют соответствующие многообразия.
Начало есть чистый и, так сказать, ещё погруженный в немоту опыт.
Объективный мир для меня всегда уже здесь как наличный, он — данность моего живого, непрерывно продолжающегося объективного опыта, и даже если он не дан более в опыте, он продолжаетсохранять привычную значимость.
Но может ли мир и человеческое существование обладать истинным смыслом в этом мире фактичности, если науки признают так объективно констатируемое за нечто истинное, если история не научает нас ничему, кроме одного — все произведения духовного мира, все жизненные связи, идеалы и нормы, присущие людям, подобно мимолетным волнам, возникают и исчезают, разум постоянно превращается в неразумие, а благодеяние — в муку, всегда так было и всегда так будет? Можно ли смириться с этим? И можно ли жить в мире, где историческое событие — лишь непрерывная цепь иллюзорных порывов и горьких разочарований?
