«Рабфаковцы». С.Прохоров, 1928
- Источник:
vk.com
«Мы наш, мы новый мир построим: кто был ничем, тот станет всем». Эти строки из «Интернационала» стали путеводной звездой для революционеров и реформаторов советской школы. В Большой российской энциклопедии указано, что «после Октябрьской революции, в конце 1917-начале 1918 годов, осуществились основополагающие преобразования в сфере просвещения». О них рассказывает Надежда Проняева, преподаватель Национального социально-педагогического колледжа.
Образование стало светским
Агитационный плакат. Николай Терпсихоров, 1930
- Источник:
Соцсети
Прекратила свое существование гимназическая модель царского образования, где основным учебным предметом был Закон Божий. Гимназисты царского режима изучали русский язык параллельно, в единой системе с церковнославянским языком. Школьникам прошлого преподавались латинский, греческий, немецкий и французский языки, основы логики, математическая география и физика, чистописание и рисование.
Часть учебных предметов из дореволюционной поры были вычеркнуты из учебной программы под влиянием идей атеизма, овладевших революционными умами. Ряд перечисленных выше учебных предметов настолько прочно вошли в школьную жизнь, что учащиеся XXI века не задумываются, что их предшественники изучали те же самые предметы, проверенные временем.
Доступность всем социальным слоям
После революции 1917 года школа открыла свои двери абсолютно всем социальным слоям. Обучение стало бесплатным, общедоступным и обязательным. Молодые умы, жаждущие познания и открытий просвещения, с восторгом приняли эту ситуацию.
Маргинальные слои населения не спешили включаться в учебный процесс, не видели в этом необходимости, но «диктатура пролетариата» была непреклонна. Принцип русского полководца Александра Васильевича Суворова «ученье — свет, а неученье — тьма» жестко внедрялся в образовательную модель для граждан Советского Союза.
В сельской библиотеке. Фотография 1930 года
- Источник:
World History Archive/Legion Media
Людей из глубинки, которые испокон веков получали сведения о мире «из уст в уста», независимо от их желания, объединяли в учебные коллективы и пытались обучить азам грамоты. Многие простые люди видели в этом насилие и слом привычного жизненного уклада. Тогда как со стороны государственных деятелей это было внедрение принципа всеобуча — всеобщего обучения.
Логичная стройная система образования
Образованию стали присущи черты преемственности на всех ступенях воспитания и обучения. Появилась структура, прочно вошедшая в социальную жизнь: дошкольное образование – школа – среднее профессиональное образование – высшее образование. Здесь приведена общая образовательная система, не учитывающая всех тонкостей и перипетий, названий и аббревиатур, которые предшествовали становлению привычной для нас концепции. Но именно тогда, в годы бурления, хаоса, голода и разрухи выстраивалась мощная система советского образования.
Образовательные эксперименты
В начале 1920-х годов в СССР функционировало около 160 экспериментальных учебных заведений. Это были как школы-однодневки, открывающиеся самозванцами и аферистами от образования, так и мощные учебные заведения, такие как «Первая опытная станция» под руководством С. Шацкого, «Колония им. М. Горького», которой руководил А. Макаренко, «Московская опытно-показательная школа-коммуна им. П. Н. Лепешинского».
«Рабфак идет». Борис Иогансон, 1928
- Источник:
Wikimedia Commons
Прогрессивные обновления системы советского образования замедлили свои темпы на рубеже 20-30-х годов, когда школьников массово и масштабно привлекали к трудовому образованию. Были утверждены такие образовательные кластеры, как «Школа-цех завода» и «Школа-колхоз». Это было оправдано благородным стремлением к улучшению хозяйственной и производственной ситуации в стране и дало результаты. Но в отношении образовательной обстановки дела пошли хуже, что было документально подтверждено при анализе результатов знаний, демонстрируемых абитуриентами при поступлении в вузы.
Особое значение в первые послереволюционные годы приобрело образовательное ноу-хау СССР — «рабфаки». Так назывались отдельные общеобразовательные учреждения или филиалы-подразделения уже функционирующих учебных заведений, которые готовили для поступления в вузы рабочих и крестьян, не получивших среднее образование.
Представители рабочих профессий не всегда получали и начальное образование. Документальные подтверждения полученного образования в те годы спрашивали не всегда и не везде. Если возникала необходимость наполнить студенческим контингентом открывающееся учебное заведение, то проблема решалась за счет ученических кадров разного возраста и не всегда с незапятнанным прошлым.
Заочное обучение
К началу 20-х годов активно формировалась система заочного обучения, когда студенты повышали квалификацию без отрыва от производства. Система курсов повышения квалификация была масштабной и разной направленности. Такие поиски и нововведения к 1929 году выросли в стройную и логичную систему заочной формы получения образования: она охватывала не только основные образовательные ступени, но и подготовку научных кадров — аспирантуру и докторантуру.
Из первых уст
Рассказывает Надежда Проняева:
Моя бабушка Надежда Викторовна Латоха, которая родилась в 1921 году и прожила долгую жизнь, рассказывала о детстве и учебе в XX веке. Детские годы она вспоминала как череду переездов, частый голод и нищету, учебу в разных школах и классах непонятного статуса. Там преподавали и грамотные, начитанные барышни «из бывших», и простые, доморощенные учителя. Ни о какой выстроенной системе обучения речи не шло. Спасала огромная тяга к знаниям и чтение «запоем».
Бабушка росла в семье учителей: они выбрали эту профессию в силу обстоятельств, а об их происхождении в нашей семье много не говорили. Но интеллектуальное ядро в те времена закладывалось в семье, это и позволило моей бабушке поступить в Ленинградский университет на филологический факультет. Учеба в классическом университете, а их в СССР было всего несколько на огромную страну, была сложной.
К слову, к 1939 году в Советском союзе функционировало два столичных университета (Московский и Ленинградский) и порядка 15 университетов в союзных республиках. Там обучалась мощь и элита советской молодежи. Филологи прорабатывали огромный массив информации, изучали много произведений и отчитывались перед светилами советской науки.
Юные студенты, поступившие в вузы в 1939 году, недолго занимались интеллектуальным трудом в мирное время. Грянула война, и университет был эвакуирован в Карелию. Там студенты отдавали дань своей Родине, совмещая учебу со сплавом бревен по рекам. Молодые люди, которым предстояло строить научную карьеру, голодали, боролись, трудились и умирали в эти тяжелейшие годы. Многих сокурсников бабушка помнила до конца жизни. Рассказывала, как поддерживали силы физраствором, как не выдерживали и умирали подруги и только самые стойкие и сильные продержались и получили диплом о высшем образовании.
После войны жизнь развивалась своим чередом, были мечты о науке, аспирантуре. Было профессиональное общение с писателем Михаилом Зощенко и Валентином Булгаковым, последним секретарем Льва Толстого. Профессиональная линия моей бабушки, получившей начальное образование в 20-е годы, завершилась благородным учительским трудом в шахтерском поселке недалеко от Ясной Поляны, родины Льва Толстого.
