Сизые горожане: как голуби стали «желанными нахлебниками»

С детства мы привыкли, что животные делятся на домашних и диких. Но кроме этих двух категорий, есть еще особая группа животных синантропных. Это те, кто живет в человеческих поселениях — а то и в домах, — однако с людьми непосредственно не контактирует и никому не «принадлежит».

И если от некоторых из них — мышей, крыс, тараканов и тому подобных неприятных спутников — люди с удовольствием бы избавились, то других они, наоборот, приветствуют и подкармливают. Едва ли не самый известный и широко распространенный пример таких «желанных нахлебников» — городские голуби.

Те, кого мы приручили

Городские популяции голубей — потомки дикого сизого голубя Columba livia, доныне обитающего во всех странах Средиземноморья и в юго-западной части Азии вплоть до предгорий Гималаев. Однако происходят они не прямо от него.

Несколько тысяч лет назад где-то на Ближнем Востоке люди одомашнили эту птицу ради мяса и, возможно, яиц. Разведение голубей для пищевых целей и поныне процветает во многих странах мира. От домашних сизарей происходят и все современные породы — от почтовых до декоративных.

Время от времени отдельные особи домашних голубей улетали на свободу, но продолжали жить возле людей. Вот эти-то вторично одичавшие птицы и стали предками современных городских голубей.

Выгоды для голубей от жизни в человеческих поселениях понятны: здесь они находили обильный корм в течение всего года и удобные места для гнездования, значительно меньше страдая от нападений пернатых хищников.

Благодаря человеку эта субтропическая птица смогла заселить холодные регионы. Сам по себе холод голубю не страшен: птичья физиология устроена так, что пока птица сыта, она почти гарантированно не замерзнет. Но в краях, где несколько месяцев в году лежит более или менее глубокий снег, в это время трудно найти достаточно корма. А там, где живут люди, всегда есть амбары, конюшни и пищевые отходы.

Труднее понять, почему люди вместо того, чтобы бороться с этими нахлебниками или охотиться на них, принялись их подкармливать и даже охранять. Причем порой довольно строго: например, в средневековой Шотландии одно время за ловлю голубей полагалось отрубать правую руку.

По одной из версий, на отношение к голубям повлияло то, что в христианской культуре эта птица стала символом святого духа. А тяга голубей к церквям и колокольням (самым удобным с их точки зрения местам гнездования) дополнительно укрепляла их репутацию «божьих птиц».

Косвенно это подтверждается тем, что в регионах, где доминируют иные религии, синантропных голубей либо нет вовсе, либо они проникли туда только с европейцами-колонизаторами.

Хотя, согласно «Повести временных лет», главный город язычников-древлян Искоростень в середине Х века уже населяло немало голубей — чем якобы и воспользовалась княгиня Ольга, чтобы сжечь город.

Впрочем, по мнению специалистов, история про птиц-поджигателей — лишь бродячий фольклорный сюжет. В любом случае «Повесть» писалась почти через двести лет после этих событий, то есть уже во вполне христианские времена.

Жестокий век

Иногда, однако, отношения человека с городскими голубями оказываются куда менее идиллическими — как, например, в Москве в минувшем столетии.

На рубеже XIX и XX веков сизый голубь был самой массовой птицей в городе. Отчасти этому способствовала традиция подкармливания голубей возле церквей (которых, как известно, в Москве было «сорок сороков»). Но главное — в городе было множество лошадей, значительную часть рациона которых составлял овес и другие зерновые культуры.

Зерно сыпалось из лошадиных торб и яслей, его всегда можно было добыть там, куда торговцы фуражом выбрасывали остатки своего товара, а на худой конец можно было выклевать непереваренные зерна из конского навоза.

Конец этому процветанию положила революция и последующие голодные годы. Между 1917 и 1922 годами голуби в Москве практически исчезли: часть была просто выловлена и съедена людьми, а большинство погубила бескормица. Хлеб и зерно стали ценностью, которую никто уже не выбрасывал на двор и не сыпал перед церквями. Да и конское поголовье в эти годы сильно сократилось.

В годы НЭПа популяция голубей в Москве начала понемногу восстанавливаться, но начиная с 1930-х годов в городе стал быстро сокращаться гужевой транспорт, а с ним и кормовая база птиц. Новый удар московским голубям нанесла война: к концу ее в городе вновь практически не осталось сизарей. Небольшие стайки уцелели только возле товарных станций, где разгружали зерно.

В первые послевоенные годы поголовье голубей росло очень медленно — пока в 1956 году в рамках подготовки к VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов исполком Моссовета не принял решения о завозе и разведении голубей в Москве.

Птиц разводили кружки юных натуралистов, клубы голубеводов при предприятиях, их завозили из других регионов. На ста тринадцати подкормочных пунктах москвичи раскупали со специальных лотков — а затем скармливали птицам — до 700 кг зерновой смеси в день. Кроме того, корм разбрасывали со специальных машин городской ветеринарной службы.

В результате уже к концу осени фестивального 1957 года в Москве жило около 8 тысяч городских голубей, а через год их было около 35 тысяч. В последующие десятилетия численность московских голубей претерпевала различные изменения, но они уже никогда не исчезали из города.

Семейные ценности

Вторично одичавшие голуби сегодня живут в любых человеческих поселениях, кроме разве что самых маленьких, вроде хуторов, но явно тяготеют к городам.

Это кажется странным: вроде бы в селе гораздо больше возможностей прокормиться, чем среди многоэтажных каменных строений и асфальтированных улиц. Однако это предопределено биологией сизарей.

Дикий сизый голубь — обитатель скал, ущелий, обрывистых берегов, он гнездится на уступах и в расщелинах, малодоступных для наземных хищников.

Каменные, кирпичные и бетонные здания и сооружения предоставляли голубям множество удобных мест для гнездования: всевозможные ниши и углубления, чердаки, пространства под мостами и т. д. У одной моей коллеги как-то раз пара голубей загнездилась прямо на балконе и успешно вывела двух голубят.

Два птенца — это для голубей стандартный размер выводка. Изредка бывает только один, больше двух — практически никогда. Это связано с тем, что голуби — сугубые вегетарианцы.

В природе они питаются в основном всевозможными семенами и в небольшой мере — ягодами и плодами, а в городе — еще и хлебом, то есть разными огрызками изделий из теста. Такая диета достаточно калорийна, а вот белка в ней немного.

Взрослым здоровым птицам его хватает, но быстро растущий организм птенца требует более богатой белком пищи, да и переварить такой грубый корм, как зерно, птенцы не могут.

Мелкие зерноядные птицы, вроде воробьев, кормят птенцов насекомыми, но голубь слишком велик и недостаточно проворен, чтобы ловить такую добычу, да и в обычных местах обитания диких голубей ее много не наловишь.

Поэтому голуби выкармливают птенцов… птичьим молоком. Это, конечно, не настоящее молоко — так называют творожистые выделения голубиного зоба, представляющие собой идеально сбалансированную, легко усвояемую питательную смесь. До самого подъема на крыло «молоком» птенцов кормят оба родителя, постепенно добавляя к нему семена.

«Почему мы никогда не видим голубиных птенцов?» — классический пример вопроса, который может беспокоить человека, не имеющего в жизни более серьезных проблем. Однако и впрямь — почему? Существует даже странное поверье, что птенцы голубей — это воробьи.

Эта нелепая идея порождена, видимо, наблюдением, что в местах подкормки почти всегда присутствуют те и другие, причем голуби обычно не проявляют никакой агрессии по отношению к мелким шустрым конкурентам. На самом деле «невидимость» голубят связана отчасти с тем, что гнезда голубей обычно не так-то просто найти.

Главная же причина — опять-таки горное происхождение сизарей. Когда гнездо расположено на уступе или в расселине отвесной скалы, птенец, покинувший его до того, как он уверенно освоит полет, практически обречен. Поэтому голубята, даже достигнув полного размера и отрастив взрослое оперение, продолжают смирно сидеть в гнезде и лишь время от времени машут крыльями.

Впрочем, как показали прямые эксперименты, умение летать не вырабатывается в ходе подобных «тренировок», а вызревает: птенцы, которым не давали возможности махать крыльями, обретают способность к полету в том же возрасте (35–37 дней), что и росшие в обычных условиях. В этом возрасте они уже ни размером, ни оперением не отличаются от взрослых птиц.

Сизые или черные?

Не следует думать, что городские голуби сохраняют в неизменности облик и поведение диких сизых голубей. В новой среде обитания они приобретают новые черты и повадки.

Например, дикие сизые голуби не умеют сидеть на ветках, хотя строение голубиных лап это вполне позволяет, и ближайшие родственники сизарей — лесные голуби клинтухи и вяхири — в основном на ветках и сидят.

Городские голуби тоже долгое время не могли сидеть на тонкой опоре. Однако в последние десятилетия они овладели этим искусством — сначала отдельные особи, а затем и основная масса. Сегодня голуби, сидящие на ветках или проводах, стали уже привычным зрелищем.

Телосложением городские голуби практически не отличаются от своих диких предков. А вот с окраской у городских птиц происходят интересные вещи. В природе сизый голубь действительно в основном сизый, и эту униформу носят практически все особи — цветовые вариации крайне редки.

Такое единообразие поддерживается естественным отбором: если в стае кормящихся или отдыхающих птиц одна резко отличается окраской от остальных, то именно ее, скорее всего, выберет целью своей атаки нападающий хищник — по крайней мере, пернатый.

При одомашнивании голубей этот фактор отбора, понятное дело, отпал, и голуби дали множество вариантов окраски: белые, коричневые, бело-коричневые, розовато-сиреневые и другие.

У одичавших потомков домашних голубей встречаются все эти варианты окраски, но их суммарная доля обычно измеряется единицами процентов и лишь в отдельных локальных популяциях превышает 15%. Всех, кроме одной — черной.

Сегодня практически во всех больших городах мира самая распространенная окраска голубей — либо чисто черная, либо переходная между «классической» сизой и черной. Вместе эти два варианта составляют абсолютное большинство, в то время как доля сизых птиц в несколько раз ниже.

Доля черных и черноватых птиц четко коррелирует с плотностью голубиного населения: чем больше голубей на квадратный километр, тем выше среди них процент темноокрашенных. В центре города, где плотность популяции особенно велика, преобладание птиц-меланистов сильнее, чем на окраинах.

В 1990-х годах, когда в силу известных социально-экономических изменений численность голубей в Москве сократилась в разы, доли обладателей черной и переходной окраски резко уменьшились, в то время как доля сизых птиц выросла вдвое.

Прямые наблюдения показали, что черные голуби более толерантны к избытку сородичей, более склонны к образованию стай и к устройству гнезд поблизости друг от друга.

Природа этой корреляции в общих чертах понятна: темную окраску птицам (как и любым позвоночным) придает пигмент меланин, биохимические пути синтеза которого тесно завязаны с путями синтеза важнейших гормонов и нейромедиаторов — дофамина, адреналина и норадреналина. Но в конкретных механизмах, связывающих уровень меланина с уживчивостью, еще предстоит разобраться.

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 6, сентябрь 2022}