Постоянным и преданным читателям Vokrugsveta.ru не нужно долго представлять бразильского 3D-дизайнера Сисеро Мораеса. Прославившись реконструкциями лиц древних людей, он недавно добрался до Древнего Египта и восстановил лицо 2300-летней мумии ребенка, а теперь взялся за создателя ада. Во всяком случае, за того, кто этот ад нам детально описал, — Данте Алигьери.
Широко известные изображения Данте основаны на сведениях, представленных Джованни Боккаччо в биографии автора «Божественной комедии». Он описывал земляка-флорентийца сутулым человеком среднего роста, с вытянутым лицом, орлиным носом и довольно большими глазами. Но загвоздка в том, что Боккаччо не знал Данте лично (да чего там — Боккаччо было восемь лет, когда Данте умер в изгнании в городе Равенна), а лицо автор «Декамерона» описывал по рассказам близких поэта. Сведения эти были разной степени достоверности, поэтому и собирательный образ вышел не самым доподлинным.
Вместе с тем, в интернете есть вполне себе доступная информация о черепе Данте, и она куда достовернее рассказов очевидцев. Как рассказывает Сисеро Мораес в журнале
Как только это получилось, по его поверхности распределили анатомические точки и приступили к анатомической деформации, то есть начали доводить лицо Данте до полного соответствия черепу. Затем предварительно подготовленный бюст скорректировали по ранее проработанным параметрам, получив «среднее лицо» из всех сделанных проекций. Предусмотрели и то, как будет падать свет, и как лягут волосы и борода, если они понадобятся.
Впрочем, Данте в этом варианте портрета оставили гладко выбритым. Зато не забыли одеть. В качестве основы для одеяния использовали серию изображений, приписываемых Данте, адаптировали из ранее существовавшей модели и скорректировали и смоделировали специально для реконструкции. Таким образом поэт оказался в той же одежде, в какой его обычно изображают, а вот черты его лица заметно изменились.
Глядя на портрет, Мораес подытожил, что череп Данте был больше среднего, а сам поэт был «блестящим человеком, но озлобленным изгнанием». Кто знает, может быть, именно это помогло ему вплести в «Божественную комедию» историю настоящего убийства.