Река воительниц: почему открывший Амазонку конкистадор Франсиско де Орельяна отказался назвать реку своим именем

О ранней жизни Франсиско де Орельяны практически ничего не известно, даже год рождения называют ориентировочно — 1511-й. На страницах исторических хроник он впервые оказывается в качестве сподвижника Франциско Писарро, захватившего и разграбившего империю инков.

Орельяна участвовал во всех перуанских битвах своего начальника, но, следуя авантюрному духу, уже в феврале 1541 года решил примкнуть к экспедиции младшего брата завоевателя Гонсало Писарро, отправившегося с новым походом на север, в Эквадор. Этот поход оказался гораздо менее удачным: богатых царств на этот раз испанцы не нашли, зато страдали от насекомых, болезней и недостатка продовольствия.

Впереди возвышалась горная цепь Анд, которую испанцы начали штурмовать, утопая в снегу. Наконец, в декабре 1541 года значительно поредевший отряд Писарро преодолел горы и оказался в джунглях, где наткнулся на речку Кока — еще не подозревая, что та впадает в полноводный Напо, а он, в свою очередь, является одним из верхних притоков великой Амазонки.

Поскольку местность вокруг представляла собой сплошное болото, конкистадоры построили небольшую бригантину «Сан-Педро». Люди голодали, болели желтой лихорадкой, умирали. В любую секунду мог вспыхнуть бунт — люди проклинали своего начальника Гонсало Писарро, заведшего их в эти убийственные дебри.

Но индейцы сообщили обнадеживающие новости — если двигаться дальше по течению реки, то можно добраться до мест, где много золота и продовольствия. И тогда Орельяна попросил отпустить его дня на три-четыре — для поиска провизии. Писарро дал согласие, и 26 декабря 1541 года Орельяна отплыл с 57-ю людьми. Увидеться им больше было не суждено.

Первое спасение

Отплывая, Орельяна забрал с собой весь «флот» экспедиции — «Сан-Педро» и четыре каноэ. Уносимые быстрым течением, они спустились по Коке и вошли в Напо. Вокруг не было ни людских поселений, ни продовольствия, ни золота. Люди питались кожей, ремнями да подметками от башмаков, сваренными с какой-либо травой. Семеро от такой пищи скончались.

Испанцы впали в полнейшее отчаяние, некоторые бредили в полузабытьи и безумствовали. Но вдруг им начал чудиться вдалеке перестук индейских барабанов. Это вдохнуло в путешественников лихорадочную надежду — быть может, впереди люди, спасение!

4 января нового, 1542 года надежда сбылась. Сопровождавший Орельяну монах-доминиканец Гаспар де Карвахаль пишет об этом так: «…Мы все весьма явственно услыхали барабанный бой, доносившийся откуда-то издалека. Капитану первому посчастливилось его услышать, и он поведал о нем своим сотоварищам. Мы обратились в слух, а когда убедились в истинности его слов, то всех обуяла такая радость, что в мгновение ока были позабыты пережитые горести, ибо находились мы уже среди земель обитаемых и ныне не могли уже помереть с голоду».

Встреченные индейцы при виде таинственных белых людей в страхе разбежались. Испанцы вступили в покинутое селение и как безумные набросились на оставленные там продукты. Вскоре, впрочем, туземцы, оправившись от страха, вернулись — и испанцам удалось вступить с ними в контакт.

Местные жители оказались людьми дружелюбными и согласились помочь гостям провиантом. Таким образом, задача была выполнена. Но тут все спутники Орельяны единогласно потребовали от него — не возвращаться, а плыть дальше по реке, куда бы она ни вывела! Обратный путь вверх по течению через голодный край казался им таким страшным, что испанцы заранее впадали в отчаяние.

Франсиско вынужден был подчиниться большинству. Он выторговал единственную уступку — путешественники договорились ждать в этом месте несколько недель в надежде, что их догонит Гонсало Писарро со своими людьми. Время это они употребили на постройку более крепкой и надежной бригантины — тоже получившей имя «Сан-Педро».

Самой трудной задачей при этом оказалось изготовление гвоздей — для чего пришлось жечь уголь и создать импровизированную кузницу, работу в которой взяли на себя Хуан де Алькантара и Себастьян Родригес. Деревенька, ставшая временным пристанищем конкистадоров, получила от них имя селения Гвоздей.

Однако Гонсало Писарро не догнал разведывательный отряд. Считая, что экспедиция погибла, он отправился в тяжкий путь назад в Перу, а позже не раз обвинял Орельяну в «предательстве».

2 февраля Франсиско со своими людьми покинул гостеприимное селение Гвоздей и отправился в дорогу. Спустя десять дней они вошли в русло Амазонки. «Затем потянулись необитаемые края, и, лишь пройдя двести лиг (около 836 км — прим. ред.), мы заметили, наконец, какое-то жилье», — свидетельствует Карвахаль.

26 февраля путешественники увидели посреди реки два каноэ, доверху нагруженных огромными черепахами. Приблизившись в этом месте к берегу, испанцы завязали общение с людьми индейского вождя (касика) по имени Апария. Дабы вызвать у индейцев должное почтение, пришельцы выдали себя за «детей солнца» — дневному светилу туземцы поклонялись.

Изъясняясь посредством известных ему индейских слов, Орельяна выступил перед двадцатью шестью касиками, собравшимися посмотреть на конкистадоров. Франсиско объявил им, что отныне их страна становится собственностью короля Испании Карла I. В ознаменование начала королевского владычества над этой территорией испанцы возвели на берегу очень большой крест.

Именно здесь, в селении Апарин, в котором они провели почти два месяца, отъедаясь и набираясь сил, конкистадоры впервые услышали о племени женщин-воительниц, живущих где-то ниже по течению. Эти рассказы заставили испанцев вспомнить об амазонках, известных из древнегреческой мифологии.

Перед тем как пуститься в дальнейший путь, путешественники починили подгнивший «Сан-Педро» и выстроили еще одну больших размеров бригантину, которую окрестили «Викторией». Но к тому времени население Апарина крайне устало от незваных гостей — судя по всему, вели те себя весьма грубо и беззастенчиво.

И дабы избежать неприятностей, европейцам пришлось 24 апреля в спешке покинуть селение. Теперь они плыли по необычно широкой реке — и ее размеры внушали испанцам надежду на то, что океан уже близко. Многие из встреченных в пути индейцев отнеслись к конкистадорам враждебно — надо полагать, дурная слава бежала впереди них.

Встреча с амазонками

С 12 по 17 мая произошла стычка флотилии Орельяны с воинами касика Мачапаро, чьи владения находились близ места впадения в Амазонку реки Путумайо. В результате испанцам удалось убить вождя, разграбить его селение и уплыть с добычей.

Через несколько дней они увидели новую мощную реку — Журуа. Рассерженные индейцы следовали за пришельцами на каноэ. Белые люди еще несколько раз пытались высадиться у селений, но всякий раз получали отпор. Одно из таких селений разъяренные конкистадоры назвали Вредным.

3 июня 1542 года слева показалась еще одна река, стремительно вливавшая в Амазонку свои воды, «черные, как чернила». Миновав эту, как они ее назвали, Рио-Негро (то есть «черную реку»), люди Орельяны «вступили в другую, еще более воинственную провинцию, и была она очень населена и вела с нами неустанную войну».

Причины такого отношения к пришельцам кристально ясны — захватив 7 июня очередное село и разгромив отряд индейцев, пытавшихся противодействовать вторжению, Орельяна приказал повесить нескольких пленных, а селение — сжечь.

10 июня испанцы открыли главный приток Амазонки — Мадейру. Эта река, названная ими Большой, (Рио-Гранде), показалась им даже крупнее той, по которой они плыли. Тут было еще несколько селений, и испанцам пришлось отступить перед пятитысячным войском индейцев, спасавших свои дома от разграбления.

К тому времени у людей Орельяны развилось уныние — конца-краю великой реки не предвиделось, и они чувствовали себя бесприютными скитальцами. «Нас несло невесть куда, как людей обреченных, и было нам неведомо ни то, где мы находимся, ни то, куда идем, ни то, что с нами сбудется-станется», — жаловался Карвахаль.

Спустя некоторое время они выплыли еще к одной деревне, позже получившей зловещее название селения Спаленных. Здешние жители сопротивлялись столь ожесточенно, что предпочли сгореть в бухио (большая хижина) с женами и детьми, но не сдаться.

Тем временем Амазонка становилась все шире, внушая пораженным испанцам почтение своими невероятными размерами и гулявшими по ней тяжелыми волнами. Они никогда еще не видели столь огромных рек — находясь у одного ее берега, люди не могли различить другого.

А невдалеке от впадения в Амазонку реки Тромбетас произошла встреча конкистадоров с женщинами-воительницами, о которых они уже неоднократно слышали ранее. 24 июня испанцы ввязались в битву с индейцами, которые считались ими данниками амазонок. Карвахаль утверждает, что десять-двенадцать амазонок, прибывших на подмогу своим подданным, бились в первых рядах.

«Они сражались так вдохновенно, что индейцы не осмеливались показать нам свои спины. Того же, кто все-таки показывал врагу свою спину, они убивали на месте прямо у нас на глазах своими палицами. Именно по этой причине индейцы стойко оборонялись. Сии жены весьма высокого роста и белокожи, волосы у них очень длинные, заплетенные и обернутые вокруг головы. Они весьма сильны, ходят же совсем нагишом — в чем мать родила, и только стыд прикрывают. В руках у них луки и стрелы, и в бою они не уступают доброму десятку индейцев…», — уверял доминиканец.

Согласно его записям, испанцы в итоге сумели взять верх, убив «семерых или восьмерых из тех амазонок».

Легенда в наследие

В августе стало окончательно ясно, что море — совсем рядом. Здешние туземцы уже встречались с европейцами. Сделав длительную остановку, путешественники просмолили борта, сменили мачты, сплели из трав новые веревки, а из старых плащей сделали паруса. В одном из прибрежных селений, задобрив его обитателей подарками, добыли еды.

В море вышли с трудом — мощная приливная волна относила суда назад. К тому же у людей Орельяны не было ни карт, ни компасов, ни навигационных приборов, а сами они не являлись моряками. Но благодаря спокойной погоде и тихому морю бригантины 9 и 11 сентября добрались до испанского поселения Новый Кадис на острове Кубагуа у берегов Венесуэлы. Так закончилось это путешествие, благодаря которому человечество узнало о самой крупной реке в мире.

Орельяне сделанное им великое открытие удачи не принесло. Загоревшись идеей колонизации Амазонии, он отправился в Испанию для подготовки новой экспедиции. Экспедиция оказалась подготовлена дурно — не хватало людей, оружия, продовольствия, инструментов.

Тем не менее, в 1546-м Франсиско вновь увидел Амазонку и деятельно взялся за создание новой колонии. Увы, его люди, испытывавшие нехватку буквально во всем, мерли словно мухи — от голода, тропических болезней и стрел индейцев. В ноябре того года умер и Франсиско — говорили, что его смерть от лихорадки оказалась ускорена горестью от крушения замыслов. Те его спутники, кто уцелел, отплыли из столь негостеприимных мест.

В наследие человечеству Франсиско Орельяна оставил легенду о южноамериканских амазонках. Легенду, из-за которой его со спутниками многие потом называли лжецами. Ибо, несмотря на обилие бродивших слухов, никто из позднейших исследователей так и не нашел племя воительниц, живущих отдельно от мужчин.

У современных историков есть два объяснения этому феномену. Либо конкистадоры приняли за амазонок индейских женщин, плечом к плечу с мужьями и братьями сражавшихся с захватчиками, либо люди Орельяны спутали с женщинами длинноволосых мужчин-воинов. Так или иначе, но именно после встречи с воительницами, кем бы они ни были, Франсиско отказался от идеи окрестить гигантскую реку, по которой плыл, своим именем. Он назвал ее река Амазонок (Рио-де-лас-Амасонас) — и имя это закрепилось.

_{Фото: THEODORE DE BRY; THE NEW YORK PUBLIC LIBRARY; RIJKSMUSEUM (х3); SHUTTERSTOCK / FOTODOM (х2)}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 4, май 2023}