История ордена Суворова: кто создал, когда был утвержден, кого наградили первым за Тацинский танковый рейд

В конце 1984 года, к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне, в «Вокруг света» начал выходить цикл материалов, посвященный военным орденам, появившимся в годы войны. Как создавались ордена? Кто их авторы? И кто первым или одним из первых был удостоен новой боевой награды? В поисках ответов на эти вопросы автору серии Григорию Резниченко помогли и литература, и живые свидетели тех дней, и архивные документы.

По случаю грядущего 80-летия Победы мы решили опубликовать эти истории с небольшими примечаниями и дополнительными иллюстрациями под общим названием «Награды и награжденные». В этом материале речь пойдет об ордене Суворова.

Награды и награжденные: история ордена Суворова — Источник:
Ivan Vdovin via Legion Media

История создания ордена Суворова

Поздний вечер 5 июня 1942 года.

— Я только что из Кремля, — без предисловий начал Андрей Васильевич Хрулев, начальник тыла Красной Армии.

— Плохие новости с фронта? — спросил Семен Владимирович Агинский, возглавлявший Технический комитет Главного интендантского управления Красной Армии. Он как вошел, так и стоял посреди просторного кабинета.

— Нет. На фронте особых изменений нет, — ответил Хрулев и предложил Агинскому кресло напротив. Он потер усталые глаза, шел одиннадцатый час ночи, и продолжил:

— В правительстве думают об учреждении новых орденов для командного состава — от среднего до высшего.

— Сроки те же? — уточнил Агинский. А. В. Хрулев и С. В. Агинский, занимавшиеся два месяца назад разработкой ордена Отечественной войны, понимали друг друга с полуслова.

— Более жесткие. И орден не один. Их три: Суворова, Кутузова, Александра Невского.

Той же ночью все находившиеся в Москве художники из приданной Техкому группы были срочно вызваны к Агинскому. Он почти слово в слово передал разговор с Хрулевым.

Кроме своих штатных художников, Агинский привлек к работе и других, на его взгляд, подходящих для этого дела людей, известных художников, архитекторов. Однако позже создателем утвержденного Правительственной комиссией проекта ордена Суворова оказались не они, а Пётр Иванович Скокан.

Студенту-дипломнику Московского архитектурного института Петру Скокану в середине июля 1941 года выдали броню от призыва в армию. Но он ее спрятал и с комсомольским билетом отправился в ЦК ВЛКСМ, где заявил о своем желании быть направленным в тыл врага для выполнения заданий.

Пётр Скокан прошел короткий курс обучения и в конце июля вместе группой десантников был заброшен в район Могилева. Десантники организовывали диверсии и собирали разведданные. Почти четыре месяца от Могилева до Серпухова шла группа из девяти человек, среди которых было трое студентов архитектурного института. Смельчакам приходилось действовать под носом у карательных отрядов СС и СД. В один из сентябрьских дней попали в окружение — в бою потеряли сразу троих товарищей… Дважды Пётр Скокан и десантник Анатолий Поляков переходили линию фронта, чтобы доставить донесения…

Выполнив задание, с большими трудностями Пётр Скокан и его товарищи добрались до Москвы. Но архитектурный институт тем временем эвакуировался в Ташкент, и Скокана вскоре направили в Центральный военно-проектный институт архитектором. Здесь Петр Скокан узнал о конкурсе эскизов боевых орденов. Ему захотелось попробовать свои силы, и он немедленно, по его выражению, «взялся не за свое дело».

Первые эскизы ордена Суворова делали известные художники и архитекторы. Уже 10 июня А. В. Хрулев отобрал тринадцать проектов, предложив их доработать, а также продолжить работу над новыми. 13 июля Правительственной комиссии были показаны шесть эскизов ордена Суворова, но ни один не получил одобрения.

Эскизы, сделанные Петром Скоканом вместе с архитектором Гайгаровым, отклонили в Техническом комитете. Гайгаров от дела отошел. Петр продолжал работать. Он нарисовал звезду, струящиеся из нее лучи, круг в центре звезды. В кругу написал: «А. С.». Но это не понравилось ему самому. Посмотрел фильм «Александр Суворов», начал искать картины, гравюры с изображением генералиссимуса, его портреты. Пошел в Исторический музей, но он был закрыт: война. Но в одной из книг отыскал портрет Суворова, знакомый каждому с детских лет. На нем полководец изображен с седым хохолком над высоким лбом и орденской лентой через плечо.

К концу недели Скокан передал Агинскому три варианта проекта ордена Суворова. Их показали Правительственной комиссии, и один очень понравился. Агинский попросил сделать его «начисто».

Проект ордена Суворова вернулся к Петру ровно через три дня. Агинский сообщил:

— Проект ордена рассматривал лично товарищ Сталин.

Прошло еще около недели. Вторник 28 июля Петру запомнился хорошо. В тот день Верховный Главнокомандующий отдал приказ, напечатанный на первых полосах всех центральных газет. В нем были подведены итоги борьбы советских войск, обрисована сложившаяся на фронте обстановка и выдвинута категорическое требование — любой ценой остановить противника.

В войска поступила директива: «Ни шагу назад!»

Вечером того же дня Петр спешил домой — после двенадцати ходить по Москве без специальных пропусков запрещалось. В Лёвшинском переулке, у своего дома, увидел блестящий черный лимузин — правительственную машину ЗИС-101, а рядом с ней — родителей. «Что стряслось?» — встревожился он. Не успел он подойти к матери, как к нему шагнул человек в военной форме.

— Пётр Иванович Скокан? — спро- сил он. — Какой-нибудь документ при вас есть?

— Да. Паспорт.

— Тогда быстро в машину! — попросил военный. — В дороге все узнаете. Мы опаздываем.

Военный поклонился родителям, пообещал, что сын часа через два вернется домой.

В Кремль машина влетела через Спасские ворота. В одиннадцать часов вечера секретарь Президиума Верховного Совета СССР Александр Федорович Горкин собрал совещание, связанное с учреждением боевых орденов Суворова, Кутузова и Александра Невского. Здесь Петр Скокан узнал, что его проект ордена Суворова окончательно одобрен Правительственной комиссией. При обсуждении было дано указание делать три степени ордена: первую — из платины, вторую — из золота, третью — из серебра. Вопрос об орденских лентах находился еще в стадии разработки, поэтому решили крепить ордена к прямоугольным колодкам, обтянутым красной муаровой лентой.

Наутро 30 июля газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об учреждении военных орденов: ордена Суворова I, II, II степени, ордена Кутузова I, II степени и ордена Александра Невского».

Этот указ еще раз напомнил бойцам и командирам о том, что война, которую ведут советские люди, — это война отечественная, освободительная. Мужественные образы великих защитников земли русской вдохновляли советский народ на полный разгром фашистских захватчиков.

В то утро Пётр с ликующим сердцем рассматривал газетную полосу: неделю назад он по просьбе Агинского выполнил эскиз ордена Суворова черной тушью на белой бумаге для печати. Пётр Иванович Скокан не раз отмечался правительственными наградами. Но особо памятен ему был орден Трудового Красного Знамени, полученный за работу над созданием ордена Суворова.

Монетный двор буквально на следующий день после совещания в Кремле приступил к изготовлению ордена. Спустя некоторое время художественный совет Монетного двора предложил внести в рисунок некоторые изменения. Правительственная комиссия рассмотрела замечания, и 30 сентября 1942 года состоялось решение Президиума Верховного Совета СССР о частичном изменении рисунка ордена. Спустя год Президиум Верховного Совета СССР принял еще один указ. Орденская колодка отменялась, и орден стали прикреплять с помощью нарезного штифта с гайкой. Этим же указом устанавливались ленты ордена Суворова трех степеней.

Первые награждения

Орденом Суворова I степени* награждались командующие фронтами и армиями, их заместители, начальники штабов, начальники родов войск, фронтов и армий «за отлично организованную и проведенную фронтовую или армейскую операцию, в которой с меньшими силами был разгромлен численно превосходящий противник, за искусно проведенный маневр по окружению численно превосходящих сил противника, полное уничтожение его живой силы и захват вооружения и техники, за проявление инициативы и решительности по выбору места главного удара».

Первое награждение орденом Суворова I степени было произведено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 января 1943 года. Среди награжденных были маршалы Советского Союза и генералы, в том числе Г. К. Жуков, А. М. Василевский и Н. Н. Воронов.

Всего орденом Суворова I степени было произведено 391 награждение.

Орден Суворова II степени давался командирам корпусов, дивизий и бригад, их заместителям и начальникам штабов «за организацию боя по разгрому вражеского корпуса или дивизии, достигнутому с меньшими силами… за прорыв современной оборонительной полосы противника, развитие прорыва и организацию неотступного преследования, окружения и уничтожения противника… за совершенный бронетанковым соединением глубокий рейд в тылу противника, в результате которого противнику нанесен чувствительный удар, обеспечивающий успешное выполнение армейской операции».

Всего орденом Суворова II степени было произведено 2863 награждения.

Орденом Суворова III степени награждались командиры полков, батальонов, начальники штабов полков и командиры рот «за организацию боя и инициативу в выборе момента для смелой и стремительной атаки превосходящего по силе противника и уничтожение его, за упорство и полное противодействие наступлению превосходящих сил противника».

Орденом Суворова III степени в годы Великой Отечественной войны было награждено 4012 человек.

* Многие советские военачальники неоднократно становились кавалерами ордена Суворова. Так по три ордена I степени и одному ордену II степени получили главный маршал авиации Константин Вершинин, маршал артиллерии Василий Казаков, генерал армии Александр Лучинский и генерал-полковник Иван Людников. При этом нет ни одного полного кавалера ордена Суворова.

Рейд в тыл врага

Kонец 1942 года. Сталинград. Ставка Верховного Главнокомандования разрабатывает операцию по разгрому окруженной группировки врага во главе с генералом фон Паулюсом. Без устали работает разведка. Стало известно, что в районе станицы Тацинской расположен большой вражеский аэродром. Туда немцы гонят один за другим эшелоны с военными грузами, а потом военно-транспортные «юнкерсы» ежедневно доставляют в Сталинградский «котел» провизию, боеприпасы. В связи с этим и родилась идея: разгромить аэродром, уничтожить воздушный мост.

Боевая авиация была еще недостаточно сильна, первенство в небе оставалось за самолетами противника.

— Танки! — предложил на заседании штаба Юго-Западного фронта генерал-полковник Н. Ф. Ватутин.

Ставка идею поддержала…

От Верхнего Мамона, где расположился 24-й танковый корпус генерал-майора Баданова, до станицы Тацинской было почти 250 километров. 160 боевых машин, орудия, зенитки, «катюши», бензозаправщики, другая техника и более десяти тысяч бойцов и командиров отправились в беспрецедентный рейд по тылам врага.

Василий Михайлович Баданов в военных кругах был хорошо известен. Знал его и Ватутин. Баданов был участником Первой мировой войны. Выбор свой Ватутин остановил на нем еще и потому, что знал: в начале войны он участвовал в одном из первых серьезных контрударов советских войск в районе Рогачева. Затем Баданов водил в наступление танковую бригаду в степях Донбасса.

Ватутин позвонил Баданову перед самым выступлением.

— Вот и настал ваш час, — сказал он. — Помните, успех будет зависеть от решительности и дерзости ваших танкистов и лично ваших действий и, конечно, от внезапности. Задание держите в секрете…

На пути к цели корпус прошел около 300 километров с боями, уничтожив несколько тысяч фашистов и захватив немалое количество техники. Баданов продемонстрировал поистине высокий уровень военного тактического искусства и привел корпус в станицу, хотя и не без потерь.

На гарнизон в Тацинской танкисты напали неожиданно в тот предрассветный час, когда солнце еще не успело выглянуть из-за горизонта и вся станица была погружена в сон. Разгром фашистов был сокрушительным. Танкисты атаковали станицу с разных сторон, перерезав железнодорожную магистраль Лихая — Сталинград, захватили эшелон разобранных новых самолетов (более вероятно, что это были запчасти к самолетам. — Прим. Vokrugsveta.ru). В то же время танки корпуса ворвались на аэродром, где стояло более 200 немецких транспортных самолетов, готовых к взлету. Но взлететь им не удалось, они были раздавлены бадановскими танками. С того дня вражеские самолеты больше не взлетали с аэродрома в Тацинской. (Cогласно современным данным, которые опираются на немецкие отчеты, потери составили 72 самолета, многие успели под огнем покинуть захваченный советскими войсками аэродром. — Прим. Vokrugsveta.ru)

Оправившись от внезапного удара, гитлеровцы бросили на Тацинскую две танковые и две пехотные дивизии. Пять суток танковый корпус удерживал Тацинскую, ведя ожесточенный бой в окружении с подошедшими резервами противника.

На 11-й день рейда, 28 декабря, корпус, оставшийся почти без снабжения, получил разрешение Ватутина на выход из окружения. Это был жестокий, короткий и страшный бой уже гвардейского танкового корпуса. Противник не ожидал такой дерзости, а разведка корпуса сумела нащупать наиболее уязвимые места в боевых порядках гитлеровцев. Это и обеспечило успех операции.

За всю войну это был единственный, поистине легендарный рейд танкового корпуса в глубокий тыл врага. Советские воины выполнили задание штаба фронта. Многие из них были отмечены боевыми орденами и медалями. А генерал-майор Баданов первым в стране удостоился ордена Суворова II степени. В это же время ему было присвоено очередное звание генерал-лейтенанта.