«Рога и хвост не вырастут»: как в России пропагандировали вакцинацию 200 лет назад

В XVIII–XIX веках одним из самых опасных инфекционных заболеваний оставалась оспа. Она уносила тысячи жизней, калечила население многих государств. Оспенный вирус, проникая в организм, начинал активно размножаться, у зараженного появлялись головные боли, жар, тошнота. Всё тело покрывалось сыпью, гноящимися пузырьками, или оспинами. Болезнь не щадила и глаза: некоторые выжившие оставались без зрения.

Для борьбы с эпидемией прибегали к разным способам. Арабы, например, пили настой из струпьев больных оспой.

В Древнем Китае, Индии, Османской империи применяли совершенно иной метод — вариоляцию: в ранку на руке здорового человека внедряли гнойные отделения из оспин. В результате люди, перенеся незначительное недомогание, приобретали иммунитет, становились невосприимчивыми к оспе. В XVIII столетии об этом узнала вся Европа. Даже Екатерина II позволила нанести себе на руки спасительные ранки.

Надо заметить, просвещенная императрица рисковала: иногда подобные прививки приводили к смерти. Тем не менее вариоляция быстро распространилась в России.

Несмотря на слухи и домыслы, новое достижение медицины довольно быстро дошло до России. Первая прививка в стране была сделана в торжественной обстановке в Московском воспитательном доме. Профессор Ефрем Осипович Мухин, подобно Дженнеру сделавший прививку ребенку, убедился в ее безопасности и выступил за оспопрививание. Затем он опубликовал несколько работ о вакцинации. 

Многие врачи и чиновники поддержали его начинание. Отныне воспитательные дома стали центрами по распространению вакцинации. Здесь же готовились первые вакцинаторы. Они должны были не только уметь правильно сделать прививку, но и убедить людей в ее безопасности. По сути они были и агитаторами.

В 1802 году император Александр I издал указ о повсеместной вакцинации. В его правление в крупных населенных пунктах создавались оспенные комитеты, призванные пропагандировать вакцинацию и обучить народ технике прививания.

Распространению нововведения воспротивилось духовенство. Некоторые священнослужители, видимо, боясь, что прививки — не что иное, как вмешательство в дела божьи, убеждали прихожан не делать прививки детям. Узнав об этом, правительство надавило на священноначалие,  предложив ему, напротив, способствовать распространению оспопрививания. 

С тех пор священники были обязаны после службы призывать людей сделать спасительную прививку. Причем о таких выступлениях они докладывали в духовные правления и архиереям. Таким образом, служители церкви вольно или невольно также стали агитаторами масштабной кампании за вакцинацию.   

Чтобы побороть естественное недоверие крестьян к вакцине, врачи демонстрировали им карикатурные лубочные картинки, на которых противопоставлялись изображения больных и несчастных не привитых и счастливых привитых.

К 1812 году вакцинация охватила даже самые глухие уголки Российской империи. Правда, привитых младенцев от общего числа новорожденных было около 11%. Поэтому оспа продолжала уносить жизни.

Особенно тяжело распространение вакцины проходило в Сибири. Случалось, что за Байкал «оспенная материя» поступала уже испорченной и не давала никакого эффекта. Например, в 1812-м возле города Нерчинска лекарь Осип Кричевский только после ряда неудач сумел привить шестимесячную дочку служителя Павла Зыкова.

Кроме того, профессиональных врачей в сибирских землях катастрофически не хватало. Поэтому для распространения оспопрививания местные власти вынуждены были разрешить заниматься этим делом специально обученных прививателей из числа горожан и крестьян. Врачи и чиновники надеялись, что население будет доверять своим односельчанам и соседям, которые делают прививки.