Маэстро механики: самоучка-часовщик, который идет наперекор всем правилам

Можно окончить специальную школу, придумать механизм, создать бренд, составить бизнес-план. И кануть в безвестность. А можно, как Мики Элета, быть самоучкой и идти наперекор всем правилам. Только для этого надо быть очень смелым.

Вы занялись конструированием часовых механизмов в достаточно зрелом возрасте. Как вы к этому пришли?

Я бы сказал, что моя жизнь была разделена на несколько этапов. В юности я совсем не был уверен в том, чем собираюсь заниматься. Я вырос в Югославии, точнее в Боснии. Там в то время трудно было что-то планировать всерьез. Думал учиться на социолога. Или на журналиста. Или стать философом. Или заниматься чем-то, связанным с музыкой. Дело в том, что я с шести лет учился играть на гитаре, и это мне действительно нравилось. Поэтому, наконец, в 23 года у меня появился реальный план: поехать в Западную Европу и заработать денег, чтобы купить себе хорошую гитару. Так в начале 70-х я оказался в Швейцарии, потому что там уже жила моя сестра.

Классическую гитару?

Да. Я с детства обожал фламенко, когда впервые услышал эту музыку в Андалузии. Но, возвращаясь к рассказу, в Боснию я больше не вернулся. Остался жить в Цюрихе, женился. Завел семью.

И как протекала жизнь?

Первое время трудно, как и у любого эмигранта. У меня, по сути, не было никакой специальности. Но затем я обнаружил, что у меня хороший вкус и есть талант работать руками. Я стал учится мастерству реставратора, восстанавливал мебель. Наконец, в 1990 году я смог открыть собственное ателье в Цюрихе. И спустя шесть лет наступил еще один переломный момент в моей жизни. Дело в том, что вторая моя страсть после музыки — это двухколесная езда. Я люблю мотоциклы, байки, велосипеды. И как-то я вернулся в свою мастерскую после велопробега по Франции и понял, что больше не хочу работать со статичным деревом. А хочу работать с подвижным металлом.

То есть стать велоконструктором?

Нет, меня по-прежнему манили арт-объекты. Просто я решил, что не хочу быть просто реставратором, мне нравится воплощать собственные идеи. А мои идеи были связаны с движением и с металлом, точнее с сочетанием разных металлов. Так появился проект делать «кинетические скульптуры». К тому же знаете, какой еще эффект бывает от взаимодействия металлов? Они издают звуки, которые можно превратить в музыку. Таким образом, я соединил свои главные увлечения в одной профессии.

А как получилось, что от кинетических скульптур вы в итоге перешли к часам?

Это довольно курьезная история, я действительно никогда не учился часовому делу. Я с удовольствием создавал кинетические скульптуры и больше заботился о механике движения, чем о функциональности. Но как-то году в 2000-м ко мне не выставке подошел посетитель и спросил «насколько точно» идет мой механизм? Меня это почему-то тогда задело, и я сказал, что докажу ему, что могу делать точную механику, и ровно через год продемонстрирую часы, которые изготовлю собственными руками. Причем я понятия не имел, как этот часовой механизм устроен, как он работает, какие нужны детали. Но что делать, вызов брошен. Я обратился к опытному мастеру Паулю Герберу, члену AHCI, чтобы он меня проконсультировал. И в итоге за год как-то разобрался и сделал свои первые часы. Самое обидное, что этот посетитель так и не вернулся посмотреть на результат.

Но затем вы быстро перешли с простых кинетических объектов на большие часы, даже сделали наручные часы, а затем и стали академиком AHCI. Почему так увлеклись часовым делом? Заворожила та самая «точность» или идея, что красота бессмысленна без функциональности?

Нет, что вы! Красота не нуждается в функциональности. Но, если честно, мне проще привлечь внимание к своим работам, если это будут «часы». И не только потому, что они популярны сейчас. На самом деле, я заметил, что люди могут без всякой цели часами наблюдать за движущейся механикой. Но и возможность наблюдать за ходом времени их тоже завораживает. Поэтому я стараюсь создавать объекты, которые были бы динамичными и философскими. А уже только потом функциональными.

Как обычно рождается замысел новой модели: с конструкции или художественного образа?

По-разному. Но, как правило, в основе лежит механизм — скелет, который будет двигать всю «машину». Когда я представляю себе его устройство и принцип работы, то дальше уже начинаю думать, какие материалы использовать, какие художественные идеи можно обыграть, где стоит добавить обычные часовые функции, а где стоит изобрести что-то новенькое.

И все делаете самостоятельно?

Да. Я учился сам часовому и реставрационному делу и поэтому владею теми же навыками, что и мастера прошлого. Конечно, у меня есть много современных станков и инструментов, которые значительно облегчают работу, однако в целом все детали делаю своими руками, могу переделывать и подгонять по своему замыслу. Это отнимает много времени, но я не гонюсь за объемом.

Почему? Неужели не лучше нанять помощников, расширить мастерскую и делать в десять раз больше?

Я не выпускаю серийный товар, а создаю объекты искусства. Каждый из них уникален. Поэтому у меня нет официальных учеников и помощников, но я с удовольствием делюсь своим опытом со всеми желающими. Я встаю рано утром, занимаюсь своим садом, потом еду в мастерскую, после обеда встречаюсь с клиентами или друзьями, катаюсь на мотоцикле, играю с внуками. Или возвращаюсь в мастерскую, если есть вдохновение. И я независимый мастер; даже если у меня не будет заказов, могу делать часы и кинетические скульптуры для собственного удовольствия. К счастью, Швейцария — страна часов, для нас это национальная гордость, так что я не только работаю для частных клиентов, но и создаю городские объекты и инсталляции. Самое главное — у меня по-прежнему много идей для новых механизмов, которые ждут, чтобы я их воплотил.

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 9, ноябрь 2021}