Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года

Репортаж Марты Геллхорн, американской журналистки, ставшей свидетельницей крупнейших военных столкновений XX века

24 июля 2023Обсудить
«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года
Люксембургский дворец
Источник:
Arthur Weidmann, CC BY-SA 2.0, via Wikimedia Commons

На улице перед большими каменными воротами Люксембургского дворца стоит и смотрит на здание очень толстая женщина с яркими светлыми волосами и голыми белыми ногами. На ней черный плащ, под ним — черное кружевное платье, грязное и рваное. По ее виду не определишь возраст или профессию; если она домохозяйка, то, должно быть, муж ее старьевщик; а может, когда-то она была оперной певицей, обнищала, но черные кружева сохранила.

Она действительно выглядит странно, и она же представляет здесь общественность, потому что больше никто из миллионов парижан не удосужился зайти на эту улицу. Будь здесь кинозвезды, конечно, собралась бы большая толпа; но в Люксембургском дворце сейчас всего-то политики двадцати одного государства, которые обсуждают, как будет выглядеть мир.

Во дворе за воротами по громкоговорителю объявляют: «Машина 28, делегация Бразилии… Машина 47, делегация России…» Только блондинка и полицейские, охраняющие ворота, наблюдают за блестящими черными машинами, которые увозят делегатов мирной конференции на обед.

«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года
25 ноября 1940 года. Эрнест Хемингуэй и Марта Геллхорн после дня охоты на фазанов. Они были супругами почти 5 лет, однако из-за постоянных разъездов Хемингуэй поставил ультиматум: «Или ты корреспондент на этой войне, или женщина в моей постели». В 1945 году супруги развелись.
Источник:
Underwood Archives

Марта Геллхорн (англ. Martha Gellhorn) была американской журналисткой и писательницей, одним из наиболее известных военных корреспондентов своего времени. Она стала первой женщиной, которая вела репортажи из самых опасных зон военных конфликтов XX века.

Марта Геллхорн родилась в Сент-Луисе, штат Миссури, и начала свою журналистскую карьеру в 1930-х годах. В 1937 году она отправилась в Испанию, чтобы сообщать о Гражданской войне, и стала очевидцем ужасов этого конфликта. Впоследствии она своими глазами увидела и описала множество важных событий, включая Вторую мировую войну, войну во Вьетнаме, войну в Алжире, а также конфликты на Ближнем Востоке и в других регионах.

Геллхорн обладала сильным чувством социальной справедливости и часто писала о людях, страдающих от войн и несправедливости. Ее страсть к журналистике и ее яркий стиль письма привлекли внимание многих читателей.


Во время обеда огромный Люксембургский дворец стал похож на театр, когда занавес опущен и зрители ушли: за дело взялись рабочие сцены. Я поднялась наверх, в зал потерянных шагов1, где проходили заседания больших комиссий, согласовывавших условия мирного договора с Италией. У входа в зал я встретила двух полицейских, они тут повсюду. Эти полицейские гордились Люксембургским дворцом и предложили мне все показать.

1 Поэтичное название для большого зала, где звук шагов как бы теряется в огромном пространстве; термин восходит к Средним векам.


«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года
Парижская мирная конференция, 1946 год
Источник:
Anefo, CC0, via Wikimedia Commons

В тот день, пока солнце светило в окна, они говорили о кабельной линии связи между Югославией и Италией; югославы хотели установить режим совместного пользования, а может, кто-то должен был выплатить репарации или что-то в этом роде.

Разговор шел медленно, потому что каждую фразу повторяли на трех языках, беседуя при этом в таком желчном тоне, будто кто-то спорил с официантом из-за счета. На любое заявление югославского делегата тут же возражал кто-то из западного блока.

Споры возникали постоянно и шли так интенсивно, что удивить здесь могло бы одно: если бы вдруг представитель Запада, широко улыбнувшись, сказал представителю Востока: «Ты совершенно прав, старина!» (или наоборот).

Все, конечно, забыли, что движет югославом его страна — руины, каждый восьмой ее житель мертв, жестокость немцев и итальянцев, которым помогали югославские фашисты, оставила свой след, как и всякая жестокость.

Но и югославы явно забыли, что нынешнее правительство Италии — это собрание порядочных людей доброй воли; что Италия сейчас так же бедна, как и Югославия (ведь победитель и побежденный с одинаковой легкостью умирают от голода), и что бессмысленно еще сильнее нагружать страну-банкрота долгами, которые она, очевидно, никогда не сможет оплатить.


На скамейке рядом со мной лежит буклет под названием «Фашистская Италия в Эфиопии»; кто-то его потерял или просто оставил из равнодушия. Буклет печатали, как печатают дешевую рекламу лекарств: фотографии размыты, никто не озаботился в подписях пояснить, что изображено.

Однако со снимков смотрят улыбающиеся, привлекательные молодые итальянские солдаты, они радостно позируют перед камерой, держа в руках за черные всклокоченные волосы отрезанные головы эфиопов. Возможно, никакие поясняющие подписи и не нужны.

Эфиопские делегаты сидели за столом конференции и молча слушали.


Он озадаченно рассказал мне, что итальянцы напечатали книгу, чтобы показать ее делегатам союзников, в этой книге множество прекрасных фотографий, демонстрирующих, какую прекрасную работу Италия проделала в Эфиопии: дороги, больницы, образцовые фермы и все остальное. Эфиоп грустно заметил, что лучше бы их оставили без подобных щедрых даров, зато не убивали.

Мне рассказывали, как эфиопы подсчитывали объем желаемых репараций; простодушно, печально и смиренно они решили, что для западных народов человеческая жизнь должна стоить около 500 долларов, поэтому они умножили эту сумму на число своих мертвецов.


«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года
Участники конференции в Париже 1946 г., сидят слева Д. М. Црно, И. Хорват, Я. Славик, Я. Масарик, В. Клементис
Источник:
Matica slovenská, CC BY-SA 4.0, via Wikimedia Commons

По утрам комиссия, обсуждающая политические аспекты мирного договора с Италией, заседала в том же самом отвратительном богато украшенном зале. Границу между Италией и Югославией снова сдвинут.

А когда вы сдвигаете границу, это означает, что человек, у которого две коровы, двое детей, жена и маленький участок земли, и другой человек, владеющий маленьким магазинчиком, где он продает вино, или обувь, или таблетки, или бумагу для писем, почувствуют перемены.

Как во сне, мы слушали странную далекую беседу, в которой речь шла о границах, а не о людях. Американская делегация, понимая, что с этими границами связаны и человеческие судьбы, внесла поправку к мирному договору. Для наших ушей такая поправка звучит достаточно разумно, но для жителей Европы она примерно так же эффективна, как амулет от змеиного укуса.

Американская поправка гласит: «Государство, которому передается территория, должно принять все меры, необходимые, чтобы гарантировать всем лицам, находящимся на этой территории, без различия расы, пола, языка или вероисповедания, соблюдение прав человека и основных свобод, включая свободу слова, печати и публикаций, вероисповедания и политических убеждений».

Это означает, что ни Италия, ни Югославия не должны притеснять 23000 югославов, которые станут итальянцами, и 130000 итальянцев, которые станут югославами, в соответствии с новыми границами, утвержденными на мирной конференции. Но никто не верит в благородные намерения, зафиксированные на бумаге.

Я навестила югославов — они тоже очень милые люди. Как и чехи, и поляки. К сожалению, с русскими я не познакомилась.


Мои собеседники очень откровенно сказали, что югославский народ не в восторге от всех этих пограничных дискуссий, он слишком занят восстановлением своей страны (как и все остальные). Благодаря ЮНРРА у  них есть еда, хоть ее не  очень-то  много, а  вот фабрики в  войну основательно распотрошили, поэтому им не  хватает сырья и  одежды; кроме того, разрушены все коммуникации, уничтожена треть Белграда, сожжены бесчисленные деревни.

Югославов не сломили все эти разрушения. Они полны веры и огня, они молоды, и их будущее не может быть таким же ужасным, как прошлое. Ведут себя они очень дружелюбно и открыто, поэтому я спросила: «Почему вы полагаете, что нашим представителям необходимо делиться на блоки?»

Они честно ответили: «Это Запад создает блок, а не Восток. Внутри того блока, который вы называете славянским, мы все голосуем так, как считаем нужным, а вот другие голосуют вместе, как им говорят. Мы не сателлиты России. Россия — наш друг. Россия защищает малые народы. Но мы сами по себе, мы свободны». Не обязательно верить этим словам, но они в них верят.

«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года
Канадские представители на Парижской мирной конференции, Люксембургский дворец. Слева направо: Норман Робертсон, достопочтенный Уильям Лайон Макензи Кинг, почтенный Брук Клакстон, Арнольд Хини
Источник:
Викисклад

Мы с вами обычные люди, и нам легко сказать: «Мы хотим мира и только мира, вся планета хочет мира». Так почему люди в Люксембургском дворце не подали хороший пример? Нигде мир не казался настолько далеким, как в этих великолепных залах.

И было бы прекрасно, если бы вина лежала на делегатах: тогда мы могли бы их выгнать и потребовать назначить кого-то получше и компетентнее. Но проблема была не в них. Они такие же люди, как и мы с вами, такие же встревоженные и еще более предвзятые.

Каждый из них знает, что его народ измучен, искалечен и отравлен войной. Никто из них не прожил все жестокие годы в какой-то дивной Шангри-Ла2.

2 Вымышленная страна из романа «Потерянный горизонт» американского писателя Джеймса Хилтона, где люди живут долго и счастливо.

Глава норвежской делегации провел войну в Заксенхаузене, одном из крупнейших немецких концлагерей. Заместитель председателя делегации Нидерландов сидел в японском концлагере на Яве.

Бевин3 мог погибнуть от бомб, падавших на Лондон, так же как и любой таксист. Итальянский премьер-министр, чья «профессиональная переподготовка» прошла в фашистской тюрьме, рисковал жизнью в Риме точно так же, как и любой, кто выступал против фашистов и нацистов.

3 Эрнест Бевин, в описываемый период — министр иностранных дел Великобритании.

Молодой представитель Югославии перед войной попал в тюрьму как антифашист, а во время войны воевал в рядах партизан. Поляк сидел в немецкой тюрьме во время обеих войн.

За Бидо4 гестапо гонялось, вероятно, усерднее, чем за любым другим человеком во Франции. И так далее.

4 Жорж-Огюстен Бидо, в описываемый период — премьер-министр Франции во время Второй мировой войны был одним из лидеров подпольного Сопротивления.

Эти люди разделили боль своих народов, именно поэтому сейчас они выступают здесь от их имени. В демократических странах, где граждане могут читать, слышать или говорить то, что им нравится, политики ничем не лучше и не хуже обычных людей.

Так что, возможно, нам стоит обвинить в том, что работа по установлению мира превратилась в незавидное зрелище, не лидеров, а самих себя. Возможно ли, что все народы мира слишком дорого заплатили за войну, поэтому теперь все хотят получить мир задешево, по скидке, а еще лучше — за счет соседа?

Возможно ли, что яд, распространившийся из Германии, настолько заразил и развратил планету, что теперь все люди больны и у них нет ни сил, ни здоровья бороться за спокойный миропорядок?

Один итальянец спросил меня, верю ли я, что народы действительно хотят продолжать жить, я ответила: «Конечно», а после этого мы оба призадумались. Жизнь будет стоить очень дорого; во имя жизни придется идти на большие жертвы.


«Они говорили о мире»: как решали судьбу Югославии и ее границ в декабре 1946 года
Зал Сената Франции в Люксембургском дворце (фото 2009 года)
Источник:
Romain Vincens, CC BY-SA 3.0, via Wikimedia Commons

Делегаты мирной конференции сели в Сенатском зале Люксембургского дворца и завершили голосование по пяти мирным договорам; Восток против Запада, Запад против Востока, все как и прежде. В красивый двор въехали элегантные черные автомобили, делегаты сели в них и разъехались.

Парижская конференция 1946 года подошла к концу. Конференция никогда не обладала реальной властью; идея была в том, чтобы созвать огромный международный форум и дать каждому возможность высказаться.

Что ж, она выполнила свою задачу; как гигантский тревожный набат, она предупредила людей повсюду: наш мир, разделенный страхом и недоверием, раскалывается на две части.

Люди, которые с такой необычайной решимостью и мужеством вели войну, должны быть так же усердны в установлении мира — если народы планеты действительно хотят жить.

Отрывок из книги Марты Геллхорн «Лицо войны. Военная хроника 1936–1988». М.: Издательство Individuum, 2023

Читайте книгу целиком

Американская журналистка Марта Геллхорн была свидетельницей крупнейших военных столкновений XX века: от гражданской войны в Испании до Второй мировой, от советско-финской до арабо-израильской войны, от американского вторжения во Вьетнам до конфликтов в Сальвадоре и Никарагуа в 1980-е. Презирая ложь официальных пресс-релизов, Геллхорн везде лезла в самое пекло, общалась с солдатами, ранеными и беженцами и писала, как выглядит война для простых людей, попавших в ее жернова.

Авторский сборник репортажей «Лицо войны», охвативший почти пятьдесят лет кровопролития и безуспешных попыток установить прочный мир, — резкое, как пощечина, высказывание о состоянии человечества, ничуть не устаревшее и за следующие полвека.

Читайте книгу целиком
Реклама. www.chitai-gorod.ru
РЕКЛАМА
Подписываясь на рассылку вы принимаете условия пользовательского соглашения