Сейчас повсюду продается юбилейный номер «Вокруг света», в который мы для пущего колорита включили отрывки из статей самого первого выпуска журнала 1861 года — все как полагается, в старой орфографии с «ятями», наполненные непередаваемым наивным чистосердечием журнальных текстов позапрошлого века. И вот это самое чистосердечие вызвало небольшую проблему: при всей прогрессивности тогдашней редакции в этих текстах встречаются слова, которые сегодня употреблять совершенно неприлично. Например, слово на букву «н» для обозначения людей африканского антропологического типа. А также слова «дикари», «туземцы», «азиаты», «неразвитые» и тому подобные эпитеты.
Ничего удивительного: языковые условности меняются быстро, и сейчас неприлично многое, что считалось вполне цивилизованным всего 30 лет назад (и наоборот, можно ляпнуть такое, что повергло бы предков в оторопь). И именно в расовой тематике эти перемены особенно драматичны, а дискуссии о них злы и бескомпромиссны. Последняя новость с этого фронта затрагивает само понятие «расы». В «Американском журнале генетики человека» (AJHG) в начале декабря вышла о том, как за последние 70 лет менялось употребление расовых терминов в статьях этого самого журнала. Оказалось, что слово «раса» за последнее десятилетие встречалось всего в 5% текстов, тогда как в 1950-х оно украшало почти четверть статей. Еще хуже, кстати, дела у «негроидов» (negro) — всего за четыре десятилетия их доля упоминаний упала с каждой пятой статьи до менее 1%.
На первый взгляд, спорить тут особенно не о чем: если в мире до сих пор существуют расисты и если вам не хочется иметь с ними ничего общего, включая терминологию, вполне естественно прибегнуть к эвфемизмам, пусть даже нескладным.
Я вот написал в начале заметки об «африканском антропологическом типе», и ничего, рука не отсохла. Но в вопросе с расами эта история принимает неожиданный поворот: самые расопрогрессивные из генетиков все чаще говорят, что термин «раса» в их науке просто не нужен (как и любые эвфемизмы), поскольку за ним, дескать, нет никакого научного содержания.
Вот, например, что пишет прекрасный британский генетик и популяризатор науки Адам Резерфорд: «Не существует никаких важных генетических элементов, на основании которых какая-то группа людей могла быть идентифицирована как „раса“. В генетическом смысле рас не существует». И вот тут, мне кажется (я все-таки тоже генетик, хоть и никудышный), следует кое-что пояснить, пока нас не поймали на вранье и подтасовках.
Аргумент в пользу «ненаучности» расы вот какой (цитирую по Резерфорду): «В генетическом плане два чернокожих человека с большой вероятностью отличаются друг от друга сильнее, чем белый человек от черного». То есть во всем океане генетических различий человечества с трудом можно наскрести маленькую горстку, которая действительно соотносилась бы с отличиями одной расы от другой.
Это действительно так. Но если напрямую использовать такой аргумент, хорошо образованный расист сможет загнать вас в угол (это ж как нам еще повезло, что расисты все как на подбор дремуче невежественны). Разберем это на примере.
- Источник:
- Getty Images
В 2005 году был расшифрован геном собаки. Тогда ученые очень рассчитывали сразу же найти в нем те генетические локусы, которые отличают одну породу от другой, — в этом, в конце концов, главный интерес собачьего генома для селекционеров.
Однако ученые столкнулись с трудностью: в собачьем геноме нашлось значительно больше индивидуальных различий между животными, чем различий между породами. Значит ли это, что понятие «породы» бессодержательно? Посмотрите на русскую борзую и лабрадора и ответьте сами.
Собственно, три года назад вышла вполне содержательная статья про , где анализировались поведенческие различия между породами. Проблема индивидуальной изменчивости была решена просто и изящно: в анализе учитывались только различия между породами, а индивидуальные полиморфизмы просто не принимались во внимание, как бы много их ни было. Могут ведь, когда захотят.
Почему понятие породы в генетике собак имеет право на жизнь, а понятие расы в генетике человека бессодержательно? По двум причинам. Во-первых, именно различие между породами — один из самых интересных аспектов собачьей генетики. Мы, люди, их специально затем и выводили, чтобы любоваться тем, какие они разные. Во-вторых, не бывает собачьего расизма: любой собачник порвет вам горло, если вы вздумаете рассуждать о том, что какая-то из пород собак «неполноценна» или просто хуже другой. Как часто бывает, проблема оказалась не в аллелях, локусах и нуклеотидах, а у нас в голове.
Теперь мы можем понять, в чем проблема высоконаучного аргумента прогрессивных генетиков против понятия расы. Она в предположении, что какое-то открытие науки может доказать неправоту расистов. Но на смену одним открытиям приходят другие, — а вдруг следующее покажет, что в расизме есть здравое зерно? Да нет там никакого здравого зерна, и не потому, что генетика человеческой популяции устроена так-то и так-то, а просто потому, что расизм отвратителен. Люди не собаки, и нам в них интересны не их породы, а их неповторимая личность. Которая к тому же еще и обижается, если начать ее сравнивать с другими, классифицировать и выставлять отметки за дрессировку и экстерьер.
Мораль этой истории такова: если кто-то ждет от науки слишком многого — возможно, он слишком малого ждет от себя. Понятие «раса» исчезает из науки не в результате каких-то особых геномных исследований, а потому, что ученые (надеюсь, что и люди в целом) теряют желание рассуждать о подобных материях. А то, что нам неинтересно, и наукой называться не заслуживает. Мы в журнале, к примеру, стараемся не использовать слово «раса», не говоря уже о всяких «негроидах», «европеоидах» и «азиатах». Ничего в этих словах такого нет, чего нельзя было бы сказать другим способом, особенно пока в мире есть неравноправие людей по признаку происхождения и антропологического типа. А когда неравноправия не будет, наука, возможно вернется к этому вопросу, если он еще кого-то будет волновать.
