«Худшая женщина на земле»: история Лиззи Холлидей, самой удивительной преступницы, какую знал этот мир

Лиззи Холлидей

В конце XIX века женщина по имени Лиззи отбывала срок за поджог в Восточной государственной тюрьме штата Пенсильвания.

Первые полтора года она была образцовой заключенной, но за два месяца до освобождения начала вести себя странно, будто у нее помутился рассудок. Поэтому ее определили в психиатрическую лечебницу, где врачи подтвердили умопомешательство и присматривали за ней, пока не подошел срок выхода на свободу.

После Лиззи отправилась в штат Нью-Йорк в поисках работы. В городке под названием Ньюбург она познакомилась с пожилым Полом Холлидеем, который искал помощницу по хозяйству. Он некогда был женат и успел стать отцом шестерых детей. Один из отпрысков был умственно неполноценным и все еще жил на ферме отца.

Лиззи сказала Холлидею, что буквально полтора месяца назад приехала из Ирландии. Они договорились, что девушка будет получать сорок долларов в месяц.

Кроме того, она обладала некоторым обаянием, так что Холлидею ничуть не претила данная мысль. Он сделал Лиззи предложение, и у пары завязались отношения, в которых, по словам детей Холлидея, молодая жена обладала «особым влиянием».

Видите ли, Лиззи, подобно духу отмщения, принесла Холлидею множество неприятностей. Однако, сколько бы боли ни причиняла, муж не уходил. Весной 1891 года Холлидей обнаружил на месте своего дома кучу дымящегося пепла. Стоявшая у развалин Лиззи невозмутимо сообщила, что его больной сын сгорел дотла. Она заявила, что мальчик погиб, пытаясь вызволить ее из огня. Вот только история противоречила реальности. Когда на пожарище нашли комнату мальчика, стало ясно: дверь была заперта, а ключ находился у самой Лиззи.

И все же Холлидей не ушел. Не прошло и месяца, как Лиззи сожгла его амбар и мельницу, заявив, будто ему все равно нужна новая, а потом сбежала с другим мужчиной, чтобы попробовать себя в конокрадстве. Ее быстро арестовали и бросили обратно в тюрьму, где она сразу стала рвать на себе волосы и пронзительно кричать. Из-за этой свистопляски ее в итоге выпустили из тюрьмы по причине невменяемости и отправили на другой берег реки Гудзон, в государственную лечебницу «Маттеван» для душевнобольных преступников.

Холлидей высмеял решение. Он настаивал: Лиззи «полностью в здравом уме» и «рассчитывала с помощью своего поведения избежать наказания». Однако врачи не согласились. Лиззи провела в лечебнице год, а затем ее отпустили под опеку Холлидея с заверениями, что та выздоровела.

Лиззи сказала соседям, что муж уехал по делам. Однако некоторые заметили, что на ферме последние пару дней происходило что-то подозрительное: по ночам там раздавались жуткие звуки и бродили тени. Кроме того, сама Лиззи была несколько чудаковатой, соседи не особенно ей доверяли. В какой-то момент, дождавшись, когда Лиззи не будет дома, они решили обыскать ферму, со страхом гадая, не обнаружится ли там тело. Но тел обнаружилось сразу два.

Дурнушка от природы 

Лиззи Холлидей родилась в 1860 году в графстве Антрим, Ирландия. При рождении она получила имя Элизабет Маргарет Макнолли. У родителей было кроме нее еще девять детей, и вся семья переехала в штат Нью-Йорк, когда Лиззи была еще ребенком. Уже на американской земле она превратилась в буйного подростка. «Она так любила скандалить, что вся семья от нее отвернулась, — рассказывал ее брат Джон. — Она не могла усидеть на месте и занималась спортом, чтобы как-то выплеснуть агрессию».

В перерывах от работы выходила замуж, а в перерывах между браками устраивалась на новую работу.

В возрасте пятнадцати лет она вышла замуж за старого дезертира, носившего вымышленное имя — Кетспул Браун. Их отношения зиждились на страхе. Лиззи говорила родственникам, что Браун хочет ее убить, а Браун, в свою очередь, признавался врачу: «Я ее боюсь; она мне угрожала».

У пары родился сын, и после родов Лиззи впала в депрессию. Она приходила в гости к сестре и жаловалась, что постоянно слышит чье-то пение и видит, как в комнате мигают огни. Однажды, занимаясь починкой платья, она вдруг вскричала: «Какой смысл жить?» — и разорвала изделие.

После трех лет брака Кетспул Браун умер от брюшного тифа, а Лиззи еще трижды выходила замуж, и каждый муж оказывался значительно старше. Ни один брак не принес счастья.

Пятый муж Лиззи был, в отличие от всех предыдущих, молод и красив, но все пошло прахом, когда он признался, что «первую жену забил до смерти». В ужасе Лиззи сгребла сына в охапку и бежала в Филадельфию. Там она открыла лавку, застраховала ее, а затем сожгла, чтобы получить деньги по страховке, но попутно спалила несколько соседних домов.

Отбыв срок сперва в тюрьме, а затем в психиатрической лечебнице, Лиззи вышла на свободу и обнаружила: сын исчез. «Моему мальчику сейчас лет двенадцать, — рассказала она журналисту спустя годы. — Но я так его больше и не видела».

Кровь из сердца

В нескольких километрах от фермы Холлидея жила милая и безобидная семья: 74-летний Том Маккуиллан, его жена Маргарет и их 19-летняя дочь Сара. Стояло лето 1893 года, Сара была в отпуске и наслаждалась отдыхом. 26 августа к дому Маккуилланов подъехала на повозке какая-то женщина. Она представилась миссис Смит и сказала, что ищет уборщицу.

В другой ситуации за работу взялась бы Сара, но она была занята бездельем, так что помочь вызвалась Маргарет. Какая-то соседка заметила, что миссис Смит кажется странной, и посоветовала Маргарет не соглашаться. Однако Маргарет только отмахнулась и уехала на повозке с миссис Смит, в шутку прокричав родным на прощание: «Если вдруг больше не увидимся, прощайте!»

Через несколько дней эта, с позволения сказать, миссис Смит вернулась к дому Маккуилланов в состоянии паники. Она заявила, что Маргарет упала с лестницы и отчаянно хотела увидеть дочь. Том Маккуиллан хотел отправиться сам, но миссис Смит была непреклонна: Маргарет должна была увидеть Сару. Так что девушка села в повозку, и они уехали.

Прошло два дня, а от жены и дочери так и не было вестей.

Никто не знал, о ком идет речь, когда он спрашивал в округе о загадочной миссис Смит, которой нужна была помощь в уборке дома.

Тем временем подозрения появились и у одного из сыновей Холлидея. Отца слишком долго не было видно, а отговорки Лиззи не вязались с его отсутствием. Сын понаблюдал за Лиззи пару дней, рассчитывая понять, что происходит, а затем пошел в полицию и выхлопотал ордер на обыск.

Местный констебль с командой полицейских прибыли на ферму и застали Лиззи за чисткой ковра от крови. Увидев мужчин в дверях своего дома, Лиззи в ярости вскочила на ноги и пригрозила их всех убить, если они посмеют войти. Констебль пропустил угрозы мимо ушей, тогда Лиззи схватила деревянную доску и ударила его по руке, вереща, что «вырежет ему кровь из сердца».

Мужчины не испугались и осмотрели территорию. В доме на первый взгляд было пусто, а вот амбар вскоре выдал свою страшную тайну. Под слоем мусора и кипой сена обнаружились тела Маргарет и Сары Маккуиллан. Руки и ноги у них были связаны, а головы обмотаны тканью. Обе женщины получили множественные пулевые ранения в грудь.

Поначалу Лиззи отмахивалась от жутких улик и твердила: если и произошло что-то плохое, она не имеет к этому никакого отношения. Но довольно скоро женщина начала вести себя странно. Она теребила одежду, утверждая, что по ней ползают жучки. Позже, когда ее спросил о найденных телах любопытный сосед, она отказалась встречаться с ним взглядом, но, отворачиваясь, посмотрела на него «украдкой».

Успешные авантюристки

Лиззи арестовали и отправили в тюрьму в Берлингеме, а на ферме продолжались поиски тел. Оставшихся в живых детей Пола Холлидея ужасно беспокоила судьба отца. Однажды рано утром один из них привел друга, и они вдвоем пробрались на ферму, чтобы посмотреть, не упустила ли чего полиция. Добравшись до кухни, двое мужчин заметили, что некоторые половицы выглядят не так, как остальные, и подняли их.

Земля под ними была рыхлой и свежей. Мужчины принесли лом и погрузили в землю. Они на что-то наткнулись, но предмет, которого коснулся лом, не был твердым, как камень или кирпич. Под землей лежало что-то мягкое. Не на шутку испугавшись, они побежали за подкреплением.

В «сильно разложившемся» теле Пола Холлидея обнаружились множественные пулевые ранения в грудь, а еще его сильно били по голове — так сильно, что левый глаз оказался выбит из глазницы.

8 сентября 1893 года Лиззи перевели в тюрьму в Монтиселло, штат Нью-Йорк. Весть о совершенных ею преступлениях разлетелась по всему региону, и ее старый дом под Ньюбургом разобрали по косточкам любители жутких вещиц. В Монтиселло улицы затопили сотни людей, желающих на нее взглянуть. Тюремщики без проблем загнали ее в камеру, но время от времени она издавала «оглушительный визг», словно пытаясь «напомнить столпившимся снаружи зевакам, что находится в заточении».

В тюрьме Лиззи устраивала настоящие представления, что не добавляло очков в глазах общественности. Все думали, что заявленное безумие слишком неправдоподобно: и бессвязные монологи, и оглушительные крики. Она рвала на себе одежду, издирала в клочья одеяла, отказывалась от еды и отвечала на вопросы невпопад. Кроме того, ее безумные выходки по большей части были рассчитаны на зрителей.

Если кому-то удавалось мельком увидеть Лиззи, когда она думала, что рядом никого нет, женщина могла просто сидеть на кровати «с угрюмым выражением лица и погруженная в свои мысли». Вполне нормальное поведение для заключенной. Общественность продолжала гадать: была она безумной или нет? 12 сентября газета «Нью-Йорк Таймс» постановила: «Миссис Холлидей в своем уме». К 7 ноября заголовок той же газеты кричал: «Миссис Холлидей не в своем уме». Никто не мог прийти к окончательному решению.

В то время апелляциям к невменяемости подсудимых как-то инстинктивно не доверяли. Обыватели называли их уловкой. Они были убеждены: некоторые заключенные притворяются сумасшедшими, чтобы избежать наказания. Широко бытовало заблуждение, будто недобросовестные адвокаты «часто злоупотребляют» заявлениями о невменяемости подопечных, прибегая к ним как к «последнему средству для обмана правосудия».

В действительности опасения были безосновательны. «Общество находится во власти иллюзии… что уловка с невменяемостью очень часто срабатывает, — заявил доктор Карлос Ф. Макдональд в 1895 году, описывая случай Лиззи на собрании Медицинского общества штата Нью-Йорк. — В определенном числе случаев невменяемость продвигают неправомерно, но можно считать общеизвестным тот факт, что в таком случае заявления о невменяемости редко достигают цели».

Одна женщина решила самостоятельно узнать, пользовалась ли Лиззи невменяемостью как прикрытием. Нелли Блай была бесстрашной журналисткой, которая к тому моменту успела прославиться обличительными расследованиями, посвященными условиям в женской психиатрической лечебнице на острове Блэквелл и грязному делу о торговле детьми в Нью-Йорке. Она воспользовалась известностью, чтобы добиться эксклюзивного интервью с Лиззи из двух частей, и в октябре встретилась с убийцей троих человек в ее камере.

Блай отметила, что помещение украшали вырванные из журналов фотографии моделей нижнего белья и политических деятелей. На подоконнике была выставлена газета с крупным заголовком: «Успешные авантюристки», а рядом притулилась маленькая жестяная банка с цветами.

Прошло много времени, прежде чем Лиззи заговорила об убийствах Маккуилланов. Сперва она обсуждала только свое финансовое состояние, но Блай наконец удалось вывести Лиззи на откровенный разговор. Ну, или почти откровенный.

Лиззи состряпала безумную историю о той ночи, когда произошли убийства. Она заявила, что пила самогон и ела хлеб с маслом в компании Пола Холлидея и троих Маккуилланов, когда кто-то внезапно усыпил ее хлороформом. Пока Лиззи была без сознания, этот же загадочный человек убил Пола Холлидея и двух женщин, а когда она пришла в себя, то даже не подозревала, что произошло что-то плохое.

По понятным причинам Блай отнеслась к этому дикому рассказу со скепсисом. Журналистка спросила, как Лиззи могла не заметить кровавых пятен и пулевых отверстий или того факта, что под полом кухни явно что-то закопано. «Я ничего не видела», — невозмутимо заявила та.

Когда ее посадили в тюрьму за поджог в Пенсильвании, отговорки были столь же инертными и неубедительными: «Из лампы на пол вылили масло, а потом подожгли спичку. Я все видела, но не совершила. Я молчала из-за страха, что меня убьют, но лежала в постели с открытыми глазами и наблюдала за происходящим».

Во время разговора с Блай Лиззи упомянула таинственную «банду», члены которой убивали своих жертв выстрелами «туда, где это будет наиболее эффективно», — то есть прямо в сердце. На второй встрече с Блай Лиззи убрала из рассказа момент с хлороформом, но добавила банду. Она сказала, что во время совершения убийств вообще находилась на улице и наблюдала за всем через окно. «Женщины Маккуиллан сидели на диване, и [мужчина] в них выстрелил, — заявила она. — Я слышала, как одна из них застонала, а потом открыла глаза и сказала: «Боже! Ты привел меня сюда, чтобы убить?”»

Блай поняла: правды от Лиззи не добиться. В конце концов она разозлилась и решила надавить. «Я считаю, вы в одиночку и без посторонней помощи убили своего мужа, Маргарет и Сару Маккуиллан и похоронили их, — отрезала журналистка. — И я не думаю, что вы хоть секунду своей жизни были не в своем уме, а еще вы самая проницательная и удивительная женщина-преступница, какую только знал этот мир».

Лиззи лишь улыбнулась в ответ.

Решив во что бы то ни было добиться признания, Блай надавила еще сильнее. «Вы убили этих людей или нет?» — спросила она. Была почти полночь. «Давайте в другой раз. У меня голова болит, — ответила Лиззи. — В другой раз».

Блай собралась уходить, но остановилась в дверях камеры, чтобы задать последний вопрос: раскаивалась ли Лиззи в своих преступлениях?

Лиззи снова улыбнулась. «Даст Бог, мы еще встретимся», — ответила она. У Блай по спине пробежал холодок. Журналистка ушла.

_{Отрывок из книги Тори Телфер «Леди убийцы. Их ужасающие преступления и шокирующие приговоры». М.: Издательство Бомбора (Эксмо), 2024.}