Одиссея океанографа: как Яков Гаккель изучал Северный Ледовитый океан и сделал его ближе

Советский океанограф и гидрограф Яков Яковлевич Гаккель являл собою яркий пример редкого ныне типажа ученого-романтика. Будучи светилом науки, он нарабатывал свой авторитет в опаснейших полярных экспедициях — значительную часть своей жизни Гаккель провел на палубах исследовательских судов и в кабинах самолетов, изучая Северный Ледовитый океан. И он оказался одним из немногих, кому посчастливилось совершить крупные географические открытия в XX веке. В последние годы своей жизни Яков Гаккель всерьез занялся разработкой своей теории об Арктиде — существовавшем в недалеком прошлом северном полярном материке.

Путь в полярную науку

Можно сказать, что родившемуся в 1901 году Якову Гаккелю на роду было написано стать исследователем — он появился на свет в семье известного изобретателя. Яков Модестович Гаккель оставил свой след во многих технических отраслях: в частности, он участвовал в строительстве первой в Российской империи высоковольтной линии электропередачи и прокладывал электрические трамвайные сети. Но чаще всего его вспоминают как создателя первого мощного магистрального тепловоза и одного из пионеров отечественного авиастроения.

Гаккель-старший остался в России после революции 1917 года и счастливым образом избежал репрессий. Однако Гаккелю-младшему потом приходилось в своих автобиографиях подчеркивать одно обстоятельство, которое в глазах партийных чиновников должно были «компенсировать» дворянское происхождение его отца — дело в том, что в молодости Яков Модестович сочувствовал народовольцам и в студенчестве даже был приговорен к пятилетней ссылке.

Впрочем, постреволюционное лихолетье внесло свои коррективы: с декабря 1918-го Яков Гаккель был вольнонаемным служащим 109-го эвакогоспиталя РККА в Петрограде, а в 1920-м стал слушателем на дорожно-строительных курсах Октябрьской железной дороги. Но свою мечту Гаккель-младший не предал — в 1921 году ему удалось поступить на физико-географическое отделение Географического института (с 1925 года — географический факультет Ленинградского университета). Вскоре он стал совмещать учебу с реальной научной деятельностью: с 1923-го Яков участвовал в зимних исследовательских работах на Финском заливе, проводившихся гидрометеорологическим бюро при Центральном управлении морского транспорта. В 1924-м он принимал участие в экспедиции Гидрологического института на Сегозеро в Карелии, а годом позже отправился изучать Верхоянский хребет в составе Якутской экспедиции АН СССР.

Дальнейший путь Гаккеля предопределило то, что с 1926 года ему доверили руководить летней практикой студентов, обучавшихся на кафедре картографии. По окончании университета в 1928 году Яков Яковлевич устроился в Государственный картографический институт, который в ту пору возглавлял выдающийся ученый-географ Юлий Шокальский. Позже Гаккель стал научным сотрудником при Совете по изучению производительных сил АН СССР и участвовал в экспедициях в Каракумскую пустыню и на остров Челекен в Каспийском море.

Поскольку всюду, где он оказывался, Яков Яковлевич показывал незаурядную работоспособность и талант исследователя, его в 31-летнем возрасте назначили главой Картографического кабинета при Всесоюзном арктическом институте. Но именно в кабинете Гаккель никогда подолгу не засиживался, предпочитая лично участвовать в экспедициях по всей стране.

В дрейфующих льдах

Хозяйственно-экономическое освоение Северного морского пути (СМП), о котором сегодня часто можно прочитать в новостях, началось еще в Российской империи — путешествия и грандиозные планы той эпохи навсегда останутся связаны с именами адмирала Степана Макарова, ученого Дмитрия Менделеева, исследователей Андрея и Бориса Вилькицких. Романтико-героическая эпоха «северного фронтира» продолжилась и во времена раннего СССР — академик Отто Шмидт, океанолог Владимир Визе, капитаны Владимир Воронин и Константин Бадигин, летчики Михаил Водопьянов и Иван Черевичный, многие другие… Этот список выдающихся полярных исследователей пополнил и Яков Яковлевич Гаккель, участвовавший в 16-ти северных экспедициях, включая весьма известные.

Так, в 1932 году Гаккель вместе с вышеупомянутыми Шмидтом, Визе и Ворониным отправился в плавание на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков». В ходе этой экспедиции вышедший из Архангельска «Сибиряков» впервые в истории преодолел Северный морской путь за одну навигацию. Немногочисленные суда, что шли этим маршрутом до него, вынуждены были останавливаться на зимовки.

Плавание «Сибирякова» проходило в весьма экстремальных условиях — впервые в истории обогнув с севера архипелаг Северная Земля, пароход в августе достиг Чукотского моря, где был зажат льдами и, потеряв часть гребного вала с винтом, начал дрейфовать. Но «сибиряковцы» не растерялись — смастерили паруса, подняли их на мачтах и сумели-таки вывести судно в свободный от льдин Берингов пролив. Оттуда «Сибирякова» отбуксировали в Петропавловск-Камчатский — беспримерная экспедиция закончилась успешно.

Годом позже Шмидт и Воронин попытались превзойти предыдущее достижение уже на более крупном ледокольном пароходе «Челюскин» — и с ними вновь отправился Гаккель. Однако эта экспедиция закончилась неудачно — «Челюскин» сумел добраться до Чукотского моря и примерно в тех же местах, где годом раньше «Сибиряков» потерял винт, оказался намертво заблокирован льдами. Начался пятимесячный дрейф, и в какой-то момент казалось, что всё закончится хорошо — ледовое поле вместе с вмерзшим в него судном несло к Берингову проливу. Но потом ветер сменился и «Челюскина» повлекло на северо-запад.

13 февраля 1934 года сжатие льдов отправило «Челюскин» на дно — корпус судна оказался недостаточно крепок, чтобы выдержать такой напор. К тому времени 104 члена экспедиции успели перебраться на лед и начать обустройство временного лагеря. Но даже зная, что «Челюскин» может быть уничтожен льдами, они были ошеломлены зрелищем гибели парохода.

Дальнейшая история «челюскинцев» хорошо известна: ледовый лагерь просуществовал в течение двух месяцев, пока всех «челюскинцев» постепенно не эвакуировали самолетами. Участники спасательной операции, всесторонне освещавшейся советской и мировой прессой, стали национальными героями, а престиж профессии летчика взлетел до небес.

В течение всего времени, пока «челюскинцы» оставались на льду, они не могли чувствовать себя в безопасности — «почва» под их ногами в буквальном смысле ходила ходуном. «Лагерь Шмидта, расположившийся на льду вблизи места гибели „Челюскина“, где лед был сильно разбит и наторошен, естественно, испытывал частые подвижки льдов. За все время существования лагеря он подвергался постоянным разрывам и сжатиям. За день картина становилась неузнаваемой», — констатировал Яков Яковлевич. Сам он, участвуя в работах по строительству лагеря и посадочных площадок для самолетов, умудрялся проводить научные наблюдения: изучал лед, воду, течения, аккуратно записывал полученные данные…

Горы на дне океана

Эпопея «Челюскина» отнюдь не отбила у Якова Яковлевича вкус к приключениям. Уже на следующий год, в 1935-м он принял участие в первом коммерческом рейсе по трассе Севморпути на пароходе «Ванцетти». В 1936 году Гаккель отправился во Вторую высокоширотную экспедицию на ледокольном пароходе «Садко», а спустя год пароход «Моссовет», на борту которого находился Гаккель, едва не осуществил двойное сквозное плавание по Севморпути за одну навигацию: из Мурманска в Петропавловск-Камчатский и обратно. Но именно что «едва» — на обратном пути судно зажало льдами. Часть людей с «Моссовета» и нескольких судов, зажатых льдами по соседству, забрал пробившийся к ним ледокол «Ермак».

Океанограф предложил максимально задействовать для изучения ледовой обстановки персонал научных станций, а также авиаразведку. К его рекомендациями прислушались — в дальнейшем движение судов по Севморпути осуществлялось куда более гладко.

Итоги своих экспедиций 1930-х годов Гаккель подвел в нескольких работах, а в 1938-м ему была присвоена ученая степень кандидата географических наук (доктором наук Яков Яковлевич стал в 1950 году.) Труд Гаккеля по изучению природы арктического бассейна имел огромное практическое значение — Северный морской путь, несмотря на экстремальные условия, быстро стал для СССР важнейшей транспортной артерией.

«Прибыв в намеченную точку 18 апреля 1948 года, мы сделали во льду лунку, смонтировали и установили над ней аппаратуру, прикрыли ее палаткой и измерили глубину. Затем, немного отдохнув, опустили первую серию батометров — приборов, посредством которых с разных горизонтов воды берутся пробы для химических анализов. Нижний из этой серии батометров должен был находиться в придонном слое, в 233 метрах от дна океана. Каково же было удивление, когда, подняв этот батометр на поверхность, мы увидели, что он не закрылся: очевидно, он лежал на дне. Действительно, прибор принес даже частицы грунта. Тогда пришлось снова измерить глубину, которая, как оказалось, за несколько часов дрейфа, истекших после первого измерения, уменьшилась почти на 400 метров», — вспоминал Гаккель об этом открытии.

Яков Яковлевич, хотя он уже был признанным ученым, вместе с коллегами активно работал над определением очертаний подводного хребта, лично мотаясь на самолете над ледовой коркой, когда приходилось делать множество посадок, бурить толстый лед и измерять глубину. Хребет, открытый им с коллегами, получил имя Ломоносова. Важность этого открытия налицо — вплоть до середины XX века ученые всего мира считали, что дно центральной части Северного Ледовитого океана представляет собой чашеобразную впадину с преобладающими глубинами свыше 3000 метров.

Прозрение об Арктиде

В 1950 году Гаккель возглавил первую воздушную океанографическую экспедицию на большой летающей лодке типа КМ-2 под управлением знаменитого полярного летчика Ивана Черевичного. За время экспедиции КМ-2 совершила пять посадок в море Лаптевых, доказав тем самым возможность использования гидросамолета в океанографических исследованиях.

В 1951-м Яков Яковлевич стал руководителем ледовой аэрофотосъемочной экспедиции, осуществлявшей работы в проливе Вилькицкого и в море Лаптевых. В 1956 году он был замначальника по научной части океанографической экспедиции в Гренландское море на дизель-электроходе «Обь».

То, что мы сейчас знаем о дне Северного Ледовитого океана — это в значительной степени заслуга Якова Гаккеля. В 1950-х годах он создал десять дополняющих и развивающих друг друга батиметрических и геоморфологических карт этой обширной акватории, выделив в рельефе морского дна ряд новых хребтов и поднятий. Яков Яковлевич сделал несколько важных открытий, что называется, на кончике пера — анализируя ход течений, он верно предсказал нахождение в указанных им местах некоторых подводных хребтов, один из которых в 1966 году был назван в его честь.

Также его наследием стали свыше 180 работ, связанных с различными аспектами океанологии, гидрологии и ледоведения, палеогеографии, геотектоники, геоморфологии, астрогеологии, земного магнетизма, истории кораблевождения и географических открытий. Одно из наиболее значительных его произведений — вышедшая в 1957 году монография «Материковый склон Северного Ледовитого океана», на страницах которой он подвел итог многолетних трудов по изучению этой интереснейшей зоны. В том же году опубликовали и книгу Гаккеля «Наука и освоение Арктики», в которой ученый обобщил огромный массив работы, проделанной им и его коллегами в течение нескольких десятилетий.

Увы, труд Гаккеля об Арктиде так и остался в набросках. Последний период жизни Якова Яковлевича оказался омрачен раком легких, от последствий которого исследователь скончался 30 декабря 1965 года. Похоронили выдающегося океанографа рядом с отцом, на Литераторских мостках Волковского кладбища в Ленинграде. Смерть его стала огромным ударом для многочисленных коллег, друзей и семьи покойного (кстати, один из сыновей Якова Яковлевича, Всеволод Гаккель впоследствии стал известным музыкантом, играл в классическом составе группы «Аквариум»).

Сегодня имя Гаккеля увековечено в топонимах — знавшие и уважавшие Якова Яковлевича коллеги-полярники назвали в его честь подводный хребет в Северном Ледовитом океане и горный массив антарктической Земли Королевы Мод. В Санкт-Петербурге есть Гаккелевская улица, получившая название в честь обоих Гаккелей. Наконец, имя «Яков Гаккель» носило советское научно-исследовательское судно, спущенное на воду в 1975-м и утилизированное в 2010 году, а сегодня так зовется газовоз ледового класса, построенный в 2019-м для работы на Северном морском пути — океанской трассе, которую открывал и осваивал Яков Гаккель.

_{Автор благодарит Всеволода Гаккеля за помощь в подготовке материала и любезно предоставленные фотографии из семейного архива}