Философия безмятежности: каким был в жизни и чему учил Эпикур

Там за несколько лет Эпикур создал свою школу, но на этот раз он и его ученики держались скромно, памятуя о митиленском опыте. Со временем эти родственные души решили перебраться в Афины, где Эпикур купил участок земли сразу за стенами полиса. Это место стало называться просто Садом, и именно там, отгородившись ото всех, жили Эпикур, его друзья и новые ученики.

Плиний Старший сообщает, что он сохранился и среди римских последователей Эпикура, которые в день его рождения совершали жертвоприношения и носили с собой маленькие портреты философа (Плиний упоминает обычаи римских эпикурейцев в своей «Естественной истории»).

Из-за этого эпикуреизм больше походит на религиозное движение, чем на философское учение, опирающееся на разум. И все же в обоих случаях — и с Буддой, и с Эпикуром — культ был выражением почтения к смертному человеку, который учил освобождению от страданий.

Некоторые последователи Эпикура даже слишком любили своего учителя. Примерно через пятьсот лет после того, как Эпикур впервые приехал в Афины, его пожилой единомышленник из маленького городка в Ликии (сейчас это территория юго-западной Турции) возвел огромную стену с колоннадой и на этой стене высек слова философа, чтобы все могли их прочитать. Этого человека звали Диоген.

Самой стены больше не существует, но многие каменные блоки сохранились среди руин Эноанды — так назывался городок, а надпись была частично восстановлена. По оценкам ученых, протяженность стены составляла более сорока метров. Диоген высек на стене собственное изложение философии Эпикура, а также подлинные слова учителя.

Зачем он это сделал? Наверняка это стоило огромных денег. К счастью, Диоген сам рассказал нам об этом практически в самом начале надписи: все ради соотечественников, которым, по его замыслу, эпикурейская терапия могла пойти на пользу.

Многие люди, пишет он, «страдают от распространенного недуга, имея ложные представления о вещах». Эта путаница, продолжает Диоген, поражает всё новые умы, поскольку люди заражают друг друга, как больные овцы. По задумке автора, надпись должна была, как снадобье, излечить от ложных представлений.

Диоген был уверен, что его средство сработает, поскольку он сам и другие эпикурейцы уже опробовали его на опыте:

Диоген излагал эпикурейские идеи в форме писем, одно из которых было посвящено физике, а другое — этике. В этом он следовал примеру самого Эпикура, который тоже доносил главные идеи своей философии в письмах к друзьям.

Сохранились три таких письма: к Геродоту (не путать со знаменитым историком!) о физической теории, к Пифоклу о метеорологии и к Менекею о вопросах этики, а в более широком смысле — о благополучной и счастливой жизни. Эти письма являются одним из главных источников наших знаний об учении Эпикура.

В первых строках «Письма к Менекею» Эпикур говорит о пользе своей философии:

Уже в те стародавние времена говорили о психическом здоровье — буквально о «гигиене души». Значение философии непреходяще, продолжает Эпикур, поскольку это единственная вещь, которая может помочь нам обрести счастье. А счастье, в свою очередь, — единственная вещь, к которой стремимся мы все:

Может ли философия принести счастье? Для Эпикура важно обрести душевное спокойствие и безмятежность.

Эпикур считал, что в его философии содержится действенное средство против этих двух причин душевного смятения. Вооружившись его рассуждениями об этих вещах, мы, по его мнению, можем обрести счастье, к которому стремимся.

В этом смысле философия Эпикура действительно является формой психологической терапии. Как мы уже отмечали раньше, Альберт Эллис считал эпикуреизм разновидностью когнитивной психотерапии. С его точки зрения, эпикуреизм, наравне со стоицизмом и буддизмом, исходит из того, что наши эмоциональные проблемы — это в первую очередь результат наших представлений о мире, а раз так, то они нам подвластны (Эллис упоминает эпикуреизм, стоицизм и буддизм).

Но если все дело именно в этом, зачем Эпикур писал письма о физике и метеорологии? Какое отношение эти предметы имеют к душевному здоровью? Ответ прост: многие наши страхи и тревоги порождены неумением видеть вещи такими, каковы они есть в действительности. Мы можем неправильно понимать, что нам нужно для благой жизни, или воображать опасности там, где их нет.

Мысль о том, что изучение природы играет основную роль в избавлении от душевных тревог, лежит в основе сочинения самого знаменитого из последователей Эпикура — Лукреция. Мы почти ничего не знаем об этом человеке, за исключением того, что он был римлянином и жил в I веке до н. э., по-видимому, где-то в районе Неаполитанского залива, где существовало сообщество эпикурейцев.

До нас дошла только одна его поэма «О природе вещей», посвященная богине Венере. В ней Лукреций главным образом излагает и отстаивает физическую теорию эпикурейцев. Поэма адресована Меммию — вероятно, имеется в виду римский политический деятель Гай Меммий, который, возможно, был покровителем Лукреция и которому какое-то время принадлежали руины дома Эпикура в Афинах.

В первую очередь поэма Лукреция дает натуралистическое, а если точнее, атомистическое объяснение устройства мира — от образования вселенной до развития человеческой культуры (к атомизму мы вернемся позже). Но вот в чем особенность поэмы: автор периодически напоминает, что познание природы вещей ценно не само по себе, а как своего рода терапия.

Главным злом в тексте поэмы выступают предрассудки — ложные и сбивающие с толку представления, которые заставляют людей совершать ошибки. В начале первой книги Лукреций пишет:

О том, что Лукреций придавал особое значение мысли, заключенной в этих строках, говорит тот факт, что дальше в тексте поэмы они повторяются трижды.

Еще одним римским поэтом, испытавшим на себе влияние эпикурейской философии, был Гораций. Это лучше всего видно в его «Сатирах». И на Вергилия, и на Горация повлиял Филодем — поэт и философ-эпикуреец, о котором мы еще поговорим подробнее.

Помимо упомянутых литераторов, почитателями философии Эпикура были и некоторые политические деятели Древнего Рима, в частности Брут и Кассий, которые вошли в историю как участники убийства Юлия Цезаря.

При этом и соратники Цезаря, например его тесть Луций Кальпурний Пизон, тоже, по-видимому, разделяли симпатии к эпикурейству. Пизону принадлежала вилла в Геркулануме на побережье Неаполитанского залива, недалеко от Помпей, где вполне могли собираться местные эпикурейцы.

Вероятно, Пизон покровительствовал философам-эпикурейцам, самым значительным из которых был Филодем, а в библиотеке на вилле Пизона хранилось немало эпикурейских сочинений, в том числе за авторством Филодема и самого Эпикура.

Именно среди идиллических пейзажей итальянского побережья, вдали от погрязшего в интригах Рима эпикурейцы — Лукреций, Вергилий, Филодем и другие — пытались возродить дух Сада Эпикура. Они сохранили ключевые эпикурейские идеи о терапевтической силе философии и о возможности спасения через познание мира.

^{Отрывок из книги Джона Селларса «Философия безмятежности. Тетрафармакос Эпикура». М.: Издательство Альпина нон-фикшн, 2022.}