Корабел всея Руси: как Федосей Скляев строил флот для Петра Великого

Знаменитый корабельных дел мастер Федосей Скляев, строивший военный флот для Петра Великого, входил в число «птенцов гнезда Петрова», где людей со скучными биографиями не было вовсе. На даже на этом фоне жизнь Федосея Моисеевича выделяется — каким-то беззаветным куражом, на котором она оказалась прожита. А еще — беспредельной преданностью своему делу, позволившей сыну новгородского крестьянина встать в один ряд с самыми одаренными европейскими кораблестроителями.

Проба топора

Взлет Федосея Скляева был предопределен удачей, выпавшей его отцу — уроженец Новгорода Моисей Скляев попал на царские конюшни и благодаря этому родившийся 4 января 1672 года Федосей с первых лет жизни пребывал в непосредственной близости от самодержца всея Руси.

Вторая удача — Федосей оказался примерно одного возраста с царевичем Петром Алексеевичем и потому уже в четырехлетнем возрасте вместе с детьми прочей дворни был взят в «потешный полк», образованный для увеселения царственного ребенка. Благодаря этому Федосей Моисеевич стал близким другом детства царевича. Однако не будь у Скляева врожденных способностей, не стал бы он одним из ценнейших соратников царя-преобразователя. А понять, в чем заключается его талант, Федосею помог случай.

Петр уже в очень юном возрасте воспылал страстью к морю и кораблям. «Из него, уроженца континентальной Москвы, вышел истый моряк, которому морской воздух нужен был, как вода рыбе», — пишет про царя историк Василий Ключевский. А начиналось все с «потешной флотилии», которую молодой государь завел на Плещеевом озере в нынешней Ярославской области.

К ее созданию Петр Алексеевич подключил проживавших в Москве мастеров-голландцев Франца Тиммермана и Карстена Брандта. Эти выходцы из Нидерландов, уже не так хорошо помнившие науку кораблестроения, оказались первыми учителями Федосея Скляева и его приятелей по «потешному полку» Лукьяна Верещагина, Анисима Молярова и Михаила Собакина. Впоследствии Скляев, Верещагин, Моляров и Собакин стали профессиональными судостроителями.

Место для верфи было выбрано на берегу реки Трубеж, впадающей в огромное Плещеево озеро. Зимой 1689 года там под руководством голландских корабелов закипела работа и через несколько месяцев на воду были спущены два небольших фрегата и три яхты. Юный царь отмечал в своем послании к матушке Наталье Кирилловне: «Суда удались все зело хороши».

К июню 1692 года по озеру курсировала уже довольно значительная флотилия, состоявшая из различных по типу и величине судов — ее флагманом стал 30-пушечный фрегат «Марс». Петр с огромным удовольствием проводил маневры своего маленького флота, устраивал «потешные» сражения.

Именно тогда, орудуя топором на верфи, Федосей Моисеевич обнаружил в себе любовь к судостроению, перешедшую в желание связать жизнь именно с этой профессией. В 1691 году Скляева зачислили в новоиспеченный Преображенский полк бомбардиром — и в его составе он принял участие в начавшейся спустя несколько лет войне Московского царства с Османской империей, в неудачном походе на крепость Азов.

Размышляя о причинах этой неудачи, Петр понял, что взять Азов не получилось из-за отсутствия флота, способного заблокировать крепость с моря и тем самым помешать подвозу припасов и подкрепления. Начиная подготовку нового похода, царь велел создать боевые суда, способные спуститься по Дону в Азовское море. Для этого в Воронеже и в подмосковном селе Преображенское приступили к возведению верфей.

Но кому поручить руководство столь ответственной работой? К делу приставили все того же Франца Тиммермана, а также выписанных из Голландии мастеров корабельного дела Питера Класа, Иова Вилимсена, Августа Мейера и Яна Янсена. Также позвали тех, кто когда-то вкалывал при постройке «потешной флотилии», в том числе и Скляева.

Федосей трудился над галерой «Принципиум», одной из 22 однотипных судов. Ее изготовили в Преображенском, по частям доставили в Воронеж, где собрали воедино и спустили на воду. Именно «Принципиум» стал флагманским судном Петра во втором азовском походе. Галера, к слову, вышла плохого качества — сколоченная из сырого промерзшего леса, она уже через шесть лет пришла в полнейшую негодность и была разобрана. Скляева зачислили в экипаж «Принципиума» — на борту этой галеры он спустился по Дону к Азову и стал свидетелем взятия крепости в июле 1696-го.

В том же 1696 году началась подготовка Великого посольства, отправившегося в страны Западной Европы за знаниями. И вновь Петр Алексеевич и Федосей Моисеевич оказались плечом к плечу — вместе грызли в Амстердаме гранит науки судостроения на верфи голландской Ост-Индской компании. Под руководством авторитетного мастера Геррита Клааса-Пооля российские ученики менее чем за три месяца выстроили фрегат «Апостолы Петр и Павел».

Затем посольство прибыло в Англию, где Скляев, быстро освоив местный язык, обучался у британских специалистов корабельной архитектуре и кораблестроительному черчению. Потом Петр I направил Федосея Скляева, Лукьяна Верещагина, Фадея Попова и Григория Островского в Венецию — для знакомства с венецианской судостроительной школой. Там они устроились в венецианский арсенал, считавшийся одним из лучших кораблестроительных предприятий на Средиземном море. К слову, итальянский язык Скляев выучил так же быстро, как ранее голландский и английский.

Первые произведения мастера

Усвоив приемы английских, венецианских и голландских судостроителей, Скляев взял отовсюду самое лучшее — и выработал тем самым свой индивидуальный стиль. Сразу после сдачи строгих экзаменов (комиссия состояла из лучших венецианских кораблестроителей) Федосей по царскому приказу выехал на родину — его услуги срочно требовались Петру, затеявшему в Воронеже строительство флота для Азовского моря.

Надо сказать, что к тому времени Петр Алексеевич и сам стал искусным кораблестроителем. «Никакое государственное дело не могло удержать его, когда представлялся случай поработать топором на верфи. До поздних лет, бывая в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в адмиралтейство. И он достиг большого искусства в этом деле; современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он был не только зорким наблюдателем и опытным руководителем при постройке корабля: он сам мог сработать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки. Он гордился своим искусством в этом мастерстве и не жалел ни денег, ни усилий, чтобы распространить и упрочить его в России», — пишет Ключевский.

В Воронеже царь назначил Скляева своим главным помощником в строительстве 58-пушечного линейного корабля «Гото Предестинация» («Божье провидение», от нем. gott и лат. praedestinatio). Это оказался первый российский линейный корабль, от киля до клотика созданный отечественными мастерами. Царь, требовавший, чтобы коллеги-судостроители называли его «корабельным мастером Петром Михайловым», из-за загруженности государственными делами, не смог сам довести процесс до завершения, уехал. Окончанием строительства «Гото Предестинации» распоряжался уже Скляев единолично.

Корабль, спущенный на воду 27 апреля 1700 года, получился отличный! Генерал-адмирал Федор Головин писал украинскому гетману Ивану Мазепе: «О корабле, сделанном от произволения монарха нашего, извествую: есть изрядного ей, художества, наипаче что зело размером добрым состроенный, что с немалым удивлением от английских и голландских есть мастеров, которые уже много лет сие искусство употребляют».

Петр велел отправить изображение «Предестинации» в Амстердам, их с Федосеем учителю Герриту Клаасу-Поолю. В ответном письме тот с похвалою отмечал, что «корабль изряден пропорциею». Сам Пётр I оценивал их совместное со Скляевым произведение тоже весьма высоко: «…весьма красивый, зело изряден пропорцией, изрядного художества и зело размером добрым состроенный».

Затем Федосей в Воронеже взялся за освоение нового дела — строительства прамов — плоскодонных судов, часть которых превратили в плавучие деревянные доки, приспособленные для проводки кораблей с большой осадкой через мелководное устье Дона в Азовское море.

Но вскоре на севере началась война со Швецией, необходимая для решения жизненно важной, с точки зрения Петра, задачи — завоевания пригодного для строительства морского порта участка балтийского побережья. Едва было отвоевано устье Невы, как Скляеву поручили создание галер и шняв (небольшое двухмачтовое судно с прямым парусным вооружением), лучше всего подходивших для боевых действий в мелководном Финском заливе. Скляев сконструировал для новорожденного российского Балтийского флота «бригантину нового манера» — разновидность малой галеры, предназначенной для действий в условиях прибрежных шхер. Подобные галеры через несколько лет позволили одержать победу при Гангуте.

От галер к линейным кораблям

Справедливости ради стоит отметить, что первые корабли Балтийского флота по своим мореходным качествам уступали судам ведущих морских держав. Их насмешливо именовали «блинами», так как они были слишком широки, не очень поворотливы и отличались небольшой осадкой. Для Финского залива они еще годились, а вот для более далеких плаваний были уже малопригодны.

Но Федосей Скляев и его коллеги неуклонно повышали уровень своего мастерства, и с каждым годом качество их изделий улучшалось. «Скляев — талантливый народный самородок — несомненно обладал математическим складом ума и мастерски использовал расчеты в своем кораблестроительном творчестве. Он обладал конструкторским чутьем и чувством нового», — пишет историк морского дела Израиль Быховский.

Оценивая Скляева как специалиста, современники отмечали энциклопедичность его знаний. «Он знал не только как проектировать и строить корабли и иные суда всех классов и типов, но также как создавать верфи, выбирать и экономно расходовать лесоматериалы. Ревностный приверженец взглядов Петра на кораблестроение, Скляев, вместе с тем, был самостоятелен и самобытен.

Если для творчества Петра в кораблестроении было характерно стремление обеспечить судну прежде всего наилучшую остойчивость за счет придания его обводам большой полноты, то Скляев больше всего заботился о создании судов с высокими ходовыми качествами за счет удлинения их корпусов, а также придания их обводам большей плавности», — подчеркивает Быховский.

В 1706 году Федосей Моисеевич спроектировал и выстроил яхту «Надежда» — первое судно, созданное в Адмиралтействе новорожденного Санкт-Петербурга, ставшее и одним из самых быстроходных во всей Балтике. В 1707-м Скляев создал в Санкт-Петербургском Адмиралтействе 16-пушечную шняву «Лизет», которая настолько понравилась царю, что он подписал распоряжение о производстве Федосея в чин морского поручика Преображенского полка. Кроме этого, ему выдали «пас мастерский» — документ о его производстве в корабельные мастера. В дальнейшем Скляев временно вернулся в Воронеж, где занимался достройкой заложенных Петром линейных кораблей: 50-пушечной «Ластки» и 80-пушечного «Старого Орла».

Самым известным из совместных творений Петра Великого и Федосея Скляева оказалась, бесспорно, «Полтава». Этот 54-пушечный линейный корабль, спущенный на воду в июне 1712 года, стал первым судном такого класса, заложенным и построенным в Санкт-Петербургском адмиралтействе.

Когда «Полтава» впервые отправилась в Кронштадт, то при проходе через невский бар корабль не мог пройти мели — из-за своей большой (свыше 4 метров) осадки. Для того, чтобы вывести корабль в море, Скляеву пришлось подводить под его носовую часть особые лодки с наклоненным вперед носом: с их помощью «Полтава» успешно прошла через устье Невы.

Среди прочих кораблей, построенных Федосеем Скляевым, нужно упомянуть 20-пушечную шняву «Принцесса», 60-пушечный линейный корабль «Нарва», 68-пушечный «Ревель», 80-пушечный «Фридемакер». Создание «Фридемакера» (от нем. friedenmaker — «миротворец») стало личным триумфом Скляева — это оказался один из первых отечественных трехпалубных кораблей. На его нижней палубе были размещены 24-фунтовые, на средней — 16-фунтовые и на верхней — 8-фунтовые пушки.

Водоизмещение этого гиганта, строительство которого велось пять лет, составляло 1600 тонн. Когда зимой 1720-21 годов корпусные работы были окончены, Петр велел спускать корабль на воду, не дожидаясь весны — война со Швецией еще продолжалась, и царь был заинтересован в скорейшем пополнении своего флота.

Из-за этого приказа Скляеву пришлось решать крайне нестандартную по тем временам техническую задачу. Выделенная ему рота солдат Преображенского полка прорубила в ледовом покрове Невы возле стапеля большую прорубь, в которой оставили битый лед. «Он должен был сыграть роль амортизатора и притормозить корабль после спуска его на воду, чтобы предохранить его корпус от удара о кромку льда проруби. Смелый замысел вполне оправдал себя, и спуск прошел успешно», — сообщает историк Быховский.

Затем корабль при помощи пары весельных галер отбуксировали по пробитому во льду каналу на чистую воду, а после — в Кронштадт, где «Фридемакер» оснастили мачтами, парусами и пушками. Весной 1721 года корабль был принят в состав Балтийского флота, в котором прослужил 15 лет.

Роковые трагедии

Служба на парусных кораблях была крайне суровой, а опасности подстерегали моряков не только в боях и походах. Трагическая судьба постигла одно из творений Скляева, 60-пушечный линейный корабль «Нарва», введенный в эксплуатацию осенью 1714 года. В июле 1715-го, когда «Нарва» стояла на рейде Кронштадта, молния ударила прямо в корабельную крюйт-камеру и вызвала детонацию хранившегося там пороха. Корабль взорвался с оглушительным грохотом и затонул, унеся на дно почти весь экипаж вместе с капитаном Эдвардом Воганом — англичанином, принятым Петром на службу. Всего, по разным источникам, тогда погибло от 300 до 400 моряков, а спастись смогли менее 20 членов экипажа…

Катастрофа постигла и другое судно, к которому Скляев приложил свой ум, глазомер и руку, — 90-пушечный линейный корабль «Лесное». Главным конструктором «Лесного» был сам Петр I, а Федосей Моисеевич выступал в качестве его ассистента. 1600-тонный великан вступил в строй в мае 1719-го, а уже спустя несколько дней, стоя на мелководье на рейде Кронштадта, новехонький линкор навалился на свой же якорь и пропорол им днище. Вода стала поступать в трюм, корабль накренился, сломались все мачты и бушприт — и «Лесное» затонул.

Горе и ярость царя, так гордившегося этим своим произведением, не поддаются описанию. Но Петр не пожелал смириться с потерей и велел Скляеву произвести судоремонтные работы. Федосей справился с поставленной задачей — пробоину заделали, воду откачали, а всплывшее судно спешно отвели на ремонт. «Лесное» прослужил потом более 20 лет, а одним из его командиров был знаменитый Витус Беринг.

Скляевское наследие

В последние годы жизни Скляев работал над кораблем «Петр Первый и Второй». Это был первый в России линкор, водоизмещение которого достигло 2000 тонн, а количество пушек — сотни. Его чертеж император Петр и Скляев составляли совместно. Но государю не суждено было своими глазами увидеть этого колосса на плаву. В начале 1725 года, когда «Петр Первый и Второй» еще находился на стапеле, царь умер.

Вскоре из-за этого корабля возник конфликт: между Федосеем Моисеевичем с одной стороны и Адмиралтейств-коллегией — с другой. Дело в том, что адмиралтейские чины решили отдать руководство завершением строительства англичанину Ричарду Броуну. Это вызвало энергичный протест всех выпестованных Петром отечественных кораблестроителей. Они считали, что достраивать этот знаковый корабль — последний проект, к которому успел приложить руку великий император! — должны только русские люди.

Будучи хранителем чертежей, Скляев наотрез отказался выдать их Броуну. Он дошел до самой Екатерины I — и добился от нее постановления о достройке корабля под руководством его самого, Федосея Моисеевича. «Петр Первый и Второй» был введён в строй в 1727-м и просуществовал долгие годы. Его даже собирались хранить вечно, в память о царе-реформаторе, но старый линкор все же был разобран в 1752 году — «по ветхости»…

Таким образом, на протяжении всей жизни судьба Скляева оказалась тесно переплетена с биографией Петра Великого. Характерно, что каменный дом Скляева возвышался непосредственно рядом с Зимним дворцом — Федосей обладал привилегией жительствовать неподалеку от своего друга, коллеги и государя. Он пережил Петра лишь на три с небольшим года. Капитан-командор Скляев умер 10 мая 1728 года — как написали врачи, в результате «приступа грудной жабы».

За десятилетия работы Скляев, как под руководством Петра, так и самостоятельно, построил девять линейных кораблей, два фрегата и свыше двухсот более мелких судов самых разных типов. В дальнейшем ученики Федосея составили новое поколение российских кораблестроителей — они понесли в будущее его наработки, творчески их развивая.

На церемонию похорон и поминки власти распорядилась выдать восемь годовых окладов жалования Скляева, получавшего больше всех отечественных кораблестроителей — 1396 рублей в год. Церемонией похорон, для участия в которых Екатерина отрядила два батальона солдат и одну рота Преображенского полка, руководил друг и соратник Федосея — корабельный мастер Гаврила Меншиков.

Останки кораблестроителя доставили к месту упокоения на военном корабле. Похоронили знаменитого «мастера доброй пропорции» в Александро-Невской лавре. Могила со временем затерялась. А вот дом Скляева на Дворцовой набережной, 30, хоть при последующих владельцах он и подвергался многочисленным перестройкам, дожил до нашего времени — сейчас там располагается научный комплекс Эрмитажа.