«Бывает, я плачу во время работы»: честный рассказ доулы смерти

«Доула сопровождает в процессе умирания и после смерти — в процессе горевания по потере: близкого человек и старого, привычного уклада жизни, — рассказала первая русскоязычная доула смерти Саша Уикенден. — Я помогаю в конце жизненного пути: как самим умирающим в процессе умирания, так и его близким, которые переживают опыт ухода родного человека». Далее предоставляем слово нашей героине.

Обучение длится всего месяц

С профессией доулой смерти меня сначала коротко познакомил интернет — встретилось упоминание о существование профессии death doula. Мне кажется, тогда я захлебнулась от удивления, любопытства и воодушевления одновременно.

Короткие поиски вывели меня на несколько англоязычных сайтов, где обучают этой профессии. Больше всего мне отозвался именно сайт INELDA (International Association of End of Life Doula).

Обучение длилось всего месяц, но очень интенсивно и в иммерсивном формате. Это значит, что у нас были лекции и учебные материалы, но основной процесс происходил в виде 4-5 часовых live сессий несколько раз в неделю.

Человек, который сопровождает на пути

Работу доулы смерти условно можно разделить на 3 этапа.

• Создание карты предстоящего опыта, возможных вариантов развития событий и выборов, которые в связи с этим стоит сделать заранее и подготовиться (умирать ли в больнице, в хосписе или дома).

• Реализации такой карты (плана) с учетом того, что часто все идет не по плану и намеченный маршрут надо постоянно корректировать.

• Сопровождение близких умершего на ранних стадиях горевания после того, как случилась потеря.

Доула смерти в такой работе выступает прежде всего человеком, который сопровождает на пути. Она не эксперт, который стоит выше, хоть и обладает, скорее всего, большим опытом и знаниями.

На одном из моих кейсов в сопровождении умирания от рака я объединялась в команду с паллиативной сестрой Софой. Она фокусировалась преимущественно на поддержке, связанной с телесными процессами умирания, я же занималась поддержкой эмоциональной, обсуждением следующих шагов, того, что важно успеть до смерти и так далее.

Важно упомянуть, что доула смерти — это посторонний для семейной системы человек. То есть я не могу быть доулой смерти для своей семьи и близких, потому что моя эмоциональная вовлеченность и совместное прошлое будут значительно усложнять мою работу, а также возможность оставаться устойчивой и независимой в происходящих процессах.

Также важно, что доула смерти очень гибкая с точки зрения функционала и возможностей взаимодействия. Она всегда будет следовать за потребностями клиента и за тем, как глубоко он готов зайти. Кому-то важно обсудить только практические моменты и составить примерный опорный план.

Кому-то важно идти глубже — подводить итоги жизни, сделать проект наследия, исследовать сожаления, обиды, расставить приоритеты в том, что важно успеть до конца жизни. Для кого-то важен тактильный контакт (объятия, возможность держать руку), а кому-то это совершенно не нужно.

Может стать инициатором, организатором и участником всех или некоторых ритуалов — там, где ее поддержка и сопровождение на пути потребуется конкретному клиенту. Если после смерти близким хочется, чтобы доула смерти присутствовала при разборе вещей значимого для них умершего человека — то и так тоже можно.

Также в доульстве смерти есть такой инструмент, как перепроживание смерти (Death reprocessing). Обычно это происходит в конце острой фазы горевания, через 4-6 недель после потери, в этом процессе участвуют все члены команды (если их было несколько) и все члены семьи, которые проживали процесс умирания близкого и готовы участвовать в таком процессе.

Отношение к собственной смерти

Устойчивость в теме смерти для других предполагает достаточно ясные отношения с собственной смертностью. При этом это не значит какую-то «полную проработанность» вопросов собственной смертности, абсолютное спокойствие и совершенное отсутствие страхов, нет.

Это, скорее, про смелость посмотреть на то, какие у меня прямо сейчас отношения со смертью. Как это будет влиять на мою жизнь и, соответственно, работу. А также исследовать, в какую точку мне, возможно, хотелось бы в этих отношениях прийти и что я могла бы для этого сделать.

Трудности

Иногда я встречаюсь с запросами, в которых мне сложнее быть устойчивой. Обычно это связано с каким-то личным опытом, где есть моя боль — лично моя. Например, какое-то время так было с работой по потере отцов тогда, когда мы только узнали уточненный онкологический диагноз моего папы и мой личный процесс горевания был еще очень острым.

В подобных обстоятельствах мне сложнее выдерживать интенсивные состояния клиента и при этом не проваливаться в свою боль. Но в таких случаях у меня больше поводов для обсуждения с супервизором и, соответственно, для моего профессионального роста.

Однако, если моя личная боль в каких-то вопросах сильно свежая или острая, то я, скорее всего, просто не возьмусь за такой запрос, пока не почувствую, что готова. С другой стороны, личная боль хоть и делает меня менее устойчивой на какое-то время, но одновременно дает и больше слоев и уровней понимания того, что может проживать мой клиент прямо сейчас.

Доула смерти не проповедует какой-то определенный вариант того, как правильно умирать и горевать. Она как раз помогает найти то, что правильно для каждого отдельного человека и семейной системы. Поэтому эта модель может одинаково уместиться в самом разном культурном и религиозном контексте. В кодексе этики доул смерти есть постулат: «Если я кому-то не подошла по каким-то причинам (так бывает), то я с радостью порекомендую кого-то из моих коллег, кто может подойти в этом случае».

Доульство смерти — это в первую очередь про контакт человека с человеком. Это возможность не проживать в одиночестве сложный опыт уязвимости в непонимании происходящих процессов. И моя миссия — помочь вернуть смерти ее естественное место в жизни.

_{По материалам Psychologies.ru}