Русское географическое общество на полтора десятилетия старше журнала «Вокруг света». Все это время существует его архив — собрание редчайших документов, отчетов об экспедициях, этнографических коллекций и карт. Экскурсию провела для нас заведующая архивом РГО Мария Федоровна Матвеева
Архив первопроходцев
В 1846 году ИРГО снарядило первую комплексную экспедицию — на Северный Урал. В ее задачи входило «собирание материалов к составлению по возможности верной карты и подробного описания в физическом и естественно-испытательном отношениях Урала и обоих его склонов от 60° с. ш. на юге и до берега Ледовитого моря на севере». Путешествие заняло три полевых сезона, а руководил им профессор геологии и минералогии Петербургского университета, действительный член Русского географического общества Эрнст Гофман.
«Среди хранящихся у нас документов есть нарисованные в экспедиции сцены быта уральских коренных жителей, портреты ненцев, ханты, коми, — рассказывает заведующая архивом РГО Мария Федоровна Матвеева. — А также чудесные пейзажи — например, изображение Константинова камня. Его назвали в честь Великого князя Константина Николаевича, который был председателем ИРГО. Именно он учредил высшую награду Общества — Константиновскую медаль. А первым лауреатом этой медали стал Эрнст Гофман, он получил ее в 1849 году».
В 1852 году вышла первая карта, изданная Обществом: «Карта Северного Урала и берегового хребта Пай-Хой». Чтобы научное сообщество могло ознакомиться с другими открытиями экспедиции, ИРГО выпустило двухтомник «Северный Урал и береговой хребет Пай-Хой», подготовленный Гофманом и проиллюстрированный зарисовками участников экспедиции — художника Бермелеева и зоолога Брандта.
Фото позапрошлого века
В 1879 году действительного члена ИРГО, ботаника и этнографа Александра Григорьева Общество отрядило на помощь шведскому мореплавателю Адольфу Норденшельду, корабль которого, не сумев пройти Северным морским путем за одну навигацию, застрял, скованный льдами, у Берингова пролива. Шхуна «Норденшельд», спешившая на помощь «Веге», до места не добралась — потерпела крушение у берегов Хоккайдо. Так Григорьев оказался в Японии, откуда вернулся только в 1880 году.
Он привез с собой исключительно ценную этнографическую коллекцию, раскрывающую тонкости повседневной жизни айнов. В нее входили предметы быта, рукописи, картины, вазы и впечатляющее количество снимков. В то время их делали в технике альбуминовой фотопечати, при которой бумажную основу покрывали эмульсией, полученной из яичного белка, что позволяло раскрашивать фотографии акварелью. «Эту коллекцию Григорьев передал в дар Обществу, и теперь она хранится в нашем архиве, — говорит Мария Федоровна. — Фотографии он систематизировал и переплел, собрав шесть альбомов, каждый из которых посвящен своей теме: костюмы, быт, уличная жизнь, сельские ремесла, храмы и духовенство. Сейчас мы эти альбомы готовим к переизданию, раньше они были опубликованы на английском языке, теперь выйдут на русском и на японском».
Первые полярники
Некогда опубликованные труды постепенно оцифровываются и выкладываются в электронную библиотеку. Одна из таких работ — предварительный отчет об экспедиции к устью реки Лены с 1881 по 1885 год, подготовленный ее руководителем, гидрографом и полярным исследователем Николаем Юргенсом. Экспедиция была приурочена к первому в истории Международному полярному году, ее членам надлежало обустроить две полярные станции, одну — в устье Лены, другую — на Новой Земле. Станцию на южном берегу острова Сагастырь участники экспедиции создали в августе 1882 года, и с 19-го числа там стали проводить метеорологические наблюдения, которые с тех пор снимали каждый час на протяжении 22 месяцев.
К тому времени на Новой Земле уже была полярная станция Малые Кармакулы: ее открыли еще в 1877 году. И в рамках Первого Международного полярного года там тоже начали регулярные метеорологические и магнитные наблюдения. «В тот год станции организовывали не только в России, но и по побережью скандинавских стран и в Северной Америке, — рассказывает Мария Матвеева. — Было необходимо провести наблюдения одновременно и собрать максимально полную информацию о ледовой обстановке и климатологических условиях. Слишком много полярных экспедиций заканчивались трагично, чтобы этого избежать, нужно было понять, какой период наиболее благоприятен. Но полярники занимались не только наукой. Например, Юргенс, который был директором станции Сагастырь, рисовал там северное сияние: его карандашные наброски хранятся у нас. Казалось бы, проработав более полувека в архиве, я уже привыкла иметь дело со старинными документами, и все равно, когда беру их в руки, меня охватывает трепет».
За свою работу Николай Юргенс получил высшую награду ИРГО — Золотую Константиновскую медаль. Станция Сагастырь выполнила свою задачу и была закрыта в июне 1884 года, Малые Кармакулы действуют и по сей день.
Наследство председателя
Юлий Михайлович Шокальский стал действительным членом Императорского русского географического общества в 1882 году. В 1914-м он стал вице-председателем Общества, а в 1917 году — его первым избранным председателем.
«В этом году — юбилей Юлия Михайловича, 165 лет, — говорит Мария Федоровна. — Именно благодаря ему РГО продолжило работу, несмотря на революцию и Гражданскую войну, когда большинство обществ прекратило свое существование. Фонд Шокальского его дочь Зинаида Юльевна передала нашему архиву».
Всю жизнь ученый исследовал российские моря и Мировой океан в целом. Кстати, само понятие «Мировой океан» в обиход ввел именно Юлий Шокальский. В 1917 году был опубликован его первый капитальный труд «Океанография», за который Российская и Парижская академии наук присудили ему премии. Знаменитый океанограф разработал первую гипсометрическую карту России, геометрически точно отображавшую рельеф суши и морского дна. Он выпустил в 1905 году «Большой атлас мира» и стал первым редактором советских школьных атласов.
«У него был, я бы сказала, талант к общению, особое обаяние, это заметно по его обширной переписке, которую он вел и до, и после революции, — отмечает заведующая архивом. — Благодаря Юлию Михайловичу Русское географическое общество посетили Руаль Амундсен и Фритьоф Нансен, французский исследователь Антарктики Жан-Батист Шарко и географ Готфрид Мерцбахер и многие другие».
Даже покинув по собственному желанию пост председателя РГО в 1931 году, 75-летний Шокальский не расстался с Обществом. За заслуги его сделали почетным членом РГО, и ученый продолжал участвовать в его работе до самой смерти.
В блокаде
Дочь Юлия Михайловича Зинаида Шокальская исполняла обязанности вице-президента Географического общества во время войны. Сохранить драгоценный научный архив в блокадном городе, на который то и дело сыпались бомбы, было не так просто. Однажды в здание попал артиллерийский снаряд, он пробил крышу и перекрытия, один из осколков застрял в рукописи «Описание Киевской губернии». Помещение архива завалило кусками бетона и обломками, сотрудники РГО и выздоравливающие пациенты госпиталя, располагавшегося в здании во время войны, не покладая рук переносили архивные документы на антресоли библиотеки.
«Полностью уберечь архив от форс-мажорных ситуаций невозможно, — говорит Мария Федоровна. — Например, в 2009 году у нас прорвало трубу, часть ценных альбомов пострадала от пара. Поэтому архив постоянно находится в процессе реставрации. Мы провели обследование по коллекциям: реставраторы, микробиологи и другие специалисты посчитали, во что обойдется восстановление каждой пострадавшей рукописи».
Война не только угрожала сохранности архива, но и обогатила его: теперь в нем хранятся фотографии времен блокады, рецепт приготовления витаминного напитка из хвои, разработанный членом РГО Екатериной Галкиной, воспоминания очевидцев. Среди них дневник Виталия Ромишевского, исполнявшего обязанности ученого секретаря Общества в годы войны. В 1941 году он поселился в здании РГО, став, по его собственной формулировке, «несменяемым дежурным». Каждый день Ромишевский вел дневник. В нем то и дело встречаются упоминания о бомбежках и обстрелах, о смертях коллег, об изменениях в нормах хлеба и выдаче карточек на питание.
«Его записи — личные, поэтому далеко не все подлежит обнародованию, — отмечает Матвеева. — Но кое-что мы расшифровали и опубликовали. Эти страницы позволяют представить себе, как жили люди в условиях блокадного города, как их обычные, казалось бы, действия складывались в повседневный подвиг».
Между прошлым и будущим
В 1999 и 2003 годах в архив РГО попали уникальные документы о судьбе кораблей царского флота, вставших в 1921 году на свою последнюю стоянку в Тунисе. Письма, фотографии, журналы чуть меньше века хранила Анастасия Манштейн-Ширинская, благодаря которой в Россию вернулись 295 документов, свидетельствующих о периоде Великого исхода Русской эскадры.
«Я была у нее дважды, — вспоминает Мария Федоровна. — Меня все там поразило: русская квартира в африканской Бизерте, местное кладбище, где похоронены наши соотечественники, православная церковь, построенная ими. У них была очень тяжелая судьба — разочарование, когда Франция признала Советский Союз, убив их надежду вернуться на родину, необходимость начинать жизнь с нуля на чужой земле, не гнушаясь самой тяжелой работой. В доме Манштейн-Ширинской, вокруг которой сплотилась эта диаспора, сохранился истинно русский дух. А в начале XXI века истории их жизни вернулись в Россию».
В наше время по-прежнему есть место географическим открытиям, а потому коллекция архива РГО постоянно пополняется. «В последние годы Общество организовало несколько экспедиций: в Кызыл — Курагино, Крым, Арктику, документы передали нам, — отмечает заведующая архивом. — К нам приезжал Тур Хейердал, это было целое событие, все улицы вокруг были запружены людьми, и он вышел на балкон их приветствовать. Он не ожидал, что так популярен в России, и был очень польщен. У нас хранятся фотографии этого события, а также его труды с автографом».
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 10, декабрь 2021
