- Источник:
- из личного архива С.К. Шойгу
Сергей Кужугетович, вот уже скоро 12 лет, как Вы возглавили Русское географическое общество. Что удалось изменить?
Я не хотел бы петь себе дифирамбы. Огромное спасибо тем замечательным людям, благодаря которым Общество сумело пережить тяжелейшие годы. Это настоящие энтузиасты, которые буквально спасли его, не бросили, получая при этом зарплаты в шесть тысяч рублей.
Когда в начале нулевых я впервые пришел в Санкт-петербургскую штаб-квартиру РГО, историческое здание на Казанском острове, с которым связаны имена Сергея Юльевича Витте и Петра Аркадьевича Столыпина, сдавалось в аренду дюжине разных организаций. Я спросил у тогдашнего начальства, какие средства поступают от аренды, ведь на эти деньги можно много полезного сделать.
– Мы с них плату не берем, — ответили мне.
– Почему?
– Понимаете, они занимаются туризмом, а туризм — это ведь тоже продвижение географии…
Кто помнит, как в те годы делался бизнес, поймут, в чем дело. Просто брали наличные и…
Зашел в архив: по стенке течет вода. А ведь там дневники Николая Николаевича Миклухо-Маклая и Николая Михайловича Пржевальского!
Мне говорят:
– Да, к сожалению, крыша повреждена: во время войны попал снаряд…
А вода до сих пор течет!
Поначалу я не собирался заниматься Обществом. Эта идея пришла позже, когда погрузился в дела и историю РГО, увидел библиотеку и картохранилище, ознакомился с биографиями людей, которые развивали Общество в разные годы.
Тогда стало понятно, что это невероятно интересно. Не скрою, я надеюсь продолжить эту работу и после ухода с государственной службы.
РГО — почтенная и овеянная славой, но лишь одна из многих научно-просветительских общественных организаций России. Как получилось, что именно она привлекла внимание первых лиц страны?
Начиная с 2000 года мы решали прагматические задачи. Нужно было элементарно собрать страну, сделать так, чтобы люди чувствовали себя во всех смыслах в безопасности. Чтобы нормально заработала экономика, а общество пришло в себя после потрясений предыдущих лет.
Когда стало понятно, что Россия окончательно встала на ноги, мы начали задавать себе сущностные вопросы. Вспомнили, что вообще-то живем в самой большой и красивой стране на Земле. Нам есть чем гордиться и что сохранять для потомков. Наконец, что Россия достойна нашей любви и внимания. Вот этот клубок разных тем хотелось поместить в некий контур. Но не создавать же для этого очередное министерство с отрядом чиновников! Стали искать общественные организации, которые занимались естествознанием, охраной природы, географией. К нашему удивлению, таковых оказалось около двух тысяч.
Действовали они, что называется, кто во что горазд. А некоторые просто служили «крышей» для других видов деятельности. В конце концов, мы вышли на Русское географическое общество. И это было точное попадание. РГО, с его славной историей, великими именами, колоссальным научным наследием и, главное, искренним интересом к стране, оказалось именно той точкой, где сошлись наши интересы.
Мы поделились идеей с Владимиром Владимировичем Путиным, предложили реанимировать Общество. Он эту инициативу горячо поддержал.
Как вы знаете, президент давно занимается судьбой редких и исчезающих видов животных: тигры, белые медведи, киты, снежные барсы… И это тоже стало естественной частью жизни Общества. Благодаря вниманию главы государства и усилиям РГО в России появились национальный парк «Земля леопарда» и центр «Амурский тигр». За эти годы многие виды животных перестали быть исчезающими, их популяции увеличились.
Но первое, что мы сделали 12 лет назад, — полностью отреставрировали здание. Затем начали оцифровку библиотеки и архивов. Нашли способ достойно финансировать работу людей.
Я хочу поименно назвать тех героических женщин, которые сохранили уникальные фонды, а по сути, историю РГО: Мария Федоровна Матвеева, Лидия Ивановна Ярукова, Тамара Петровна Матвеева, Нина Федоровна Бахвалова, Нина Михайловна Лошкомоева… Мы собирали вокруг себя неравнодушных людей, единомышленников. Их оказалось очень много по всей стране.
Ну а когда стало известно, что Общество возглавили Владимир Владимирович Путин как председатель Попечительского Совета и я как президент, то посыпались заявки и предложения помощи. Многие захотели участвовать в деятельности РГО.
Какие проекты первыми привлекли Ваше внимание?
Один из первых крупных проектов, которые мы поддержали, — исследование крепости Пор-Бажын в Туве, у меня на родине. Я еще пацаном мечтал туда попасть. Вокруг этой крепости ходит множество легенд: якобы это бывший буддийский монастырь, восточные ворота в Шамбалу или даже ставка Чингисхана.
Мы собрали большую археологическую экспедицию, студенты из ведущих университетов разных стран работали там три сезона. В результате удалось датировать постройку VIII веком нашей эры и предложить наиболее правдоподобную гипотезу ее происхождения.
Существовала и вторая часть проекта. Мы хотели разделить территорию пополам: одну половину сохранить аутентичной, а во второй создать реконструкцию, чтобы можно было увидеть, как жили люди в то время… К сожалению, у нас не хватило времени на борьбу с бюрократией. Вердикт Росохранкультуры был «нет».
Я Вас правильно понял: президент страны и министр вместе не смогли победить бюрократию?
Для этого нужно иметь много времени. Взять, к примеру, здание Московской штаб-квартиры РГО, где мы с вами находимся. Потребовалось шесть судов, чтобы оно стало нашим! Отдельное спасибо Сергею Семеновичу Собянину за поддержку.
В начале 2000-х выяснилось, что сохранились фонды РГО во Владивостоке, Омске, Санкт-Петербурге. А в Москве в 1990-х владельцы здания выставили просто неподъемную для РГО арендную плату. В результате был утрачен архив и библиотека из 27 тысяч томов, которую собирал в том числе Иван Дмитриевич Папанин. В Москве все приходилось восстанавливать с нуля.
Один из слоганов РГО — «Открываем Россию заново». Вы считаете, что Россия — недостаточно изученная часть мира?
Конечно, недостаточно! Мы живем в странную эпоху, когда считается неприличным, если ты не был в Куршевеле, Доминикане или на Бали. А в моем понимании, неприлично не знать собственную страну. Надо любить свою родину, это должно стать модным, если угодно. Кстати, в этом смысл многих поездок нашего президента. Появились мы где-то в охотничьих костюмах — сразу все интересуются, что за место, начинают шить такие же костюмы… Важно, чтобы возник вот такой интерес, любопытство.
Видите ли Вы противоречие между стимулированием внутреннего туризма и задачами охраны природы?
Я с осторожностью отношусь к выражению «туристические потоки». Стимулировать туризм — это, конечно, хорошо. Но потом я вспоминаю горный массив Монгун-Тайга в Туве: вечные льды, а внизу озера с голубой водой. И знаете, как-то не хочется, чтобы на их берегах появились пластиковые бутылки, банки и презервативы. Мы ведь как живем? Сначала намусорим, затем пытаемся убрать и только потом пишем нормы и правила поведения на природе. А неплохо бы сначала усвоить эти правила и уж потом заниматься освоением территорий.
Я вспоминаю моего деда, охотника. Вот он пошел в тайгу, добыл зверя. Мог бы добыть еще, но нет. Потому как знает: он столько мяса не съест, а на следующий год зверя будет меньше. Это правила, созданные не бюрократией, а укладом жизни.
Мы, сибиряки, всегда выживали, потому что держались вместе. Неважно, кто ты по национальности. Приезжие, или, как их называют в Сибири, навозны́е, тоже перековывались в эту веру.
Выскажу мысль, которая, думаю, многим не понравится. Мне кажется, человечество семимильными шагами идет к собственной погибели. И причина тому — безудержное стремление к потреблению.
Ты добыл одного кролика — и будешь сыт. Но когда у тебя десять тушек, тебе уже нужен холодильник, иначе мясо пропадет. Чтобы холодильник работал, необходима электроэнергия. Для этого требуется сжечь топливо. А его нужно вначале добыть… Но зачем тебе эти десять кроликов?! Я мечтаю о том, чтобы однажды все поняли, что пора остановить эту безумную гонку потребительства.
Вы часто называете себя сибиряком. Чувствуете ли Вы особую связь с малой родиной, Тувой?
В этом году будет отмечаться столетний юбилей республики. В РГО хранится глобус академика Николая Ивановича Вавилова — первый, на котором отмечена Тувинская Республика, тогда еще самостоятельное государство. Просто приклеена бумажка.
Я чувствую ответственность перед своей малой родиной и теми, кто там живет. Люди смотрят на меня и говорят: «Как здорово, вот наш земляк». Они, может быть, от меня ничего и не ждут, но я просто обязан сделать для них что-то доброе — и пытаюсь это делать.
В тувинскую культуру я погружен моими родителями, главным образом, отцом. У нас в доме бывали художники, композиторы и поэты. Я видел, как пишутся сказки, создаются гравюры… Однако мне трудно выделить то, чем я обязан именно моим национальным корням. Понимаете, это традиции людей, живущих в суровых природных условиях. Я знаю многих русских и даже немцев, которые, приехав в Туву, переняли местную культуру без насилия над собой. Им хотелось знать язык — они выучили язык. Им хотелось научиться разделывать барана так, чтобы оставались лишь копыта, — они научились этому.
Вот и я познавал родную культуру через быт. Все вокруг меня ездили верхом без седла — и я научился. Мне казалось это абсолютно естественным.
Не помню, кто показал мне, как разводить огонь. Но никогда не забуду один день из экспедиционной жизни 1970-х. Мы стояли в зоне затопления Саяно-Шушенской ГЭС, был День археолога, середина августа. Начальник отряда, куда-то уезжая, сказал: «Вот баран. Чтобы к моему приезду все было готово к празднику». Мы переглянулись. Нас было трое: два студента из Питера и я. Они смотрят на меня: дескать, ты же вроде местный. А баран — вот он стоит, живой. И как зарезать его, а тем более освежевать?
Прошло много лет, но я помню тот случай. Тогда я понял, что такой навык в жизни может пригодиться. И не потому, что я тувинец, а потому, что мужчина должен уметь это делать.
Ваши дочери разделяют Вашу любовь к путешествиям?
У детей своя жизнь. Однако младшая дочь с огромным азартом и любопытством открывает для себя мир. Иногда ездит со мной. Кстати, она очень неплохой охотник.
В тувинской культуре считается приемлемым, чтобы женщина охотилась?
Конечно! В советское время в Туве даже была охотница-орденоносец, перевыполнявшая план по пушнине. Добывала белку, соболя, рысь… Вы не забывайте: мы из Сибири.
Меня как-то повезли на охоту в Подмосковье, в охотхозяйство. Сели на вышку. Егерь взял ведро и начал им греметь, рассыпать комбикорм. На грохот сбежались кабаны. Включили прожектор — они даже ухом не повели.
У нас охота другая. Надо поползать по горам, найти зверя, перехитрить его. В Сибири, конечно, тоже охотились по-разному. Дед рассказывал, как во время войны приходилось выполнять план по заготовке мяса. А патронов было мало. Кабаны спят в низине, а пасутся повыше, где ветер сдувает снег. Так вот что делали: находили кабанью тропу, поперек которой лежит валежина, отполированная кабаньими брюхами. В эту валежину вкручивали лезвие ножа, чтобы торчало вверх. Один выстрел в воздух — и все стадо летит по тропе через эту валежину, только собирай кабаньи туши.
Дед предупреждал меня, чтобы я никогда так не делал и никому об этом не рассказывал. Нужно понимать, что жизнь тогда была тяжелая, просто другого выхода не было.
Где в России надо побывать непременно?
Таких мест очень много. Я могу отослать вас к альбому «Где я должен побывать, чтобы познать Россию», выпущенному РГО. Там и фотографии многих интересных мест, и их описание: история, культура, природа.
К сожалению, я не везде еще побывал, где хотелось бы. Не для того, чтобы сделать снимки, которые потом разойдутся по миру: вот я, а вот пирамида Хеопса. Если я мечтаю где-то побывать, всегда знаю почему. В Туве есть гора Монгун-Тайга, самая высокая точка Восточной Сибири. Отец рассказывал, что на ее вершине находится железный плот — своего рода тувинский Ноев ковчег. Я уже было туда засобирался, но на это нужно время, нужна подготовка.
Еще мне очень хотелось бы пройти по хребту Черского. Мы даже затевали туда экспедицию, когда я работал в МЧС. Но на это нужны не дни, а недели, так что, к сожалению, эту мечту я пока тоже не осуществил. Есть планы сплавиться по реке Хета и дойти до Хатанги или, наоборот, от Хатанги до центра Таймыра. Надеюсь, когда-нибудь у меня будет достаточно свободного времени, чтобы реализовать все задуманное.
Министру обороны, наверное, нечасто удается походить по лесу в одиночестве?
Конечно, удается. Но хотелось бы чаще, подольше и подальше.
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 7, сентябрь 2021
