И другие фантастические твари: кто населял Мамонтовую пещеру тысячи лет назад — и что с ними стало

Древние люди были разными. Кому-то из них не везло, но те, что были лучше — сильнее, умнее, добрее — всех, выживали, плодились и стали нашими предками. Мы — потомки самых лучших предков, а это повод стараться быть лучшими предками для своих потомков. Доцент кафедры антропологии биофака МГУ, кандидат биологических наук Станислав Дробышевский показывает, как ведут свои расследования о далеких предках и их способах вживания современные антропологи.

Лесной кенгуру

(Австралия; 46 тыс. л. н.)

Светло-зелёный лес заполнил весь мир. Над холмами и долинами вознеслись редкие кроны тонких высоких белоствольных деревьев, а под ними шелестели заросли подлеска.

В этом лиственном мире трудно было найти вершину, чтобы обозреть окрестности, для этого надо было лезть на дерево. Зато легко можно было сорваться под землю, разорванную оврагами и пещерами, покрытыми щетинистыми сталактитами. Подобное не столь редко случалось с животными. Впрочем, для людей это не было проблемой: немножко внимания, и коварные пропасти становились не столь опасными, сколько полезными.

Не страшны были и хищники — сумчатые львы, сумчатые волки, сумчатые дьяволы, сумчатые куницы. Человек с копьём, скорее, искал встречи с ними. Каждый мечтает принести чёрную, пятнистую или полосатую шкуру к родичам, каждому хочется славы великого охотника.

Не особо беспокоили человека ядовитые пауки и змеи — просто не надо их трогать, и они не тронут. Настоящий страх нагоняли духи, они были особенно опасны. Духи светили глазами из темноты ночи, кричали страшными голосами, таились в дуплах и расщелинах, могли появиться в любой момент и навредить живым.

Но сейчас был день. Солнце светило сквозь кроны, было лучшее время для охоты. Человек с копьём осторожно шёл по лесу и внимательно рассматривал ветки и листья. Вот по опаду тянется едва заметная, но широкая борозда — это проползла огромная змея-вонамби; с ней лучше не встречаться. Вот кора на дереве ободрана — это проходил палорхестес. Этот огромный зверь с вытянутой мордой и мощными лапами любит полакомиться свежей корой. Но следы старые, подсохшие, сейчас хоботастого зверя уже трудно выследить и догнать.

А тут термитник раскурочен огромными когтями проехидны. Следы глубокие и расположены высоко, значит, это была гигантская проехидна, а не обычная, мелкая. С виду пустой лес на самом деле полон жизни. Стоит лишь поискать, как найдётся и вомбат в норе, и бандикут с кузу на земле, и нототерий с зигоматуром в зарослях, и коала с поссумом на дереве.

Стоит поискать…

Обкусанные ветви указали охотнику верный путь. Сломанные на высоте человеческого роста кусты сулили отличную добычу. Срезы ветвей совсем свежие, животное прошло тут только что. Шаги человека стали короче, движения плавнее. Мужчина осторожно прихлопнул муху у себя на плече: если назойливое насекомое перелетит с человека на зверя, тот учует запах и сбежит.

Всё медленнее и медленнее охотник продвигался сквозь заросли. Трудно неслышно ставить ноги в лесу, усыпанном сухой листвой и мелкими, предательски хрустящими веточками. Вот впереди в зелёном мареве показалась серое пятно. Огромный — больше человека — короткомордый кенгуру спокойно объедал молодые листья. Вот он поднялся, вытянулся вверх, поднял над головой руки и пригнул особо приглянувшуюся ветвь. Мощные челюсти заработали, чёрный нос над раздвоенной губой задвигался.

Охотник застыл. Зверь не замечал человека, но в любой момент мог рвануть сквозь заросли. Пока тупая морда повёрнута в сторону охотника, шевелиться нельзя. Кенгуру не торопился — он нашёл своё счастье и никуда не собирался. Потянулось время. Но вот самые вкусные листья на одной стороне куста кончились. Качнув тяжёлым хвостом, кенгуру неуклюже перешагнул-перепрыгнул и повернулся спиной к охотнику. Тот только того и ждал. Копьё уже давно было наготове: мощный взмах копьеметалки — и смертоносное жало понеслось в цель…

Улики

Стандартным припевом при рассказе о Мамонтовой пещере, расположенной в юго-западном углу Австралии, является объяснение, что мамонты тут не жили. Как и в случае со многими другими мамонтовыми пещерами, название отражает просто большой размер подземных чертогов. Накопление останков древних существ происходило тут тоже по стандартной схеме: твари случайно падали в щели в потолке. Бoльшая часть костей не имеет никакого отношения к деятельности людей.

Древние австралийцы не жили в пещере и не оставили культурного слоя. Но всё же по-своему наследили: на большой берцовой и бедренной костях кенгуру Simosthenurus хорошо видны надрезки, сделанные каменными орудиями. Более тридцати костей, в том числе гигантского сумчатого Zygomaturus, обуглены, причём лишь частично: это указывает, что на кости было мясо, то есть обожжены мослы были в костре, а не в пожаре.

Некоторые другие кости разбиты, и спиральные сколы свидетельствуют о том, что это люди целенаправленно раскалывали свежую кость, добираясь до костного мозга. Такие повреждения хорошо отличаются от следов зубов хищников и падальщиков, которые тоже многочисленны в Мамонтовой пещере: тут постарались звери типа сумчатой мыши и сумчатого дьявола.

Экосистема плейстоценовой Австралии была намного богаче современной. Только ехидн было четыре вида: гигантская Zaglossus hacketti длиной в метр, высотой в 60 см и весом в 30 кг, ехидна Megalibgwilia ramsayi размером с современную проехидну, ехидны Tachyglossus aculeatus inepta и T. oweni.

Тут жило очень много длинноносых бандикутов Perameles и мало коротконосых Isoodon obesulus, а также кроличьи бандикуты Thalacomys lagotis. И сейчас обычны в Австралии кольцехвостые поссумы Pseudocheirus occidentalis и лисьи кузу Trichosurus vulpecula, коалы Phascolarctos cinereus и вомбаты Vombatus hacketti (они же Phascolomys hacketti).

Сумчатые тапиры Palorchestes azael с хоботом на носу, огромные лобастые дипротодоны Zygomaturus trilobus и Nototherium mitchelli мало похожи на каких-либо современных зверей.

И конечно, кенгуру: маленькие валлаби Wallabia kitcheneri, короткохвостые кенгуру-квокки Setonyx brachyurus и опоссумные крысы-беттонги Bettongia lesueuri, потору Potorous gilberti и западные щетинистые валлаби Macropus irma, западные серые кенгуру M. fuliginosus и восточные серые кенгуру M. giganteus, огромнейшие короткомордые кенгуру Simosthenurus occidentalis (они же Sthenurus occidentalis) и S. brownei, редкие гигантские длинномордые кенгуру Protemnodon brehus.

На всех этих зверей охотились огромные змеи Wonambi naracoortensis, сумчатые куницы Dasyurus geoffroyi, тасманийские дьяволы Sarcophilus harrisii и тасманийские волки Thylacinus cynocephalus. Страшнее всех были сумчатые львы Thylacoleo carnifex — фактически переделанные из вомбата в огромного хищника с клыками, сделанными из резцов.

До Австралии (а вернее, до Сахула — соединённых во время низкого уровня океана Австралии, Новой Гвинеи и Тасмании) добрались только люди нашего вида Homo sapiens; питекантропам, денисовцам и «хоббитам» морские проливы шире тех, что охватывает взгляд, оказались недоступны. Поэтому до последних времён архаичная фауна чувствовала себя тут как в заповеднике.

Тем более показательно, что через пару тысяч лет после появления людей в Австралии все самые большие виды животных полностью исчезли. Истребление произошло так быстро, что сохранилось очень мало его свидетельств, а одиночный образ жизни сумчатых зверей привёл к тому, что нет и мест массового забоя. Люди фактически ходили от одного большого зверя к другому, не будучи привязаны к какому-либо месту, отчего найти эфемерные лагеря-однодневки крайне сложно.

Из мало-мальски крупных животных сохранились лишь самые быстрые кенгуру и эму открытых равнин. Кроме скорости, присущей очень немногим видам, австралийские животные ничего не могли противопоставить охотничьим талантам людей, прошедших до того от Африки через всю Евразию и Индонезию.

Методы охоты мы примерно представляем по данным о аборигенах недавнего прошлого: как человек крался, замирал, как отгонял мух и метал копьё, а после гордился перед сородичами добычей — всё это непридуманные элементы реальности. Впрочем, в немалой степени охота заключалась просто в выжигании степей, что мы знаем также по этнографическим наблюдениям XIX и XX веков. Систематические пожары уничтожили огромную часть австралийских экосистем.

Правда, людям такое расточительство вернулось бумерангом: их материальная культура резко упростилась, ведь в раю, где на каждом шагу пасётся большая непуганая дичь, сложные орудия не нужны. Рекордсменами на этом пути стали, видимо, пинтжантжарра Центральной Австралии, всё хозяйство которых до самого распоследнего времени укладывалось в пять орудий.

У мужчин это был, во‑первых, дротик из нескольких прямых ветвей дерева «текома вайн», связанных сухожилиями кенгуру, с остриём из твёрдого дерева и небольшим углублением на торце, куда вставляется штифт копьеметалки, а во‑вторых, копьеметалка для бросания дротика, а заодно с полостью для хранения пищи и острым осколком кварца на конце для разрезания чего-либо. Этой же копьеметалкой аборигены добывали огонь: тонкой кромкой пилили чурбан до возгорания образующейся древесной пыли. Копьеметалка изготавливалась из дерева малга необработанными камнями за четыре часа.

У женщин культура была побогаче, она включала, во‑первых, деревянное блюдо для хранения пищи и воды, переноса жерновов, а заодно оно же — колыбель для ребёнка, изготавливалось острыми камнями три-четыре дня; во‑вторых, палку-копалку — твёрдый заострённый прямой сук, неоднократно обожжённый; а в‑третьих, плоский камень-тёрочник с выпуклым камнем-жёрновом. Эти люди до середины XX века не имели ни одежды, ни бумерангов и лишь иногда строили лёгкие навесы, чаще обходясь и без них тоже.

Зато бедность материальной культуры аборигены пытались компенсировать фантазией. Мозг человека не может не работать — и вот пустынные края с однообразным ландшафтом наполнились бесчисленными духами, а глухая тьма истории расцветилась байками о великих предках, рассказанными у костра в гроте…

_{Отрывок из книги Станислава Дробышевского «Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота». М.: Издательство Альпина нон-фикшн, 2024.}