Эталон гусара: как лихой генерал Яков Кульнев стал «отцом солдатам» и пал геройской смертью

Имя знаменитого гусара Якова Петровича Кульнева сегодня почти не помнят, хотя его биография могла бы лечь в основу увлекательного фильма или сериала. Умелый военачальник и лихой кавалерист Кульнев был известен своими безобидными чудачествами, милосердным отношением к пленным и беззаветной храбростью, благодаря которой он совершил множество подвигов. Остается надеяться, что режиссеры и продюсеры когда-нибудь все же расскажут историю этого колоритнейшего персонажа. А пока ее рассказывает Vokrugsveta.ru.

Солдатская лямка

Яков Петрович Кульнев появился на свет в городке Люцин на территории Речи Посполитой (ныне город Лудза в Латвии) в ночь на 6 августа (по н. ст.) 1763 года. Он был выходцем из старинного рода — в 1460 году далекий предок Кульневых выехал из Польши на службу к великому князю московскому Василию II и с тех пор большинство мужчин в роду Кульневых выбирали военную стезю. Не стал исключением и отец Якова Петровича — Петр Васильевич Кульнев, которого хорошо знал знаменитый полководец Александр Суворов.

После увольнения со службы по состоянию здоровья Петр Кульнев с женой Луизой Гребениц осел в Люцине, где получил гражданскую должность городничего, на которой находился до самой своей смерти. По словам исследователя биографии Якова Кульнева Олега Пухляка, хотя Люцин был небольшим городом, опытный местный чиновник мог бы обеспечить себе богатый доход, но семья Кульневых жила по дворянским меркам скромно, ибо Петр Васильевич относился к казенным деньгам с пиететом. «Бескорыстие было одной из отличительных черт Якова Петровича Кульнева, „беднейшего в мире генерала“», — отмечает историк.

Постоянная нехватка денег во многом определила судьбу детей Кульнева-старшего: из шести мальчиков пятеро воспитывались в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге и находились на государственном содержании. Яков Петрович поступил туда в 1770 году вместе с четырехлетним братом Иваном. В этом заведении будущий лихой гусар провел 15 лет — он выпустился из корпуса в 1785-м в чине поручика. В его характеристике отмечалось, что за успехи в учебе, «а особливо за его похвальное поведение и достойные поступки» Яков Петрович получил большую серебряную медаль. К знаниям он тянулся потом всю жизнь — в свободное от службы время Кульнева часто видели за книгой, что было нехарактерно для гусарской среды.

Свою службу Яков Кульнев начал в Черниговском пехотном полку, но вскоре его определили в Петербургский драгунский полк, и с этого момента судьба 21-летнего Якова Петровича оказалась связана с кавалерией. Вот только служба была очень дорогостоящей. Одну лошадь офицеры имели, но даже самые бедные из них залезали в долги, чтобы приобрести еще несколько личных скакунов. Фураж для них тоже приходилось оплачивать из своего кармана. И это не считая трат на традиционные пирушки и карточные игры. Поскольку треть своего жалованья Яков Петрович перечислял матери, а других доходов у него не было, ему приходилось экономить буквально на всем.

Кульнев добросовестно нес службу. В молодости ему довелось повоевать под началом Суворова с турками и поляками, а первая слава пришла к нему в 1807 году во время так называемой Войны Четвертой коалиции, в которой европейские державы пытались противостоять Наполеону. Командовавший эскадроном Гродненского гусарского полка Яков Петрович блестяще проявил себя в сражениях под Гуттштадтом и Анкендорфом в Восточной Пруссии.

Так, при Анкендорфе Кульнев, несмотря на численное меньшинство, атаковал войска маршала Мишеля Нея и взял в плен 110 человек. Преследуя отступающего неприятеля, русские кавалеристы переправились через реку Пассарге и обнаружили вражеский обоз и госпиталь. «Не бойтесь, больным русских бояться нечего!» — крикнул французам Кульнев. Его отряд захватил обоз, состоявший из мортиры и сорока патронных ящиков. За невозможностью вывезти это добро, Яков Петрович велел взорвать боеприпасы. Ужасающий грохот услышал каждый солдат обеих армий. Затем Кульнев рассеял атаковавшие отряд французские эскадроны и отступил за реку, потеряв в этом рейде всего 13 человек.

В том же году Яков Петрович отличился в неудачной для российской армии битве под Фридландом (ныне город Правдинск Калининградской области), где в пылу боя прорвал вражеские порядки и оказался со своими людьми в окружении. Кульневцы сумели вырваться из вражеского кольца, а затем, соединившись с присланным на помощь отрядом Федора Уварова, Кульнев смял французов и обратил их в бегство. Вечером при переправе отступающих русских войск через реку Алле гусары Кульнева прикрывали их отход. Эта кампания принесла Кульневу несколько наград за боевые заслуги.

Рождение легенды

Настоящей же «звездой» Якова Петровича сделала русско-шведская война 1808–1809 гг. Командуя передовым отрядом российской армии, Кульнев нанес шведам ряд чувствительных поражений и дошел до Улеаборга – главной военной базы Швеции на севере Финляндии. В одной из стычек Яков Петрович захватил в плен начальника штаба шведской армии генерал-адъютанта графа Густава Карла Левенгельма — внебрачного сына шведского короля Карла XIII.

Слова Кульнева, приведенные в стихотворении Давыдова — почти дословная цитата из приказа, в соответствии с которым атака была назначена за два часа до рассвета. Упоминаемый же в стихотворении «финский колпак» Кульнев, по словам поэта, иногда надевал «из балагурства, может быть из страсти носить что-нибудь странное на голове». Однажды он надел на голову и носил до износа подаренный ему Давыдовым расшитый золотом табачный кисет из зеленого сафьяна.

С занятием отрядом Кульнева Якобштадта (ныне город Пиетрасаари в Финляндии) связана легенда, которую писатель Валентин Пикуль приводит в исторической миниатюре «Жизнь генерала-рыцаря»:

«В метельных потемках застывал Якобштадт, население которого решило балом развеять печаль военной зимы. Играли скрипки и вздыхали жалобно валторны шведского оркестра. Двери настежь… в блеск чопорного бала прямо с мороза ввалился он, заснеженный медведь. Иней и сосульки покрывали лицо, заросшее волосами. Зорким глазом могучий партизан окинул женщин. И точно определил он первую красавицу в городе. Что-то грозно потребовал у нее на своем языке, показывая почему-то на ноги девушки.

Вид Кульнева был столь ужасен, что…

— Уступи ему, Эльза, во всем, — заговорили горожане. — Ведь ты не хочешь, чтобы он спалил наш уютный Якобштадт!

Башмачок упал с ноги рыдающей красавицы. Партизану больше ничего не нужно. В туфлю хлынуло шампанское. Кульнев осушил ее единым глотком. Поцеловал туфлю в каблук. После чего с облегчением запели скрипки и радостно вздохнули валторны. Бал продолжался, и Кульнев был самым приятным кавалером…»

За свои подвиги в той войне Яков Петрович получил чин полковника, а вскоре был произведен в генерал-майоры. В марте 1809 года, во время перехода русских войск по льду Ботнического залива через Аландские острова к берегам Швеции, Кульнев командовал авангардом одной из колонн отряда князя Петра Ивановича Багратиона. Переход оказался нелегким испытанием. Подойдя к берегу, Кульнев опрокинул шведов, которые пытались не дать русским выйти на берег. До Стокгольма оставалось меньше 100 километров и Швеция запросила перемирия.

Александр I по достоинству оценил подвиг своих воинов. Генерал-майора Кульнева наградили орденом Св. Анны 1-й степени, а все бывшие на шведском берегу войска получили по два рубля на человека и серебряную медаль «За переход на Шведский берег»

Мир со шведами был заключен в сентябре 1809 года — на тот момент Яков Петрович командовал Белорусским гусарским полком. Покоем он наслаждался совсем недолго — вскоре его отправили на войну с турками. Командуя авангардными отрядами, Кульнев в 1810 году в сражениях под Шумлой и Батином не раз обращал в бегство турецкую конницу.

Смертный час

Перед вторжением Наполеона в Россию Кульнев командовал «родным» Гродненским гусарским полком, который входил в состав корпуса генерал-лейтенанта Петра Витгенштейна, защищавшего подступы к Санкт-Петербургу. 24 июня (по н. ст.) 1812 года Витгенштейн стал отступать на соединение с 1-й армией Михаила Барклая-де-Толли. Наполеон приказал маршалу Николя Удино перекрыть путь русским войскам, однако Кульнев сумел остановить Удино под Вилькомиром (ныне литовский город Укмерге). Восемь часов защищали его кульневцы, после чего сожгли мост и отошли в Динабург (ныне город Даугавпилс, Латвия).

Через несколько дней Витгенштейн заметил, что неприятель, расположившийся в селении Друя, выставил в качестве прикрытия только редкие кавалерийские пикеты. Витгенштейн приказал Кульневу переправиться через Западную Двину и атаковать передовые посты французов. 14 июля Яков Петрович пересек реку с двумя конными полками и артиллерийской ротой. Затем он отрядил подполковника Фёдора Ридигера для атаки французов. Отряд Ридигера напал на бригаду французской конницы, опрокинул ее и взял в плен генерала Жана-Мари де Сен-Женье — это был первый французский генерал, плененный во время Отечественной войны.

Получив известие об этом разгроме, Наполеон решил, что имеет дело со всем авангардом армии Барклая-де-Толли, и задержал движение своего левого фланга. А Кульнев попросил командование наградить вместо него Фёдора Ридигера.

В трехдневном бою под Клястицами, продолжавшемся с 30 июля по 1 августа 1812 года, Удино потерпел поражение и начал отступление за реку Дриссу. Яков Петрович, всё время находившийся в гуще битвы, сыграл в ней важную роль — он вовремя развернул конную батарею, картечный огонь которой позволил русскому авангарду продержаться до прибытия подкреплений.

Витгенштейн отправил Кульнева преследовать отступавшего неприятеля, но не далее Дриссы. Однако генерал все же переправился на другую сторону реки. На рассвете 1 августа Кульнев налетел на два французских полка. В пылу сражения Яков Петрович не заметил вовремя, как под покровом тумана на него двинулись все силы маршала Удино. Однако, получив подкрепление, состоявшее из одного полка и шести орудий, Кульнев снова бросился в атаку. Но французы совершили фланговый маневр, заставляя русских отступить за Дриссу.

Чтобы защитить переправу, Кульнев лично повел в атаку гусар Гродненского полка. Отступающие силы были спасены, а генерал пешком перешел через реку последним. Рядом падали французские ядра — одно из них оторвало Кульневу обе ноги выше колен. Чувствуя близкую смерть, он снял с себя ордена и, передавая их одному из офицеров, слабеющим голосом велел их спрятать. Яков Петрович не хотел, чтобы французы опознали его по орденам. Но весть о его гибели всё равно дошла до Наполеона. «Генерал Кульнев, один из лучших офицеров русской кавалерии, убит», — писал Бонапарт жене.

Подчиненные Кульнева унесли тело любимого генерала, чтобы достойно предать его земле. По иронии судьбы, Яков Петрович погиб за пять дней до своего 49-летия почти в той же самой местности, где и родился. Похоронили его при впадении реки Нищи в Дриссу. Поэт Василий Жуковский написал стихи на смерть бравого гусара:

Где Кульнев наш, рушитель сил
Свирепый пламень брани?
Он пал, главу на щит склонив
И стиснув меч во длани.

Где жизнь судьба ему дала,
Там брань его сразила,
Где колыбель его была,
Там днесь его могила.

Посмертная память

При том образе жизни, что вел Яков Петрович, смерть почти в 50 лет можно рассматривать, как большую удачу. Гибель десятки раз могла настичь Кульнева и раньше, но везение много раз отводило от него вражеские пули и ядра. Наполеоновскому генералу Антуану Шарлю Луи Лассалю, человеку отважному до самозабвения, принадлежит афоризм: «Гусар, который не убит в тридцать лет, не гусар, а дрянь!» Сам Лассаль, впрочем, погиб в 34 года (в 1809 году, в битве при Ваграме), а Наполеон называл Кульнева «русским Лассалем».

Останки Якова Петровича Кульнева дважды перезахоранивали. В первый раз это произошло в 1816 году, когда прах героя по просьбе его братьев Николая, Михаила и Ивана был погребен на берегу реки Дриссы близ деревни Сивошино, принадлежавшей мужу сестры генерала Марии Петровны Кульневой. В 1832 году родственники перенесли прах Кульнева в имение его брата Михаила Петровича Кульнева в Режицком уезде Витебской губернии (ныне поселок Илзескалнс, Латвия). Над гробницей генерала в особом треножнике поместили пушечное ядро — как напоминание об обстоятельствах его гибели.

В 1833 году Михаил Петрович начал строительство над могилой брата храма-усыпальницы, а спустя 60 лет в храме на могиле Якова Петровича был поставлен памятник.

Кульневская церковь неоднократно ремонтировалась, но всё равно со временем она сильно обветшала. В 1987 году в нее ударила молния — вспыхнувший затем пожар полностью уничтожил внутреннее убранство храма и крышу здания. В 2011 году самоуправление города Резекне, приход церкви Скорбящей Божьей Матери, а также посольство РФ в Латвии договорились, что к 200-летию со дня смерти героя восстановят этот памятник истории и архитектуры.

После смерти Яков Петрович Кульнев стал героем книг, произведений музыки и живописи, в его честь установлены несколько монументов, его именем названы улицы в городах России и Белоруссии. Но самым лучшим памятником бравому гусару стали стихи* выдающегося поэта Йохана Рунеберга, «финского Пушкина»:

Ты б посмотрел его черты!
Между картин убогой хаты
Еще порой увидишь ты
Какой-то облик волосатый;
Ты подойдешь — проглянет рот,
Улыбка кроткая блеснет
И взор приветливый, открытый…
Вглядись — то Кульнев знаменитый!

Угасла жизнь его давно;
Он пал с мечом в борьбе кровавой;
Но имя Кульнева — оно
Живет, сияя вечной славой,
Кто имя то ни назовет,
Промолвит «храбрый» наперед;
Как слово «храбрый» чудно, громко
От благодарного потомка!

_{* Перевод академика Якова Грота}