Дом-усадьба с кариатидами в Быково: история и подробный архитектурный разбор

Как много здесь архитектурных утрат, но то, что сохранилось, пленяет взор и восхищает, и в первую очередь церковь — подлинный шедевр русского искусства. Несмотря на небольшой размер, она кажется грандиозной, поражая готическим нарядом с острыми иглами пинаклей и шпилей, пронзающих небо.

Парк, созданный с чутким пониманием гармонии рукотворного и натурального, из-за многолетней запущенности кажется особенно сентиментальным, проникнутым ностальгией по минувшим эпохам. Его планировка — прихотливая паутина, вобравшая в себя как природные компоненты (реку и зеркала прудов), так и исчезнувшие ныне парковые диковины…

В начале XVII столетия Быково числилось в Дворцовом приказе, на средства которого здесь была построена церковь Рождества Христова. Указом Петра I село пожаловано ростовскому воеводе Иллариону Воронцову, а после государственного переворота в 1762 году отдано Екатериной II камергеру Михаилу Михайловичу Измайлову (1722–1800). Земельные угодья сельца с деревней Коломец и пустошами составили 1842 дес. 1148 саж., что в современной мере исчисления эквивалентно примерно 2000 га. По ревизии, населения мужского пола — 325 душ.

Судьба благоволила к Михаилу Михайловичу, он находился в фаворе и уверенно продвигался по службе: при Елизавете Петровне — камергер, при Петре III — генерал-майор, при Екатерине II — действительный тайный советник, при Павле I — московский гражданский губернатор. С 1768-го по 1795-й год Измайлов занимал ответственный пост начальника Экспедиции Кремлевского строения и на протяжении своей многолетней деятельности был связан с корифеями русской архитектуры Василием Баженовым и Матвеем Казаковым.

Измайлов был женат на троюродной сестре государыни Елизаветы Петровны — Марии Александровне Нарышкиной (1730–1780), брак упрочил положение при дворе, принес еще большее благосостояние, но не позволил сенатору познать отцовство, союз оказался бездетным. Супруга умерла безвременно, хотя и в летах. Вероятно, владелец, пожелал увековечить ее имя в названии сельца, ставшее по большей части именоваться Быково, Марьино тож, а также в названии церкви, которую намеревался соорудить в честь покровительницы почившей — Марии Египетской.

16 октября 1775 года, еще до кончины супруги, Быково посетила Екатерина II. Запись об этом событии сохранилась в камер-фурьерском журнале: «По прибытии в помянутое село Быково, по полудни во втором часу, Ея Императорское Величество встретили Его Высокопревосходительство Михайло Михайлович Измайлов с супругою, при пушечной пальбе, и препровождали в покои, где Ея Величество и изволили кушать со всеми находящимися в свите персонами; всех заседало 24…».

Пробыв в имении своего подданного около двух часов, императрица вернулась в Москву, но ликование владельцев после ее посещения еще долго витало под сводами господского дома, и позднее в память о визите венценосной особы в саду появился каменный обелиск.

Но прежде чем приступить к постройке нового храма, Измайлов занимался ремонтом существующего — Рождества Христова. Сама церковь была еще крепка, а вот колокольня просела и грозила обрушением.

Владелец имения хлопочет перед епископом Московским и Калужским Амвросием о перестройке аварийной звонницы; затем о поновлении икон и алтарной преграды; позднее субсидирует ремонт кровли; а в 1783 году подает прошение митрополиту Платону «о дозволении сделать имевшийся Христорождественский храм двухэтажным», с престолом прп. Марии Египетской в верхней холодной церкви.

Дозволение было получено, вот только вопреки желанию вкладчика после завершения отделки храм во втором этаже был освящен во имя Владимирской Богоматери.

Сведения из архивного массива фонда «Московской духовной консистории» ЦГА г. Москвы о датировках быковской церкви порой являются косвенными, но из выявленных документов можно сделать вывод, что нижний храм окончен работой и освящен в 1783 году, а верхний — в 1788 году. Авторство постройки по-прежнему спорно, существуют три гипотезы: В. Баженов, М. Казаков и последовательная двухэтапная работа зодчих в период строительства.

Веские доводы в пользу последней версии озвучила А. Г. Борис: «Передача именно Казакову работы, начатой Баженовым, вполне логична для ситуации, сложившейся для этих зодчих в 80-е годы XVIII века Баженов впал в немилость у Екатерины II и был отстранен от возведения дворца в Царицыне.

Маловероятно, что при таких условиях Баженов смог бы продолжить работу над сооружением церкви в усадьбе Измайлова, начальника Экспедиции Кремлевского строения, — такая открытая поддержка опального зодчего могла повредить ему самому.

Еще менее вероятно, что Измайлов, имевший возможность выбрать для продолжения работы лучшего архитектора Москвы, мог обратиться к кому-нибудь, кроме Казакова, уже завоевавшего авторитет. Кроме того, кандидатура Казакова была идеальной и с точки зрения придворной дипломатии: он был в милости у двора, и именно ему было поручено продолжить строительство, отнятое у Баженова».

Если сравнивать «баженовский замысел с осуществленным вариантом, становится понятна доля творческого участия Казакова, который придумал замечательную лестницу на два всхода и изменил форму колоколен. При этом предложенная Баженовым структура постройки, форма и завершение основного объема остались неизменными».

Белокаменная церковь Владимирской иконы Божией Матери в стиле псевдоготики, сочетающая черты русской архитектуры с новаторскими решениями и элементами западноевропейских образцов, кажется фантастически причудливой. Традиционная схема «кораблем» здесь усовершенствована: парные колокольни поднялись не над притвором, а по углам трапезной, формируя развитой западный фасад.

Примыкающая к нему во втором этаже с грациозными изгибами двухмаршевая лестница не только обогащает общую структуру, но и привносит в облик здания торжественное звучание.

В 1797 году М. М. Измайлов «за старостию и слабостию здоровья» подал в отставку. Его состояние и недвижимое имущество отошли воспитанницам — дочерям младшего брата Ивана Михайловича, скончавшегося в 1787 году, Авдотье (1780–1850) и Ирине (1768–1848), по воле дядюшки получившим разностороннее образование.

Авдотья, или Евдокия, прозванная в свете Nokturne и Princesse Minuit, по принуждению вышедшая замуж за князя С. М. Голицына, порвала с ним и жила в Санкт-Петербурге отдельно, где завела литературный салон, завсегдатаями которого был весь цвет русской поэзии и прозы, художники, люди науки. Ее ум и красоту воспели в восторженной лирике Пушкин, Вяземский и Жуковский. Окруженная поклонниками и почитателями, но так и не получившая развод, Авдотья Ивановна, не имела возможности еще раз связать себя узами брака и иметь детей.

На долю старшей сестры Ирины, которой досталось Марьино, выпало чуть больше семейного счастья. Она вышла замуж за члена Государственного совета, обер-церемонимейстера и действительного тайного советника Иллариона Ивановича Воронцова (1760–1790), который скончался в 30-летнем возрасте, в год рождения их единственного сына, графа Ивана Илларионовича.

Из-за слабого здоровья ребенка графиня была вынуждена сменить климат и провела несколько лет в Италии, где много путешествовала вместе со своей сестрой Авдотьей. В отличие от нее имела репутацию кроткой, практичной и уравновешенной дамы.

Вернувшись на родину, графиня И. И. Воронцова занималась решением имущественных дел сына и, благодаря умелому управлению хозяйством и имениями, способствовала увеличению его состояния.

«Она пользовалась особенным расположением своей тетки по мужу, известной княгини Екатерины Романовны Дашковой, и когда та, поссорившись со своей дочерью Щербининой, вознамерилась лишить ее наследства, выбор ее остановился на сыне графини Ирины Ивановны Воронцовой. Последняя приняла это предложение за несовершеннолетнего еще сына, к которому и перешло имя Дашкова, вместе с большей частью населенных имений княгини Дашковой».

Под старость графиня совершенно оглохла и редко принимала гостей, проживая в доме сына в Петербурге на Дворцовой набережной, где занимала отдельный этаж.

Дипломат и действительный тайный советник Иван Илларионович Воронцов-Дашков (1790–1854) стал следующим владельцем подмосковного поместья, он состоял в браке с Александрой Кирилловной (1817–1856) — дочерью члена Государственного совета и обер-гофмейстера Кирилла Александровича Нарышкина.

В искусствознании советского периода считалось, что от «баженовского» здания сохранились только пандусы въезда, ограниченные белокаменной балюстрадой. Реставрационные работы 1970 — нач. 1980-х, проводимые под руководством арх. И. Аникиной, выявили, что господский дом заключает в себе подвальный этаж и часть стен, оставшихся от предшественника.

Роскошный по архитектуре дом-дворец занимает вершину холма. От его главного входа расходятся боковые пандусы въездов с плавно очерченными линиями балюстрад; в парк, разбитый уступами, спускается парадная лестница. С окружающим ландшафтом постройку объединяют балконы и террасы, среди которых главенствующая роль отведена большой каменной террасе ломаного абриса со стороны парка. Она обрывается к реке долгим и пологим скатом, по сторонам которого расступается пейзажный парк.

Прямоугольный в принципе план здания усложнен боковыми ризалитами и торцевыми выступами, один из которых надстроен эффектной башней с курантами. В центр здания, выделенный на фасадах портиком кариатид и граненым эркером со стороны двора, вписан двусветный овальный вестибюль.

Великолепный плафон с тонкой орнаментальной лепкой украшает его потолок. В здании, которое десятилетиями эксплуатировалось непрофильными организациями, чудом сохранились великолепные интерьеры.

«Основным мотивом декорации всей женской половины дома (слева от центрального вестибюля) являются гирлянды и букеты роз, покрывающие стены и потолки комнат и в живописной технике, и в виде резных ореховых панелей. Эти комнаты занимают восточную часть дома, из которой хорошо была видна церковь. Здесь же в парке была расположена легендарная аллея „черных роз“, спускавшаяся от восточного фасада дворца, от двери из ванной графини к пристани на большом пруду. Небольшой остекленный павильон с открытой террасой наверху, примыкающей с этой стороны к дому, вероятно, служил зимним садом, столь любимым в русских аристократических домах 1840-х гг.».

Мужская половина дома, вмещавшая библиотеку, кабинет и бильярдную, отличалась более сдержанной отделкой. «Супружеские» части дома объединялись так называемой голубой гостиной или музыкальным залом с выходом на большую террасу.

1881 год становится для Воронцова-Дашкова знаменательным: после убийства Александра II он один из основателей и активных участников монархической организации «Священная дружина». Назначен начальником охраны императора Александра III, главноуправляющим государственным коннозаводством; министром Императорского Двора и Уделов, канцлером Капитула российских императорских и царских орденов.

В 1874 году у И. И. Воронцова-Дашкова имение приобрел инженер-путеец и совладелец Московско-Рязанской железной дороги Николай Иванович Ильин (1837–1907). Его сын Андрей (1872–1928) стал одним из зачинателей изучения Подмосковья. Страстный фотограф, он оставил богатую фотолетопись достопримечательностей в окрестностях Москвы. Нередко в путешествиях его сопровождал сын Михаил (1903–1981), впоследствии известный искусствовед, автор многих исследований по русской архитектуре.

В конце XIX столетия, в новых экономических условиях, если частновладельческое хозяйство не приносило стабильный доход, содержание большого имения представлялось обременительным. Н. И. Ильин был вынужден заложить имение в Московском земельном банке. В 1891 году сентября 4-го дня нижеподписавшийся инженер полковник Николай Иванович Ильин получил из Московского Земельного банка ссуду по номинальной цене закладных листов сто тысяч рублей.

«В обеспечение сего долга по этой ссуде, впредь до погашения его со всеми причитающимися Банку платежами, я отдаю сему Банку в залог принадлежащее мне недвижимое имение, состоящее Московской губернии Бронницкого уезда при селе Марьино, Быково тож и деревни.

Означенное в залоговом свидетельстве старшего нотариуса Московского окружного суда от 19 июня 1891 года за № 1379, в этом имении, как значится в сем свидетельстве, состоит земли всего одиннадцать тысяч восемнадцать десятин».

Чтобы поправить финансовое положение, в начале XX столетия отец и сын Ильины продали часть своих земель, а часть сдавали в аренду под дачные участки.

Сведения земских Управ о количестве и доходности владений потомственных и личных дворян показывают разделение земельного фонда имения при Ильиных, конечная дата дела 31.08.1910 г.:
Ильина Екатерина Андреевна вдова инженер-полковника с. Марьино-Быково: земли 734 дес. 1569,2 саж.; Ильин Андрей Николаевич, потомственный дворянин с. Марьино-Быково: 68 дес. 247 саж.

В надвигающейся революционной грозе, желая оградить имение от возможных рисков, Екатерина Андреевна Ильина ежегодно с 1909-го по 1914-й год страховала имение в обществе «Якорь». До национализации усадьбы оставалось три года, после чего Марьино повторило участь многих разоренных дворянских гнезд.

Религиозная община Владимирской церкви была зарегистрирована в органах НКВД и на законных основаниях пользовалась культовым зданием, но в 1937 году церковнослужители были арестованы и расстреляны, после чего храм закрыли.

Усадьбу передали детскому дому. Мемуарист и издатель Петр Петрович Перцов оставил описание воронцовского особняка в своих «Экскурсиях»: «Дворец обращен в настоящее время в „дом детей красноармейцев“; для осмотра открыты лишь залы нижнего этажа <…>.

Из главного входа попадаем в круглый вестибюль, откуда вьется лестница в верхний этаж; здесь обращают на себя внимание лепной потолок и узорный чугунный фонарь, свешивающийся с него на цепях.

Комната направо — библиотека, где еще сохранилось в прекрасных ампирных шкапах обширное собрание преимущественно иностранных книг <…>.

В следующей комнате стены были отделаны резным деревом с панно (простенками) из красной кожи (сильно повреждены).

Налево от вестибюля большая столовая, отделанная в стиле старинных обеденных зал готических замков — с резными деревянными плинтусами (нижними частями стен), огромным средневекового типа камином и резными шкафами, украшенными гербами владельца; три хрустальных люстры спускаются с потолка…».

Великолепной оправой для изысканного архитектурного ансамбля служило его природное окружение, подчиненное замыслу конца 70-х гг., по другим сведениям — 80-х гг. XVIII столетия. По данным Е. П. Щукиной, это произошло «одновременно с перепланировкой усадьбы и новым строительством».

Заболоченное Баклаково озеро, носившее в старину название «Петрищевы лужи», расчистили и включили промежуточным звеном в сложную гидросистему между реками Вереей и Москвой.

После земляных работ ложе озера превратилось в продолговатый 2,5-километровый проточный водоем (р. Быковку), с выровненной и облагороженной береговой линией. Водная система усадьбы дополняется тремя искусственными прудами: два из них можно видеть и сегодня, а на месте третьего, находившегося напротив дома, позднее устроили партер.

В зеркальную гладь одного из водоемов когда то смотрелся французский павильон «Эрмитаж»^*, с расположенной вблизи белокаменной лестницей-пристанью, украшенной декоративными вазонами и скульптурой.

Он представлял собой почти круглое в плане двухэтажное здание, перекрытое куполом. Фасады по высоте членили пилястры ионического ордера, по фризу пролегали грациозные гирлянды. Эрмитаж служил домашним театром или павильоном для музицирования, вошедших к тому времени в большую моду.

В парке были и другие, ныне утраченные затеи: валунный грот, декоративный обелиск, отмечавший посещение имения Екатериной II в октябре 1775 года, мостик, переброшенный на остров, на котором и сохранилась единственная из малых форм, совершенная по пропорциям беседка-ротонда «Трех философов», или «Храм Цереры». Отражаясь в застывшей воде, проглядывая сквозь резную сень листвы, она является бесконечно притягательным зрелищем, однако со временем растительность вокруг миловиды загустела и стала препятствовать ее обзору.

Парк усадьбы с панорамным построением композиции, ввиду его расположения вдоль речного берега, за счет декоративных аллейных, групповых, единичных и многоствольных посадок деревьев, а также живописно спланированной структуры получил чрезвычайно развитое внутреннее пространство, сочетающее небольшую регулярную часть с пейзажным массивом.

Историческое здание, пришедшее в ветхое состояние, остро нуждается в противоаварийных мероприятиях и находится в ожидании крупного инвестора.

_{Отрывок из книги Натальи Бондаревой «Усадьбы России. От имений средней руки до парадных резиденций». М.: Издательство Бомбора (Эксмо), 2024.}