Говорящие детали: разгадываем 10 ребусов, спрятанных на портретах красавиц эпохи Возрождения

Портрет эпохи Возрождения — это нередко ребус, загадка для потомков, а иногда и для современников. Ключом к разгадке может быть любой элемент. «Вокруг света» предлагает вашему вниманию галерею из 10 портретов с «секретом».

Таланты, а порой и эрудиция лучших художников итальянского Возрождения зрителю очевидны. Гораздо реже мы вспоминаем, насколько одаренными людьми были заказчики этих картин. А ведь именно те, для кого создавались шедевры, и определяли их сюжеты и смыслы, становясь в некоторой степени соавторами живописи. Это были невероятные интеллектуалы, люди высокой эрудиции, любители лингвистических игр и шарад, знатоки античной символики и мифологии, геральдики, астрологии…

Заказать портрет — это возможность похвастаться положением, а чтобы сделать это тонко, но очевидно для современников, богатые представители привилегированных сословий, поручая художникам написать своих жен и возлюбленных, нередко просили наполнить картину эмблемами и знаками.

В одних случаях это были понятные и популярные символы, в других — малоизвестные или только что выдуманные заказчиком, своего рода «внутренние шутки» для узкого кружка друзей-интеллектуалов. Расшифровать такие загадки на знаменитых портретах, красавицы с которых стали героинями книги «Фениксы и сфинксы», можно, если разбираться в искусствоведении и иконографии.

Доменико Гирландайо. «Портрет Джованны Торнабуони» (1488)

Это посмертный портрет, заказанный горюющим мужем спустя два года после смерти дамы. Атрибуты указывают на ее достоинства.

О том, что она была набожной (и поэтому уже в Раю), свидетельствуют полуоткрытый молитвенник в нише и подвешенные коралловые четки.

На заднем плане изображен листок бумаги с начертанными на нем по-латыни строками из эпиграммы Марциала (такие этикетки в живописи обозначают термином «картеллино»): «О, коль искусство могло б выражать и характер, и душу, / Лучшей картины нигде быть не могло б на земле» (пер. Ф. А. Петровского). Эта фраза отражает не только красоту модели, но ее нравственность и другие добродетели (в том числе образованность). Узор на плече дамы — это инициал ее мужа Лоренцо: в петле орнамента две буквы «L».

Сандро Боттичелли. «Портрет дамы (Смеральда Брандини)»
(1470–1480)

Единственный женский портрет кисти художника, где модель изображена не в профиль («венеры» и «мадонны», разумеется, — не портреты). Такая смелая для своего времени поза — уже своего рода говорящий атрибут. Она свидетельствовала об особом отношении автора к героине.

Дама беременна. Неспроста она стоит у окна, держа ладонь на нарисованной оконной раме, а позади нее комната с раскрытой дверью. В те века каждая беременность — это реальная угроза гибели. Окно и дверь обозначают, что женщина находится на границе двух миров, между жизнью и смертью. Заметим, модель смотрит нам прямо в глаза, а не опускает скромно очи долу. Поскольку для 1470-х это новшество, такая деталь — тоже атрибут, сообщающий о жизнелюбии и силе будущей матери.

Пьеро ди Козимо. «Портрет женщины (Симонетта Веспуччи в образе Клеопатры)» (ок. 1481–1492)

Достоверных портретов знаменитой красавицы, которой, в частности, был очарован художник Сандро Боттичелли, — не существует. И на этом, кисти его позднего современника, — тоже, скорее всего, не Симонетта, хотя героиня и похожа на любимый типаж Боттичелли. Портрет создан 14 лет спустя после ее смерти, и надпись внизу, возможно, добавлена не самим живописцем.

«Клеопатра» в названии появилась из-за змеи: царица Египта, по легенде, покончила с собой с помощью укуса ядовитой рептилии. Но здесь змея может быть уроборосом, кусающим свой хвост, — то есть символом цикла времени и омоложения, или добродетели Благоразумия, или греха Тщеславия, или надежды язычников на Воскресение. Этот атрибут надо расшифровывать совокупно с остальными деталями: перед девушкой изображены высохшее дерево, символ смерти, и грозовые тучи. А за ее спиной — символ ее прошлой жизни: зеленые кроны и безоблачное небо.

Леонардо да Винчи. «Портрет Джиневры де Бенчи» (1474–1478)

Это самый простой для расшифровки из женских портретов кисти Леонардо — наверное, потому что самый ранний. Картина заказана не после смерти героини, дочери богатого банкира, и не из страха за нее беременную, а либо в честь ее свадьбы, либо как знак внимания ее поклонника Бернардо Бембо.

На обороте картины есть эмблема из трех ветвей — лавра, можжевельника и пальмы — с латинским девизом «Красота — украшение добродетели» (модифицированная эмблема и девиз Бембо). Это один из первых итальянских портретов, где фоном выступает пейзаж, а не интерьер комнаты.

И природа тут говорящая: художник изобразил кусты можжевельника, по-итальянски — ginepro. Эта несложная шарада указывает на созвучное имя изображенной девушки. О том, что Леонардо написал портрет Джиневры де Бенчи, известно из сообщений современников.

Рафаэль. «Портрет Елизаветы Гонзага» (1504–1505)

Голову герцогини Урбинской украшает фероньерка (налобничек) в виде фигурки скорпиона. По поводу разгадки этого символа ученые ломают копья, ведь по гороскопу Елизавета была Водолеем, и на гербе ее скорпионов не водилось. Возможно, она носила этот амулет, поскольку созвездие Скорпиона покровительствовало плодородию и деторождению, а она очень хотела детей.

В углах декольте вышиты цветки лотоса — еще один символ плодородия. Но также скорпион, держащий в клешнях бриллиант, может указывать на острейший интеллект дамы: это членистоногое было атрибутом свободного искусства Диалектики (умения спорить) и Логики. В общем, ребус был слишком локальным, за пределами дворца Урбино его никто не узнал бы. Как и мы не узнаем правды, если только не найдем новые документы.

Рафаэль. «Дама с единорогом» (ок. 1505–1506)

На руках у девушки — единорог, причем крохотный, переделанный автором из собачки (это разглядели на рентгене). Этот зверь — символ целомудрия, так как считалось, что поймать его способны только девственницы.

Одна из самых популярных версий предполагает, что на портрете Джулия Фарнезе, любовница папы Александра VI Борджиа, причем основной аргумент в пользу этого — именно единорог. В таком случае он означает отнюдь не девственность: это просто гербовое животное Фарнезе. Версию подкрепляет то, что Джулию постоянно писали вместе с этим мифическим зверем (Лука Лонги, Доменикино).

Корреджо. «Женский портрет» (1518–1519)

Стильная бело-черно-коричневая колористическая гамма для ренессансного портрета крайне редка. Здесь это цвета монашеской рясы — знак, что дама удалилась от светской жизни. В руках у женщины серебряное блюдо с греческим словом «непенф». Это трава забвения из «Одиссеи». Так художник показывает, что дама хочет забыть о своем горе. Позади нее лавр. Вероятно, героиня портрета — поэтесса.

Ствол дерева, обвитый плющом, — это символ вечной любви и супружеской верности, в том числе загробной. На дальнем плане виднеется силуэт, вероятно, античного мавзолея. Когда все кусочки пазла сложили вместе, выяснили, что среди заказчиков живописца Корреджо была женщина, которая идеально подходила на роль модели. Это графиня города Корреджо Вероника Гамбара, которая была поэтессой, эрудированной читательницей, вдовой, горько оплакивавшей смерть любимого супруга.

Бартоломео Венето. «Портрет девушки в образе Флоры» (ок. 1520)

Эта картина стала популярной в ХХ веке, так как ее считали изображением Лукреции Борджиа, самой знаменитой роковой красавицы итальянского Ренессанса. Сегодня эта атрибуция отведена: невозможно, чтобы замужняя женщина ее положения, герцогиня, портретировалась с голой грудью.

А вот для профессиональной куртизанки позирование в таком виде — нормально, это составляющая часть рекламы. В руках дама держит букет весенних цветов. Это позволило истолковать образ как богиню цветов и весны Флору (кстати, очень популярное имя у римских куртизанок). Может быть даже, это вовсе не портрет, а просто развлекательная картина в жанре, который позже назовут «головки».

Тициан. «Портрет Лауры Дианти» (ок. 1520–1525)

После смерти Лукреции Борджиа именно эта женщина заняла освободившееся место в постели ее вдовца герцога Альфонсо д’Эсте. Возможно, он даже тайно обвенчался с ней. По крайней мере, так утверждали их дети — и приводили этот портрет в качестве доказательства: «Только жен заказывают рисовать в таком парадном виде!» Папский консилиум этот аргумент не принял: «Законных жен так роскошно разряженными не рисуют! Только любовниц».

Атрибут роскоши — черный паж. Вероятно, это всего лишь вторая картина Ренессанса, где появляется арапчонок в функции «подставки». Отдельно отмечают фигуру в красном с драгоценной броши на тюрбане Лауры. Согласно одной версии, это может быть святой Иероним, который писал о целомудрии святой Евстохии. Второе имя героини портрета было Евстохия.

Бронзино. «Портрет Элеоноры Толедской с сыном Джованни» (1544–1545)

Главное здесь — богатство текстиля, обилие орнамента. Ведь Элеонора была замужем за герцогом Козимо Медичи, правителем Флоренции, мировой столицы роскошного текстильного производства.

В глаза бросается узор «цветок граната», вытканный по всему платью. Орнамент проник на итальянские ткани с Ближнего Востока, где символизировал плодородие и бессмертие. Зернышки граната воплощают идею множественности — хороший оберег для герцогини, которая станет матерью 11 детей.

Но главное, что обозначает на картине эта ткань, — могущество Флоренции, ее экономический успех и экспансию как производителя и экспортера роскошной материи. Таким образом, Элеонора стала своего рода «рекламой» продукции родного города.

_{Материал опубликован в марте 2025}