Еще не утраченная святыня: как в Забайкалье появилась первая каменная церковь и что с ней стало

В селе Калинино близ старинного забайкальского города Нерчинска возвышается над серыми крышами ветхих домов полуразрушенная белая церковь Успения Пресвятой Богородицы. Построенная более 300 лет назад, она, как старый корабль, выброшенный бурей на мель, стоит среди моря горьких трав и островерхих сопок. Конечно, есть в России храмы древнее и краше. Однако ценность Успенской церкви не столько в обаянии старины и красоте форм, сколько в исторической значимости — в первой половине XVIII    столетия она была единственным каменным храмом от Байкала до Тихого океана и символом растущего влияния молодой Российской империи в Азии.

Славный почин

300 лет назад Россия, по выражению Александра Пушкина, «вошла в Европу, как спущенный корабль, — под стук топора и грохот пушек». Петр Великий с неуемной энергией расширял державу, преобразовывал размеренную русскую жизнь. Но немногие знают, что его великие свершения на Западе были подкреплены не менее великими достижениями на Востоке.

Еще в 1689 году был заключен Нерчинский договор с Китаем, по которому России отходили сибирские земли за Байкалом, а граница между двумя странами была проведена по реке Аргунь. Так основанный в середине XVI века Нерчинск стал русскими вратами в Азию.

В том же году почти в 300 километрах от него, на речке Алтаче, был заложен первый в стране сереброплавильный завод, названный Аргунским, позже переименованный в Нерчинский. С 1704 года государеву казну регулярно пополняло добытое здесь серебро: у России отпала необходимость закупать этот металл за рубежом. Петр I, которому нужны были средства на грандиозное строительство Петербурга и ведение военных кампаний, понимал, что величие новой России создается в далеких рудниках Даурии.

Здесь храму быть

В 1706 году нерчинские казаки во главе Никитой Титовичем Варламовых по прозвищу Мара в челобитной государю сообщили: «Служивые люди престарели и за старостью лет от службы отстранены, а вместо них службу служат их дети и внучата, а те престарелые, оставленные служилые люди желают постричься, а в Нерчинску де монастыря не бывало и по се время нет».

Надо сказать, что Сибирская Киприановская летопись упоминала об основании в Нерчинске монастыря в 1664 году. Но, похоже, к началу XVIII века он так и не появился, к огорчению казаков.

То были не простые служилые, а первопроходцы — участники открытия руд, дипломатических миссий, противостояний с маньчжурами и монголами. Бывалые воины не были беспомощными стариками: могли еще подраться, да и топором работали лихо. Скорее всего, их просьба была выражением стремления послужить Отечеству на духовной стезе. Построить монастырь для них означало почти то же, что возвести острог — показать намерение России остаться в новых землях навсегда.

Государь уважил просьбу старых воинов. За ними же дело не стало. К 1710 году казаки срубили деревянную церковь Богоявления Господня, а неподалеку от нее началось строительство каменного храма. Для этого пригласили соликамского «подмастерья каменных дел», выходца из Ярославля Василия Горяева (Гаряева), хорошо зарекомендовавшего себя при возведении Троицкого собора в городе Верхотурье.

В Нерчинск Горяев прибыл вместе со своей артелью. Возведение храма завершилось в 1712-м — за два года до выхода знаменитого петровского указа о запрещении по всей стране каменного строительства.   

Новая белокаменная церковь прочно стояла на фундаменте из местного «дикого» камня. Стены, сложенные из разноразмерных кирпичей,  казались нерушимыми, а окна с наличниками в виде кокошников, придавали зданию сходство с элегантной каравеллой. При отделке здания мастера использовали как традиционные для русского зодчества мотивы, так и местные. Например, оконные проемы они украсили стилизованными изображениями как ромашек, так и местных даурских лилий.

Над основным объемом храма, величаво возвышались пять куполов с крестами, обитыми железом — позолота в те времена была большой роскошью в Сибири. Купола же покрывал деревянный лемех, похожий на чешуйчатую черепицу. Важным элементом архитектурного образа церкви была величественная шатровая колокольня.

В храме имелись три придела. Один — Успения Пресвятой Богородицы — был неотапливаемым, поэтому службы в нем велись только летом. Два других — Богоявления Господня и Живоприемного источника — предназначались для зимних служб.

Первым настоятелем церкви и всего монастыря стал уже упомянутый казак Никита Варламовых, нареченный, как следует из документов, Пагиратием. С этим именем связана небольшая загадка. Дело в том, что его нет в святцах, а монах не мог носить не христианское имя. Возможно, Пагиратий — производное от имени Панкратий. Тем не менее в монастырских документах настоятель неоднократно упомянут именно как Пагиратий.

О нем известно не очень много. Он был вдов, разменял седьмой десяток, но не утратил физических сил и ясности ума. Видимо, зная о неуемной энергии Пагиратия, митрополит Тобольский заодно возложил на него обязанности заказчика церквей Нерчинского округа. Он должен был следить за правильным исполнением обрядов и собирать церковный налог на территории вверенного ему заказа — административной единицы епархии, включавшей несколько церквей.

Судя по всему, игумен Пагиратий хорошо исполнял свои обязанности. Под его руководством монастырь постепенно разрастался. Монахи строили себе жилье, приобретали скот. Коме того, обитель получила земли и приписных крестьян.

В 1723 году митрополит сибирский и тобольский Антоний назначил нового заказчика священника Ивана Иванова и велел тому принять у Пагиратия архиерейские указы, дела о содержании нерчинской десятины и прочие документы. Однако игумен неожиданно отказался сдавать пост, но вскоре тяжело заболел и умер.

Уходя в мир иной, властный и непокорный настоятель мог быть спокоен: созданная им обитель процветала, а Успенская церковь поражала местных жителей, купцов и путешественников своим великолепием.

Благолепная темница

После смерти Пагиратия Успенский монастырь продолжал развиваться. Состоятельные нерчинцы и заезжие миряне охотно жертвовали на его содержание деньги, покупали утварь, а также дарили обители лошадей и скот. Внутри монастырской ограды, помимо церкви, стояли кельи, кухня, кладовые и погреб. За оградой монахи поставили баню, кожевню, конный двор, несколько изб. При монастыре было налажено производство кваса, вина и пива двух сортов.

Однако у этого лоска и великолепия была и обратная сторона. Монастырская ограда и толстые стены Успенской церкви не всегда могли защитить от мирской суеты души людей, которые шли сюда за тишиной и молитвой. Некоторые монахи, вспомнив былые казачьи годы и молодецкую удаль, порой ввязывались в драки, совершали побеги, злоупотребляли спиртным.

К тому же далекий монастырь превратился в место для ссылки неугодных лиц. Чаще всего в обитель на покаяние отправляли оступившихся и вставших на путь порока священников.

Опальный схимник

Самым известным узником монастыря был схимник Гедеон, известный в миру как Георгий Дашков. Он происходил из старинного дворянского рода, но поприщем своим выбрал не государеву службу, а духовное служение. В 1706 году, будучи настоятелем Астраханского Троицкого монастыря,  Дашков участвовал в усмирении астраханского стрелецкого бунта, увещевал восставших сложить оружие.

Талантливого оратора и служителя церкви заметил фельдмаршал Борис Шереметев и рекомендовал его Петру I. По велению государя Георгий Дашков стал келарем, а в 1711 году архимандритом Троице-Сергиевой лавры. После кончины Петра Великого императрица Екатерина I назначила Георгия третьим архиереем Святейшего Синода. Через год он уже был вице-президентом Синода в сане архиепископа — ловко плетя сеть интриг, Дашков сумел обыграть заклятого соперника Феофана Прокоповича и стать одним из самых влиятельных людей в государстве. Он планировал восстановить в России патриаршество, но не преуспел в этом деле.

С воцарением императрицы Анны Иоанновны в 1730 году расклад сил при дворе изменился, и Феофан Прокопович с соратниками перешел в контрнаступление. Новый виток борьбы быстро принес плоды — государыня исключила Дашкова из Синода. Затем последовали лишение сана и заключение в Харьковский монастырь. Так начались скитания опального иерарха по разным обителям.

В 1731 году в Спасо-Каменном монастыре Вологодской епархии Дашков принял схиму под именем Гедеона. В 1735-м по предложению членов Синода царица приказала выслать схимника в Свято-Троицкий Селенгинский монастырь, откуда он вскоре был отправлен в Нерчинский Успенский монастырь. Иркутский епископ Иннокентий (Нерунович), следуя синодальным предписаниям, приказал наместнику монастыря Боголепу содержать арестанта под караулом, никого к нему не впускать, а кормить не лучше, чем монахов.

Немощным и усталым прибыл Дашков в нерчинскую обитель. Вряд ли он мог хорошо рассмотреть ее, когда караульные бросали его в церковную подклеть — нечто вроде подвала, переоборудованного в темницу.

Однако слава об упокоившемся в Успенской обители старце-мученике жила еще долго. Жители Нерчинска и окрестных сел приходили помолиться к его могиле и верили, что это обязательно поможет избавиться от болезни или решить жизненные трудности. Со временем куст зачах, а вместе с ним исчезли и следы последнего пристанища некогда влиятельного архиерея Георгия Дашкова.     

Угасание обители

В середине XVIII века Нерчинский монастырь постепенно утрачивал свое влияние.    Отчасти это проявилось даже в том, что в 1754 году епископ Иркутский Софроний (Кристалевский) назначил нерчинским заказчиком не настоятеля обители Тихона, а нерчинского священника Илью Лебедева. Возмущенный Тихон попытался оспорить это решение, но владыка одной резолюцией раз и навсегда решил вопрос: «монастырскому наместнику все богослужения в силу Духовного Регламента совершать в монастыре, а в город-де ездить незачем».

В 1758 году уже другой настоятель, иеромонах Антоний, по обвинению в государственной измене был сослан в Селенгинск, но по пути скончался в местечке Березовка, у Верхнеудинска. На месте, где он преставился, местные жители установили крест.

На фоне этих событий происходило обеднение монастырского хозяйства. Обитель угасала. Решающим ударом по ней стал манифест Екатерины II от 26 февраля 1764 года о секуляризации монастырских земель. В том же году Нерчинский Успенский монастырь был упразднен. Однако некоторые историки считают, что его ликвидировали почти на десять лет позже.

Так или иначе история монастыря завершилась во второй половине XVIII века. Его имущество подлежало продаже. В 1775–1776 гг. командир Нерчинских заводов Василий Нарышкин внутри монастырской ограды устроил себе резиденцию со зверинцем. Здесь он останавливался, молился в Успенской церкви, принимал делегации купцов, чиновников, устраивал суды. Самоуправство и военный поход на Иркутск закончились для него арестом и судом. Через несколько лет после нарышкинских авантюр монастырские кельи и стены были разобраны.

Время собирать камни

Церковь медленно погибала на глазах у людей, которые еще недавно в слезах стояли на коленях перед образами и молили о спасении. Потомки казаков-первопроходцев поначалу использовали ее как склад, а потом и вовсе забросили.

Мерзлые грунты, то проседая, то вспучиваясь, ломали стены старого храма. На колокольне, апсиде, приделах обнажились красные кирпичи, появились огромные раны-трещины, которые год от года становились все больше.

Десятилетиями разрушающийся памятник российской архитектуры был пристанищем для голубей, воробьев, да коров, спасавшихся в нем от жары. В 1985 году архитектор Николай Крадин впервые поднял вопрос его реставрации. Понадобилось более 15 лет, чтобы организовать дополнительные историко-архитектурные исследования, которые показали, что церковь можно и нужно восстановить.

У церкви появился шанс на спасение. Неравнодушные граждане провели в ней уборку, кто-то принес иконы, впервые за долгие годы затеплил свечи. Время от времени тут стали проводить службы. В 2010 году был создан Попечительский совет по восстановлению Успенской церкви, начался сбор пожертвований.

В 2016 году при поддержке Русского географического общества (РГО) на ее территории проводились археологические и геофизические работы. В результате удалось выявить следы захоронений и один могильный камень. Участники экспедиции осторожно предположили, что под ним может находиться могила Гедеона.

В 2022 году в Успенской церкви начались реставрационные работы. Сейчас она стоит в лесах, а специалисты обещают вернуть ей первоначальный облик. Есть надежда, что воплощенное в камне свидетельство свершений России на восточных рубежах не будет утрачено.