Русский гребень: история мастера, шьющего русские кокошники

Чтобы оценить, чем занимается Юханн Никадимус, далеко ходить не надо: кокошник на певице Маниже в клипе для «Евровидения-2021» — его работа, а в начале этого года Юханн принимал участие в совместной выставке с крупным европейским ювелирным домом, которая проходила в Санкт-Петербурге. Можно сказать, что пришла известность. Но пока это не сказалось на работе: Юханн творит в одиночку в московском швейном коворкинге «Проектные мастерские», созданном вместе с друзьями. Сам придумывает дизайн кокошника, сам подбирает материалы, сам шьет. Закончит один кокошник — начинает другой.

Юханн, скажите сначала: откуда у вас такое необычное имя?

Мой папа — потомок ассирийцев, вынужденных бежать с территории современного Ирана в начале ХХ века во время армяно-ассирийского геноцида. Россия тогда предоставила коридор безопасности и убежище. Так наша семья оказалась в Казани, где и осела. В этом городе до сих пор живет довольно большая ассирийская община.

До того как начать шить кокошники, вы дважды меняли профессию. У вас был какой-то жизненный план или вы просто занимаетесь тем, что интересно?

Плана не было. Я вообще после школы не думал, кем хочу быть. Просто знал, что куда-то нужно поступать. Ради интереса зашел в театральное училище — посмотреть, что там происходит. В это время там как раз первый экзамен шел. Я его сдал. Мне говорят: приходите через неделю сдавать следующий. Так я и поступил на актерский факультет. Отучился четыре года, получил диплом. Переехал в Москву и устроился в торговую сеть, занимающуюся одеждой, проработал десять лет и стал управляющим магазином. Потом сеть закрылась. И тут произошло мое первое знакомство с кокошниками.

Каким образом?

Параллельно в то время я пел в фольклорном ансамбле «Таусень». Его руководитель Ярина Николаева специализируется на реконструкции старинного костюма, в частности на золотном шитье. Однажды я увидел на картине Маковского кокошник необычайной красоты, похожий на огромную снежинку, и просто замучил Ярину вопросами: что это такое, какие бывают кокошники, как их шьют? Меня очень удивило, что хотя кокошник — это символ страны, известный во всем мире наряду с ушанкой, балалайкой и матрешкой, но почему-то сейчас в России его никто не делает. Можно найти только дешевые пластиковые поделки для карнавалов. В конец концов, я так надоел Ярине, что она сказала: «А давай я тебя просто научу шить кокошник». Проблема была в том, что до этого я никогда ничего не шил. Но поскольку я уже глубоко изучил суть вопроса, у меня появился новый круг знакомых — искусствоведы, историки, мастера, занимающиеся прикладными ремеслами, — то отступать не хотелось.

То есть это был вызов самому себе?

В общем, да. И когда я сшил первый кокошник, я поставил его дома на старинное фортепьяно, посмотрел и подумал: до чего же это красиво! И дело не в том, что я сам его сделал. Просто обычно мы воспринимаем такие вещи через стекло музейной витрины или вообще на книжной иллюстрации. Но когда кокошник стоит у тебя дома и ты видишь не просто вышивку, а весь объем конструкции, игру света, то он превращается в настоящий предмет искусства.

Не в предмет одежды?

Тут можно начать дискуссию о том, что называть «применением» вещи. Если это самая обычная вещь, например типовая алюминиевая ложка, то ею можно только есть. Но если вещь выдающаяся, если она красива настолько, что доставляет радость просто ею обладать и на нее смотреть, то это тоже можно назвать применением. Например, у вас дома есть индийская подушка ручной работы, расшитая бисером, на которой нельзя ни сидеть, ни спать, или в серванте стоит редкий хрусталь, из которого вы в жизни не будете пить. Если вам нравится смотреть на такие вещи — это и есть применение декоративного искусства. То же самое с кокошником: его можно носить, а можно им просто любоваться.

И что произошло после того, как вы сшили первый кокошник?

Я сшил второй. А потом — третий. На самом деле, поскольку первый мы делали вместе с Яриной, мне стало интересно, получится ли у меня так же хорошо самостоятельно, действительно ли это мое.

И так с тех пор и шьете один за другим?

Пока что да. До недавнего времени я в основном шил для себя, руководствуясь скорее научным интересом: можно ли реконструировать какую-либо интересную модель или технику, что получится, если попробовать сделать так… Ведь нет никакого учебника «Как сшить кокошник». Это утраченная традиция. Все, кто этим занимаются, восстанавливают детали по рисункам, архивам, обмениваются опытом, проводят мастер-классы. То, что мог, я выставлял на продажу. Сейчас, когда это стало приносить доход, я думаю перейти к формату мини-коллекций: готовить по 5–10 моделей сразу.

А на заказ работаете?

Нет. Потому что я понимаю, как сшить кокошник, а заказчик может попросить сделать что-то, что разрушит всю гармонию. Все же для меня на первом месте — аутентичность изделия. Если я в нем что-то меняю, то сразу задаю себе вопрос: как я могу сделать это так, чтобы кокошник все-таки остался кокошником, а не превратился в современный дизайнерский объект?

Кто покупает у вас кокошники?

Иногда их используют в постановках и на съемках. Есть люди, просто покупающие для себя, — яркие авангардные персоны, которые носят кокошники в сочетании с вечерними туалетами. И наконец, кокошник — это шикарный подарок. Очень дорогой, красивый и аутентичный. Поэтому я с самого начала придумал, что к нему должны прилагаться специальный стеклянный футляр и подставка. В качестве «русского сувенира» кокошник точно намного лучше, чем надоевшая матрешка.

Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 4, май 2021