Клинопись — древнейшая известная человечеству система письма. Она зародилась в конце 4-го тысячелетия до н. э. в Междуречье и более 3000 лет была в ходу у самых разных народов, распространившись от Кипра до Закавказья, от берегов Черного моря до Персидского залива.
Клинообразные значки было удобно наносить на глиняные и восковые таблички тростниковым стилусом, высекать на камне. Ее приспосабливали под разные языки. Изначально, в шумерском, она была логографической: большинство клинописных символов обозначали целые слова. В других языках стала силлабической: большинству знаков соответствовали слоги.
В древнем Угарите (XIII век до н. э.) и в Персии времен Ахеменидов (VI–IV вв. до н. э.) клинопись использовалась как алфавитная система письма. Однако с начала нашей эры она оказалась забыта на долгие века.
Только в Новое время исследователи стали заново открывать и расшифровывать загадочные знаки, не имевшие преемственности с современными им алфавитами. Дешифровка клинописных текстов на разных языках — результат усилий многих ученых, которые порой даже рисковали ради этого здоровьем и жизнью.
Не орнамент: злоключения путешественников
Первые образцы клинописи попали в Европу благодаря итальянскому путешественнику Пьетро делла Валле. В 1614 году он отправился в далекое странствие на Восток из-за несчастной любви; путешествовал семь лет, а потом еще пять пытался вернуться домой, но ему мешали то войны, то болезни, то ожидание попутного ветра. Делла Валле объездил Турцию, Египет, Сирию и Палестину, Персию, побывал в Индии и на Кипре.
В пути итальянец успел жениться и овдоветь и в итоге в родной Рим привез не только разнообразные коллекции, включая первые попавшие в Европу мумии с фаюмскими портретами, но и набальзамированное тело супруги.
В Персии делла Валле осмотрел руины Персеполиса — древней столицы империи Ахеменидов — и скопировал несколько клинописных знаков, выбитых на стене дворца. В те времена многие путешественники принимали их за узор, но делла Валле понял, что это письмена, и верно определил, что они читаются слева направо.
Вернувшись на родину, он вставил скопированный фрагмент в публикацию заметок о своих странствиях. Британский востоковед Томас Хайд в 1700 году первым предложил именовать загадочные знаки «клиновидными» (лат. cuneiformes), но сам склонялся к мнению, что это все-таки орнаменты, а не тексты.
В 1761 году из Копенгагена на Ближний Восток отправилась датская экспедиция, снаряженная по поручению короля Фредерика V: трое ученых, художник, врач и слуга. Математиком и картографом в ее составе был немец Карстен Нибур. Через Измир и Константинополь путешественники проследовали в Египет, а оттуда по Красному морю — в Аравию.
В Йемене от дизентерии умер филолог экспедиции, затем, на пути в столицу Сану, от лихорадки скончался натуралист. После того как оставшиеся отплыли в Бомбей, лихорадка унесла жизни еще двоих — художника и слуги. По прибытии в Индию умер врач.
В феврале 1764 года Карстен Нибур оказался единственным выжившим из всей экспедиции. Он отправил с оказией в Европу собранные в пути коллекции, зарисовки и дневники и продолжил странствия. Нибур вернулся в Аравию — на этот раз в Оман, а оттуда направился в Иран, где три недели исследовал развалины Персеполиса. Там он дотошно скопировал клинообразные надписи с барельефов на стенах царского дворца.
Далее он побывал в Ираке и Сирии, на Кипре и в Палестине. В Данию вернулся в 1767 году и впоследствии опубликовал 11 надписей из Персеполиса. Он догадался, что эти тексты — на трех разных языках, записаны тремя разными системами клинописи и читаются слева направо, а в самой простой версии клинообразные символы обозначают буквы. Ученый так и не смог расшифровать их сам, но его старания не пропали даром.
Древнеперсидский: дешифровка на спор
Как-то раз молодой немецкий учитель Георг Фридрих Гротефенд пил с друзьями и ввязался в интеллектуальное пари. Он поспорил, что расшифрует клинопись из Персеполиса, ту самую, которую скопировал и опубликовал Нибур.
Гротефенд знал латынь и греческий, но не восточные языки, однако любил загадки и с энтузиазмом взялся за дело. Из текстов Нибура он выбрал два попроще в их алфавитном варианте. Основываясь на предположении, что диагональные штрихи — это разделители между словами, Гротефенд установил, что одно и то же слово с некоторыми вариациями повторяется в первой фразе несколько раз.
По трудам востоковедов, изучавших более поздние, уже не клинописные персидские тексты, исследователь-самоучка знал устоявшуюся формулу: «Такой-то, царь великий, царь царей, сын…».
Было похоже, что первые фразы обеих надписей Нибура соответствуют этим клише, причем царь с первой — отец царя со второй, но при этом его собственный родитель царем не называется.
Значит, в роду Ахеменидов следовало искать тройку «сын — отец — дед», в которой только отец и сын восходили на трон, а все три имени начинаются по-разному. Поразмыслив над уже дешифрованной частью текста и генеалогией династии, Гротефенд пришел к выводу, что один из царей — это Дарий I Великий, чей отец Гистасп царем не был, а второй — сын Дария Ксеркс I.
Получалось что-то вроде: «Дарий, царь великий, царь царей, царь стран, Гистаспа сын…» и «Ксеркс, царь великий, царь царей, Дария царя сын…» — только их имена были записаны не в эллинизированном, а в древнеперсидском варианте. Азартный дилетант из Геттингена смог правильно прочитать примерно четверть знаков клинописного древнеперсидского алфавита.
Гротефенд обнародовал результаты дешифровки в 1802 году, однако тогда ему мало кто поверил. Научное сообщество признало, что он почти во всем прав, только двадцать с лишним лет спустя. В 1823 году французские ученые обратили внимание на текст на четырех языках, вырезанный на древней алебастровой вазе: три варианта клинописью, четвертый — египетскими иероглифами, которые как раз недавно расшифровал Жан-Франсуа Шампольон. Тот определил, что в тексте на вазе упоминается царь Ксеркс, и догадка Гротефенда, как эти имя и титул пишутся по-древнеперсидски клинописью, подтвердилась.
Начало расшифровке древнеперсидской клинописи было положено. Другие части текстов из Персеполиса были записаны силлабическими аккадской и эламской клинописями, и к ним ученые пока не решались подобраться.
Аккадский: британские ученые
Высоко на отвесной скале выбит древний рельеф: царь Дарий I, попирающий врага, а вокруг клинописные тексты.
На уступе, тянущемся вдоль нижнего края рельефа, стоит длинная шаткая лестница. На ее верхней ступени балансирует человек; в одной руке карандаш, в другой — лист бумаги; он старательно перерисовывает древние письмена.
Расстояние, отделяющее уступ с лестницей от земли, сравнимо с высотой здания этажей в 30.
В таких условиях работал в 1830–1840-е годы в Иране британский офицер, дипломат, востоковед Генри Кресвик Роулинсон. Древние мастера постарались сделать изображение и текст неприступными, чтобы никто не мог их испортить.
Роулинсон копировал Бехистунскую надпись VI–V века до н. э., впоследствии почти столь же знаменитую, как Розеттский камень, благодаря которому Шампольон расшифровал египетскую письменность. Только на Розеттском камне одним из трех языков надписи был хорошо знакомый ученому греческий.
Роулинсон таким удобным ключом не располагал: текст Бехистунской надписи был на тех же трех языках, что и клинопись из дворца Персеполиса, и из них только древнеперсидский лишь частично расшифровали к тому времени Гротефенд и другие исследователи.
Роулинсон изучал эти наработки и сам довольно успешно прочел древнеперсидский текст с Бехистунской надписи. Это помогло ему приступить к дешифровке другой ее части, на более древнем языке, аккадском, и в 1851 году востоковед опубликовал аккадскую версию с транслитерацией и переводом первого столбца.
В это время как раз начиналась эпоха великих археологических открытий в Междуречье — были раскопаны древние города Дур-Шаррукин, Кальху, Ниневия, в последней обнаружено богатейшее собрание клинописных текстов — библиотека царя Ашшурбанипала.
В музеи Европы хлынули таблички, печати, копии монументальных надписей… Исследователи так же, как Роулинсон, пытались дешифровать надписи на аккадском — давно исчезнувшем семитском языке, в первые века 2–го тысячелетия до н. э. разделившемся на вавилонский и ассирийский диалекты.
Дело шло нелегко, ученые спорили о разночтениях, то и дело заходили в тупик. Научный мир терзался сомнениями — что если догадки дешифровщиков давно забытой письменности все же окажутся самообольщением или мистификацией?
И тогда один уважаемый британец предложил Королевскому азиатскому обществу способ это проверить. Уильям Генри Фокс Тальбот, исследователь с необычайно широким кругозором (физик, химик, математик, изобретатель), дешифровал относительно свежую находку тех лет — текст времен ассирийского царя Тиглатпаласара I, правившего в XII–XI вв. до н. э., и прислал результат своих трудов в запечатанном конверте.
Ученый предложил, чтобы другие исследователи независимо друг от друга отправили свои варианты перевода того же текста, а экспертная комиссия Королевского азиатского общества вскрыла бы конверты одновременно и сравнила их содержимое. Если в принципиальных моментах переводы совпадут — значит, наука, скорее всего, на верном пути.
В эксперименте участвовали еще трое исследователей. Помимо Генри Роулинсона это были увлеченный древними языками ирландский священник Эдвард Хинкс и французский профессор немецкого происхождения Юлиус Опперт. Четыре конверта были вскрыты 29 мая 1857 года — и оказалось, что варианты перевода текста отличаются незначительно. Эксперимент удался.
Еще в 1849 году Хинкс впервые предположил, что клинопись, которой пользовались в Вавилоне и Ассирии, изначально была создана для более древнего, несемитского языка. В ходе раскопок в Междуречье археологи находили двуязычные тексты и глоссарии на аккадском и этом старейшем наречии. Его записывали преимущественно логограммами — символами, обозначающими слова.
Юлиус Опперт в 1869 году предложил называть этот язык шумерским, исходя из уже известного ученым титула древних правителей «царь Шумера и Аккада». Однако дискуссии о происхождении этого языка продолжались — пока в 1905 году французский востоковед Франсуа Тюро-Данжен не опубликовал труд «Надписи Шумера и Аккада». Это событие «узаконило» науку шумерологию.
Также во второй половине XIX века ученые начали расшифровывать клинописные тексты и на других языках: эламском, урартском. В XX столетии научились читать на хурритском, хеттском, угаритском, эблаитском.
В наши дни остаются недешифрованными напоминающие клинопись протоэламское и протошумерское письмо. Все еще ожидают переводчиков и тысячи записей на уже разгаданных языках, источники разнообразных сведений о жизни древних цивилизаций. Для этого огромные массивы клинописных текстов ученые оцифровывают и применяют для работы с ними технологии машинного обучения и перевода.
Недешифрованная письменность
Критские загадки
Образцы древней письменности с острова Крит одним из первых обнаружил и попытался дешифровать британский археолог Артур Эванс, первооткрыватель всей минойской цивилизации.
Еще до сенсационных раскопок Кносского дворца, начавшихся в 1900 году, Эванс обратил внимание на происходящие с Крита артефакты с неизвестными знаками, а потом его экспедиция нашла большой архив глиняных табличек.
Археолог выделил три вида письменности и назвал их критской иероглификой и критским линейным письмом класса A и класса Б. Линейное письмо Б в общих чертах совместными усилиями дешифровали уже в середине XX столетия два соотечественника Эванса, архитектор Майкл Вентрис и лингвист Джон Чедвик, опираясь на наработки американского филолога Элис Кобер.
Линейным письмом Б древние критяне бронзового века делали записи на диалекте греческого языка. Линейное письмо A, более раннее (XIX–XV вв. до н. э.), тоже было отчасти слоговым, но его язык оказался догреческим и вовсе греческому не родственным, и прочесть эти тексты ученые не могут до сих пор.
Впрочем, это не единственная система знаков критской цивилизации, которая остается загадкой для исследователей. Все еще не поддаются интерпретации разные образцы еще более древней иероглифической письменности, а также знаки с отдельных артефактов, например, оттиски на глиняном Фестском диске, найденном на юге острова в 1908 году.
Вдали от цивилизации
Точно не известно, придумали жители затерянного в Тихом океане острова Пасхи свою письменность кохау ронгоронго до первых контактов с европейцами или уже после. Использовалась она примерно до 1860–х годов. Тексты прочерчивали на деревянных табличках, ритуальных украшениях и статуэтках.
Писали перевернутым бустрофедоном: следующая строка начинается на той стороне, на которой заканчивается предыдущая, при этом для чтения табличку надо повернуть на 180 градусов.
Ко времени, когда ронгоронго заинтересовались европейцы, письменность была уже позабыта островитянами, численность которых сильно уменьшилась из-за эпидемий и вывоза людей работорговцами в Перу.
По сей день исследователи со всего мира пытаются прочесть немногие сохранившиеся тексты ронгоронго. Свои варианты дешифровки предлагали и отечественные ученые — в частности, Ирина Федорова, Константин Поздняков, Альберт Давлетшин. Но на данный момент общепринятой версии нет.
Фото: OSAMA SHUKIR MUHAMMED AMIN; RIJKSMUSEUM; UNIVERSITY OF TORONTO; WELLCOME LIBRARY; PRINCETON THEOLOGICAL SEMINARY LIBRARY; OSAMA SHUKIR MUHAMMED AMIN; JOHN MOFFAT; MUSÉE D'ARCHÉOLOGIE NATIONALE; DENNIS JARVIS, AGEFOTOSTOCK / LEGION MEDIA
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 7, сентябрь 2023