Большинство людей знают Омара Хайяма как талантливого поэта-философа, оставившего потомкам много мудрых высказываний. Но это лишь одна сторона его таланта. В своей книге «История западной философии» нобелевский лауреат Бертран Рассел отмечал, что Омар Хайям — единственный из известных ему людей, прекрасно соединявший в себе поэта и математика. И это не просто громкие слова. Персидский ученый, живший с 1048 по 1131 год, сделал значительные открытия в области алгебры, геометрии и астрономии.
Путь в науку
Омар Хайям появился на свет в персидском городе Нишапур, расположенном на территории современного Ирана. Точных сведений о его родителях до нас не дошло, но, опираясь на значение фамилии Хайям, некоторые историки предполагают, что предки будущего ученого занимались изготовлением шатров. Впрочем, сейчас более популярна версия, что отец Хайяма был преуспевающим врачом. В любом случае, родители мальчика могли позволить себе оплатить хорошее образование для сына. В частности, его наставником в Нишапуре был ученик великого Авиценны Бахманьяр аль-Азербайджани.
Омар с детства проявил себя как способный и талантливый ученик. Согласно рассказам его современника Абу Бакра аль-Байхаки, Хайям обладал выдающейся памятью. Ему достаточно было несколько раз прочитать книгу, чтобы затем изложить ее содержание на бумаге близко к оригиналу.
В 1066 году, когда Омару было 18 лет, умер его отец, а через несколько месяцев скончался и аль-Азербайджани. Вскоре юноша решил покинуть Нишапур и с попутным караваном отправился в Самарканд, который в то время был центром науки и культуры Востока. Прибыв туда примерно в 1068 году, Хайям, получил покровительство местного правителя, поступил на службу и продолжил заниматься наукой.
Уравнения и прямые
Алгебра давно является одним из важнейших разделов математики, но именно Омар Хайям дал первое известное нам определение алгебры, назвав ее наукой об определении неизвестных величин при помощи решения уравнений. В трактате 1070 года «О доказательствах задач алгебры и алмукабалы» ученый ввел классификацию уравнений и, основываясь на идеях Архимеда, предложил геометрический метод решения некоторых кубических уравнений по точкам пересечения конических сечений (конкретный пример использования этого метода можно увидеть
Хайям рассчитывал найти и алгебраические формулы для определения корней таких уравнений, но они были описаны итальянскими математиками только в XVI веке.
В 1077 году Хайям написал не менее важную работу, посвященную геометрии. В «Комментариях к трудным постулатам книги Евклида» математик предложил более простую формулировку V постулата Евклида, которая гласила, что «две сходящиеся прямые пересекаются, и невозможно, чтобы две сходящиеся прямые расходились в направлении схождения». Кроме того, в этом труде Омар Хайям, рассматривая теорию отношений, сформулировал новые определения пропорции и неравенства отношений, а также заложил основы для будущего расширения понятия числа. Некоторые исследователи отмечают, что Хайям уже в XI веке заложил основы будущей неевклидовой геометрии.
Наконец, на математическом поприще ученый, судя по косвенным свидетельствам, сделал вклад в разработку так называемой биномиальной теоремы, обобщенную формулу которой вывел в XVII веке Исаак Ньютон.
Самый точный календарь
Параллельно с математикой Омар Хайям занимался астрономией — в 1074 году правитель сельджукской империи Малик-шах пригласил прославленного ученого в столичный город Исфахан, где Хайяму предстояло создать обсерваторию и вместе с другими учеными мужами разработать новый календарь на смену использовавшемуся в то время лунному. За это Мелик-шах пообещал щедро вознаградить Хайяма.
В процессе работы, на которую ушло несколько лет, Омару Хаяйму и работавшим под его началом астрономам удалось с высокой точностью измерить продолжительность года и создать на основе этих вычислений солнечный календарь, получивший название джалали. Он был официально принят в 1079 году, а его упрощенная версия действует в Иране и Афганистане по сей день. Первым днем года в этом календаре является день весеннего равноденствия, издревле считающийся праздничным во многих культурах.
Примечательно, что по точности джалали, в котором было предусмотрено 8 високосных лет на каждые 33 года, превосходил не только юлианский календарь, использовавшийся в то время в Европе, но и принятый в конце XVI века григорианский, которым западный мир пользуется до сих пор.
Критическое мышление
В Средние века наука и философия зачастую опирались на священные тексты и сочинения античных мыслителей, выводы которых было не принято ставить под сомнение, даже если они противоречили результатам новых наблюдений.
Хайям, оставивший после себя несколько философских трактатов, выступал против такого подхода и входил в число адептов критического мышления, считая необходимым проверять знания экспериментальным путем, а не слепо верить авторитетам. В конечном итоге этот подход лег в основу современной науки.
Из ученых в поэты
Жизнь Омара Хайяма круто изменилась в 1092 году, когда умерли Малик-шах и его визирь (скорее всего, оба были убиты). Опасаясь преследований со стороны врагов покойного правителя, его фаворит вынужден был покинуть Исфахан. Хайям отправился в Мекку как паломник, а затем посетил Багдад. Впоследствии он вернулся в родной Нишапур, где вел отшельнический образ жизни до конца своих дней.
При жизни Хайям слыл ученым, но не поэтом. Предположительно, он годами сочинял рубаи — философские четверостишия-афоризмы, но публиковать их начали уже после смерти Хайяма. На Западе же его имя прославилось только в середине XIX века, когда британский поэт Эдвард Фицджеральд издал «Рубайат Омара Хайяма» — переводной сборник остроумных стихов, приписываемых великому математику и астроному.
Рубаи Хайяма популярны и в наши дни, хотя исследователи продолжают спорить относительно авторства многих, если не большинства, из них. Возможно, установить истину в этом вопросе уже не получится, но это не мешает нам обращаться к стихам Омара Хайяма в поисках хорошего эпиграфа, меткого наблюдения или полезной житейской мудрости:
Меня философом враги мои зовут,
Однако, — видит бог, — ошибочен их суд.
Ничтожней много я: ведь мне ничто не ясно,
Не ясно даже то, зачем и кто я тут.