Дух большой воды: как живут индейцы гуарани и почему они боятся водопадов Игуасу

На границе Парагвая и Аргентины в лесах живут племена народа гуарани. Считается, что именно они когда-то первыми открыли комплекс водопадов и дали ему очень точное название — «И-гуачу», что значит «Большая вода», которое с заселением региона испанцами постепенно преобразовалось в привычное нам «Игуасу». Почему индейцы боятся «Большой воды» и уходят все глубже в лес?

Водопады Игуасу действительно впечатляющи: высота, с которой вода обрушивается вниз, достигает 80 метров с лишним. Самый крупный водопад называется Глоткой Дьявола. Когда гуарани освоили эти земли и впервые увидели водопады, точно неизвестно — письменности у народа не было, а значит, не было и каких-либо летописей. Однако мифы предков и представления их о мире народ сохранил. Одна из легенд объясняет мистический ужас гуарани перед «Большой водой». Несмотря на то, что они — единственные, кому разрешен бесплатный проход на территорию комплекса в рамках национальной программы поддержки коренного населения, гуарани к водопадам подходят редко. Вся жизнь проходит вдали от них.

«Согласно нашей легенде, в Большой воде живет злой дух. Именно он когда-то рассек речное русло и создал мощные водопады, — рассказывают жители одной из деревень. — Раз в год наши предки приносили в жертву богу Мбоя самую красивую девушку племени. Однажды возлюбленный обреченной на смерть красавицы похитил ее и уплыл на пироге по течению реки. Божество разгневалось и преградило путь влюбленным, разрубив землю и создав обрывы с гигантскими водопадами. Влюбленных так и не нашли, ласточки до сих пор ищут их в пучине».

Если все же нужно сходить к водопадам, гуарани проводят специальный обряд, чтобы защитить себя от злых духов: для этого входят в транс с помощью ритма, задаваемого стуком бамбуковых палок по земле. Составить некое представление о ритуале могут редкие туристы, забравшиеся в эти дебри. Но, во-первых, им приходится довольствоваться имитацией, демонстрируемой детьми племени (считается, что ребенок не может призвать духов), а во-вторых, туристы не знают, что на самом деле видят — им обряд преподносят как приветственный и желающий удачи. Так племена защищают свой мир и мир духов от излишнего любопытства вездесущих туристов.

По той же причине у людей народа два имени — одно гуарани, данное при рождении шаманом, а другое — испанское. Так, например, одного из моих проводников, который живет в деревне с племенем, но учится в университете в городе, называют испанским именем Мелисио, но для соплеменников он по-прежнему Ту-Паа, что значит «благословенный богом».

Кстати, больше шансов увидеть похожую на настоящую жизнь племени будет, если приехать в поселение в сопровождении такого местного жителя. Мне удалось побывать в одной из четырех деревень гуарани, находящихся в 15 километрах от аргентинского городка Пуэрто-Игуасу. До места нас довез друг Мелисио Сандро — выходец из племени, работающий в городе таксистом. Правда, гуарани он только наполовину — по линии матери, его отец — аргентинец.

«Как же вы живете у водопадов, боясь их?», — спросила я у Сандро. «Гуарани речные жители. Реки дают им и питье, и еду, они — их жизнь. От водопадов им ничего не нужно».

Пройдя по деревне, мы заметили общую кухню — хижину с пальмовой крышей, где, как будто в подтверждение нашего разговора, местная жительница чистила большую рыбину. Рядом с ней стояла корзина с приличным уловом.

«Это ее муж наловил в реке?» — спросила я у Сандро. Тот быстро замотал головой. «В племени рыбачат только женщины. Лодка и удочки им не нужны. Женщины собирают в джунглях листья растения бабаско, толкут их и смешивают выделяющийся ядовитый сок с глиной. Получившиеся шарики бросают в реку, в воде глина растворяется, а яд дает необычный эффект: рыба сама выходит на поверхность, и ее собирают сетью, сплетенной из веревок, которые делают из волокон пальмовых листьев. Раньше считалось, что все дело в магии».

По ту сторону

Каждая деревня — отдельная община, которой управляет старейшина — касика. Он решает все насущные вопросы деревни и следит за порядком. В отсутствие касики его жена исправно собирает все вопросы и жалобы жителей и передает их позже супругу.

Древние традиции сильны и в брачных связях. Женятся в племени рано, зачастую в 13–15 лет, поэтому здесь считают, что сделать достойный выбор в столь юном возрасте молодому человеку не по силам, и жену своим сыновьям подбирают отцы. Браки разрешены только в пределах общины, жениться на представителях других народов запрещено. Поэтому промахнуться с выбором сложно — ведь девушки растут на глазах будущей родни.

Но бывают и редкие исключения, как, например, у отца и матери Сандро. Соплеменники так и не простили ей выбор чужака, поэтому она навсегда переехала жить в город. Сандро родился уже в городе, но всегда испытывал интерес к своим корням и традициям предков. Тем не менее, ставшую привычной жизнь в цивилизации он бы сейчас не променял уже на лес. «Все идет из детства. Если бы я родился в племени и вырос в тех реалиях, я бы, скорее всего, не захотел перебираться в город. Разве что на заработки, — говорит мой проводник. — Но если ты вырос в городе, ты уже с другим менталитетом, чужой, это неизбежно».

Жители деревни позволяют нам с Мелисио и Сандро подойти к хижинам. «Дома строят, как и тысячу лет назад: в ход идут бревна, глина и особый вид лианы, которым и скрепляют все, что нужно. Гвоздей у гуарани нет». По сути, дом — это только стены и очаг в центре, да подвешенные к балкам гамаки, в которых спят все члены семьи. Мебели практически нет, разве что пара тумбочек или шкаф для кухонных принадлежностей или одежды.

Все необходимое гуарани мастерят сами, благо деревьев вокруг пока достаточно. При этом в хижинах наряду с циновками можно увидеть весьма неожиданные для джунглей и плохо вписывающиеся в общую картину предметы — телевизоры и солнечные батареи (вырабатываемого панелями электричества хватает на несколько часов просмотра ТВ в день). «Мы привыкли смотреть сериалы», — улыбается Мелисио.

Живут гуарани очень бедно, многие — натуральным хозяйством. Кто-то работает в городе. И хотя почвы здесь не самые плодородные, людей в основном кормят огороды, где выращивают юкку (корнеплод, похожий на картофель), кукурузу, бананы, арбузы, ананасы и мате. Лекарственные растения тоже сажают в огородах или используют произрастающие в диких джунглях. Рецептам снадобий не одна тысяча лет. К услугам городских врачей и больниц гуарани стараются прибегать только в крайних случаях. Например, при аппендиците.

Гуарани стараются сохранить традиционный уклад жизни, многие не знают испанский язык. Однако уже носят покупную одежду и пользуются посудой из стекла, пластика и металла. Но еду женщины готовят по-прежнему на костре и углях — никаких плит и горелок здесь нет. Кстати, уголь используют и как очиститель воды, и как сорбент (для этого его заваривают кипятком).

Обезьяны, попугаи — и свободные люди

Все время пребывания в деревне за нами повсюду по пятам следует стайка детей. Один мальчик держит в руках красочного попугая. Заметив мой вопросительный взгляд, Мелисио пояснил, что в качестве домашних животных у местных, помимо привычных нам кошек и собак, попугаи, туканы и обезьяны. Хотя домашними питомцами их можно назвать с натяжкой — для людей племени они, скорее, соседи. «Животные делят с нами дом и пищу, но при этом свободны — часто уходят в джунгли, а через какое-то время возвращаются».

С малых лет гуарани встроены в бытовую жизнь племени практически наравне со взрослыми, но любят поиграть в футбол и волейбол. Резиновый мяч — роскошь, поэтому в ход идут каучуковые или набитые ветошью сшитые мячи. Как и все дети, гуарани любопытны — именно они первыми подходят к приезжим.

Туристы — это возможность заработать. Исполнив нехитрый танец или песенку, дети смело обходят незнакомцев с корзинкой, прося чаевые. И осуждать их за это сложно: для многих жителей деревни это единственный доход. Поэтому к редким туристам гуарани относятся довольно спокойно: показывают свою деревню и рассказывают, как живут в сельве.

Но в целом чужаков здесь не очень любят. Цивилизация приходит не всегда так, как того хотели бы гуарани. Ради новых отелей, предназначенных для туристов, желающих быть поближе к первобытной природе, вырубают деревья, прокладывают дороги, а реки все чаще загрязняются отходами нефтепереработки. Из-за этого племена все чаще вынуждены переселяться в другие места, искать более плодородные почвы и чистые реки.

Гуарани считают аргентинцев захватчиками своих земель. А аргентинцы, в свою очередь, относятся настороженно к выходцам из племен. Они не понимают желания коренных народов жить в лесах вдали от цивилизации. Местные власти пытаются решить проблему, интегрировав коренные народы.

За разговором мы подходим к более основательному зданию. Это школа. В ней работает несколько приезжих педагогов. Они обучают детей испанскому языку, счету, письму, рассказывают об окружающем мире. Но не все выросшие дети торопятся покинуть общину. Многие гуарани считают, что это не их путь. Свобода им дороже благ города. Это то, что помогает им сохранить свою уникальность, традиции, а также уклад жизни такими, какими они были много веков назад. «Мы живем так, как жили наши предки. Мы не стремимся в большой город, а создаем все блага сами, ведь человеку многого не нужно».

Прощаясь с племенем, незаметно понимаешь, что побывать здесь — все равно что перенестись в прошлое и увидеть землю такой, какой она была в те времена, когда человек жил в гармонии с природой и довольствовался малым. Вода, еда и элементарное жилище — что еще нужно для счастья? Разве что пара сериалов вечером и душевные разговоры с соплеменниками у костра. Этот хрупкий мир гуарани и стараются сохранить как можно дольше.

_{Материал опубликован в марте 2025}