О Майлзе Дэвисе рассказывают одну байку. Якобы на приеме в Белом доме супруга тогдашнего президента США Рональда Рейгана Нэнси спросила Дэвиса, что такого он сделал в жизни. «Я изменил музыку пять или шесть раз, — ответил он. — А что сделали вы, кроме того, что [занимались любовью] с президентом?»
В анекдоте смешались правда и вымысел: за словом в карман Дэвис никогда не лез, но такого обмена любезностями не было. В Белом доме он бывал и Нэнси Рейган видел, но общались они вполне мирно, и позднее он отзывался о ней с теплотой. А вот музыку Майлз Дэвис действительно поменял не раз. «Вокруг света» рассказывает, что нужно знать о его творчестве, даже если вы не любитель джаза.
Родился в преуспевающей семье и с детства заинтересовался музыкой
Майлз Дэвис родился в городке Алтон, штат Иллинойс, что стоит на берегу великой североамериканской реки Миссисипи в паре десятков километров от Сент-Луиса. Семья Дэвис была вполне преуспевающей по меркам афроамериканцев того времени, даже владела фермой. Но с началом Великой депрессии их положение несколько ухудшилось, и Дэвисы были вынуждены перебраться в Сент-Луис.
Отец будущего музыканта был стоматологом с несколькими вузовскими дипломами и входил в состав нескольких политических и общественных организаций. Мать Майлза была учителем музыки — будучи скрипачкой, она хотела, чтобы сын тоже играл на скрипке, но уже в раннем возрасте того больше привлекали медные духовые. В 11 лет он получил в подарок первую трубу, а вскоре начал заниматься этим инструментом с видным музыкальным педагогом тех мест Элвудом Бьюкененом, который был пациентом и приятелем отца Дэвиса. Примечательно, что Майлз был слишком мал для зачисления в музыкальную школу Бьюкенена, поэтому получал частные уроки, и педагог стал его главным учителем и наставником.
В 15 лет Дэвис вошел в состав марширующего ансамбля, а в семнадцать стал играть в своем первом джаз-бэнде, а также стал писать музыку и делать аранжировки. Если бы не требование матери окончить школу, он, вероятно, уже в 1943-м уехал бы на гастроли по Америке с проезжавшим через город джазовым ансамблем, но авторитет матери возобладал, и учебу он закончил. А через полгода он уже заменял заболевшего трубача в ансамбле Билли Экстайна, в котором, помимо прочего, играли будущие титаны джаза: барабанщик Арт Блэйки, трубач Диззи Гиллеспи и саксофонист Чарли Паркер. Эти две недели убедили Дэвиса, что ему нужно ехать в Нью-Йорк, ибо там настоящая жизнь.
Так и не получил формального музыкального образования
Просто взять и уехать в Нью-Йорк из Сент-Луиса было непросто, и Майлз Дэвис прислушался к совету отца, предложившего сыну поступить в нью-йоркский Институт музыкального искусства, одно из крупнейших музыкальных учебных заведений США, сегодня известное как Джульярдская школа (Julliard School).
Дэвис без проблем поступил в институт, но большого энтузиазма на учебе не испытывал, часто пропуская занятия, хотя и посещал, помимо прочего, классы фортепьяно и теории музыки. К тому же, по его воспоминаниям, обучение в вузе было слишком «европейски-ориентированным» и «белым» (в противовес «афроамериканскому» нью-йоркскому клубному джазу), а музыка… «В Джульярде я играл в симфонии по две ноты, боп-боп, каждые 90 тактов, так что в какой-то момент взмолился: „Выпустите меня отсюда!“ И в конце концов бросил учебу», — позже вспоминал он.
Могли ли «две ноты на каждые 90 тактов» сравниться с вечерами в нью-йоркских клубах, где 19-летний к тому моменту Майлз играл на одной сцене с уже упомянутым Паркером (который, к слову, тоже учился в Джульярде и жил с Майлзом в одной комнате) и Гиллеспи, а также Коулменом Хокинсом, Телониусом Монком, Максом Роучем и десятками других легендарных джазменов? Очевидно, нет. Поэтому после третьего семестра Дэвис бросил учебу и полностью посвятил себя джазу.
Первую запись под своим именем сделал в 25 лет
Первая запись Майлза Дэвиса состоялась примерно тогда же, в 1945-м, — он играл в ансамбле, аккомпанировавшем джазовому вокалисту Рабберлегсу Уильямсу, а тремя годами позже у Дэвиса уже был собственный ансамбль — Miles Davis Nonet, включавший всё того же Чарли Паркера.
А вот первую собственную запись Дэвис выпустил только в 1951-м, и не в составе нонета (результат нескольких рекорд-сессий ансамбля увидит свет только в 1957-м под названием Birth of the Cool). Первый альбом назывался The New Sounds — на этой пластинке всего четыре номера общей длиной меньше 24 минут.
Так было положено начало дискографии длиной 40 лет (последний альбом Дэвиса был частично записан в 1991-м и вышел уже после смерти музыканта), в которой есть монументальные работы, оказавшие влияние на несколько поколений музыкантов, в том числе и самый продаваемый джазовый альбом в истории Kind of Blue, записанный за два весенних дня 1959 года, и вышедшие десятью и одиннадцатью годами годами позже соответственно эпохальные In a Silent Way и Bitches Brew, и еще порядка сотни студийных и живых альбомов, не считая сборников и бутлегов.
Его жизнь изменил Париж
В 1949-м Дэвис, побывавший к тому времени с концертами во многих городах США, впервые попал за границу — на Парижский международный джазовый фестиваль. Это событие, по его признанию, стало одним из важнейших и «навсегда изменило его взгляд на жизнь».
В Париже Дэвис не только встретился с самыми известными деятелями культуры того времени, включая Жана-Поля Сартра и Пабло Пикассо, но и впервые по-крупному влюбился (несмотря на то что уже имел жену и ребенка дома, в США) — во французскую актрису и певицу Жюльетт Греко. Их любовные отношения длились несколько лет, а дружба — до самой смерти Майлза. «Она научила меня, как любить что-то, кроме музыки», — вспоминал он позже.
А главное, в послевоенной Европе молодой афроамериканец обнаружил, что отношение к людям с отличным от белого цветом кожи может быть куда более позитивным, чем в то время в США. Возвращение в Нью-Йорк было вдвойне болезненным, и Майлз Дэвис погрузился в наркотическую и алкогольную зависимость.
Наркотическая и алкогольная зависимости сопровождали его большую часть жизни
Еще в годы обучения в Джульярдской школе Чарли Паркер, с которым соседствовал Майлз Дэвис, уже был печально известен из-за своего пристрастия к наркотикам (которые и погубили его в возрасте 34 лет, в 1955-м), но, вопреки распространенному мнению, познакомил Дэвиса с наркотиками не он.
Кто бы это ни был, зависимость Майлза развивалась быстро — и прочим веществам он в первой половине 1950-х предпочитал героин. Всему виной, по его словам, скука, депрессия, в которую он погрузился по возвращении из Парижа, и тоска по Жюльетт Греко, которая осталась во Франции.
Его зависимость стала достоянием широкой общественности в 1953-м (журналиста, который об этом написал, Дэвис так и не простил), хотя к этому моменту жизнь музыканта уже катилась под откос: записи и выступления были спорадическими, по его воспоминаниям, «из милого, тихого, честного заботливого человека он превратился в нечто прямо противоположное», ушел от жены и детей.
В конце концов, зависимость стала негативно отражаться на его способностях как музыканта, а денег, получаемых от выступлений, перестало хватать на приобретение новых доз, так что Дэвис стал подрабатывать сутенерством. К счастью, у него хватило силы воли остановиться: в 1953-м он уехал в Сент-Луис, подальше от легко доступных в Нью-Йорке дилеров и веществ, и заперся в отцовском доме, чтобы пережить ломку.
К 1954-му ему удалось взять зависимость под контроль и вернуться к работе в Нью-Йорке. Это не означало, конечно, что с зависимостями было покончено навсегда: Дэвис продолжал пить и употреблять кокаин, а позже к ним присоединились болеутоляющие. Это разрушило несколько его браков и подорвало здоровье, но при этом не помешало в 1959-м записать тот самый упоминавшийся выше альбом Kind of Bluе и много другой прекрасной музыки. Одна из самых известных его композиций, открывающая Kind of Blue, как будто нарочно отвечает на все эти беды «Ну и что с того».
Он и вправду несколько раз изменил джаз и всю современную музыку
Майлз Дэвис имел самое непосредственное отношение к развитию джаза в 1950–70-е годы — и преуспел в каждом из доминировавших в тот период стилей. Конец сороковых — начало пятидесятых — время торжества бибопа, стиля, предполагающего исполнение в высоком и сверхвысоком темпе, сложные импровизации, обыгрывание последовательностей аккордов, а не мелодии.
Это была «горячая» музыка, исполняемая высокопрофессиональными музыкантами для стойких и подготовленных слушателей. Даже если на записях Майлза Дэвиса она сегодня звучит вполне мягко — это своего рода перевод с языка бибопа на общечеловеческий, выполненный музыкантом.
Начав пятидесятые с примерно такой музыки Дэвис постепенно мигрирует в направлении кул-джаза — «охлажденного» в противовес горячем бибопу, менее эмоционального, более композиторского — это слышно уже на упомянутом альбоме Birth of the Cool. Альбом же Kind of Blue ознаменовал переход Дэвиса к модальному джазу, в котором музыкальной основной является не смена гармоний, а звуковые сочетания внутри лада, благодаря чему импровизация может строиться фактически в рамках одного аккорда.
Всего год спустя Дэвис выпускает альбом Sketches of Spain — аранжировки и переложения испанской народной и академической музыки. На альбоме 1967-го года Miles Smiles мы слышим внезапный дрейф в сторону хард-бопа (это как бибоп, но жестче) и авангарда. А в 1969-м альбом In a Silent Way открывает новую эру джаза — эру соединения джаза и рока, использования электрических инструментов и перехода к тому, что что сегодня называется фьюжен.
Следующий альбом Майлза Дэвиса — Bitches Brew (1970) — станет очередным краеугольным камнем нового стиля. В восьмидесятые электрификация джаза сменится электронизацией — на альбоме Tutu Дэвис станет обильно использовать драм-машины и синтезаторы — всё то, что характеризует музыку 1980–90-х.
Кажется, нет таких стилей современной музыки, в которых не отметился бы Майлз Дэвис. Казалось бы, где он и где стиль амбиент? Но 32-минутная (!) пьеса «He Loved Him Madly» с альбома Get Up With It 1974 года, посвященная памяти умершего незадолго до выхода альбома Дюка Эллингтона, очень даже напоминает длинные и нарочито бессодержательные образцы амбиента, как раз оформлявшегося в отдельный стиль именно в то время и получивший свое название с легкой руки британца Брайана Ино.
Он был образцом не только в музыке, но и в некоторых других аспектах
После выхода Kind of Blue Дэвис стал одним из самых высокооплачиваемых музыкантов в мире. Если в 1960-е звезды джаза уровня Джона Колтрейна и Кэнноболла Эддерли получали примерно 350–400 долларов в неделю за выступления в клубах (свыше 3000 сегодняшних долларов с учетом инфляции), Дэвису за то же платили в десять раз больше.
Уже только за счет этого он мог бы стать ориентиром и примером для следующего поколения музыкантов-афроамериканцев, которые еще долго не будут зарабатывать столько же, сколько белые жители США. И даже несмотря на то, что вредные привычки, зависимости, разгульный образ жизни и проблемы со здоровьем нередко истощали кошелек музыканта, к концу жизни его состояние тем не менее составляло порядка 19 млн долларов.
Помимо этого, Дэвис долгие годы оставался иконой стиля. Чувство стиля он унаследовал от матери и с ранних лет старался одеваться хорошо, даже если качественные костюмы приходилось покупать в секонд-хендах. А когда деньги перестали быть проблемой, белоснежные рубашки, дорогие элегантные костюмы и обувь стали фирменным знаком Дэвиса.
Причем, по воспоминаниям очевидцев, безупречный внешний вид ему удавалось сохранять не только на сцене, но и после концертов, когда появлялась возможность расслабиться. К концу шестидесятых, впрочем, строгие костюмы уступили место более необычной, можно даже сказать, неконвенциональной одежде. Тем не менее Дэвис всегда старался выглядеть модно.
В семидесятые он исчез, чтобы потом вернуться
Первая половина семидесятых стала непростым временем для Дэвиса. Его донимали проблемы со здоровьем, усугубленные никуда не девшимися зависимостями (к которым присоединилась безудержная страсть к сексу). При этом Дэвис еще играл на сцене и ездил на гастроли по всему миру, что может за несколько лет измотать и совершенно здорового человека.
К 1975 году, по признанию музыканта, «секс и наркотики заняли место музыки и заполнили всю жизнь». Поэтому, выступив на двух фестивалях летом 1975-го, он закрылся у себя дома в Нью-Йорке и почти не показывался на публике, перенес очередную операцию (по замене сустава), а в те редкие дни, когда возвращался в студию, почти не брал в руки трубу. Одно время по Нью-Йорку даже ходили слухи, что Дэвис при смерти или даже умер.
Заслуженный отдых занял примерно пять лет. Впервые после длительного перерыва Дэвис появился в студии в мае 1980-го и уже через день после этого снова отправился в больницу с инфекцией ноги. В конце концов, однако, он постепенно вернулся в строй и стал работать над новыми альбомами, а в 1982 году, перенеся после очередного запоя легкий инсульт, который на некоторое время лишил его владения правой рукой, Дэвис окончательно отказался от алкоголя и наркотиков. И поехал в тур по миру. Вот, например, фрагмент концерта 1985 года в Японии, где он исполняет джазовое переложение песни поп-певицы Синди Лопер «Time After Time».
Он до конца своих дней стремился оставаться актуальным
В восьмидесятые Дэвис активно интересовался новыми направлениями современной музыки и обсуждал сотрудничество с рок- и поп-исполнителями, хотел записать альбом джазовых переложений популярных песен тех лет (эта идея так и не была воплощена, хотя пара песен типа той, что Дэвис играет на предыдущем видео, таки оказалась на одном из альбомов последнего десятилетия его жизни).
Очевидно, что и с хип-хопом Дэвис не мог разминуться: идея записать альбом с привлечением хип-хоп музыкантов появилась у него, когда он сидел в своей нью-йоркской квартире и слушал шум улиц. И хотя работа над этим альбомом, которая велась, не была осуществлена и закончена в полной мере из-за за смерти Дэвиса в сентябре 1991-го, альбом все же был выпущен посмертно, в 1992-м, под название Doo-Bop. Критикам он не понравился, но все-таки получил премию «Грэмми» как лучшая инструментальная R&B-запись года.
Материал опубликован в мае 2021, частично обновлен в мае 2023