Сказочный терем в центре Москвы: экскурсия по дому Виктора Васнецова

«Когда я приехал в Москву, то почувствовал, что приехал домой и больше ехать уже некуда — Кремль, Василий Блаженный заставили меня чуть не плакать, до такой степени это веяло на душу родным, незабвенным», — признавался художник Виктор Васнецов. Его завораживала старинная архитектура, он бродил по улочкам вместе с друзьями Ильей Репиным и Василием Поленовым, а потом говорил: «Сколько я чудес видел!»

Однажды Виктор Васнецов возвращался из особняка Саввы Мамонтова на Садовой-Спасской, но пошел не на съемную квартиру на Остоженке, а в другую сторону, забрался на горку по тихим тенистым улочкам с маленькими уютными домиками и подумал: «Вот бы где хорошо устроить собственное гнездо!» Но мечта художника сбылась не скоро.

Виктор Васнецов поселился в Москве в тридцать лет. Его жена Александра вспоминала, что первые годы были трудными — ни заказов, ни знакомств. Васнецовы скитались по неудобным, холодным квартирам, а чтобы обзавестись своей, не было ни денег, ни возможности их занять. «Я ощущал, что без Москвы мне как художнику — конец», — рассказывал Виктор Васнецов, и эта мысль помогала ему справляться с житейскими сложностями.

Через пятнадцать лет, в 1893 году, он наконец купил землю в Мещанском районе Москвы, в переулке, покрытом булыжником, с густой травой и высокими тополями, на той самой горке. Сейчас этот переулок носит имя художника. Здесь Виктор Васнецов построил дом по собственному проекту.

Его увлечение архитектурой началось еще в 1880 году в абрамцевской усадьбе Саввы Мамонтова, железнодорожного магната и мецената. В пасхальную неделю разлилась речка Воря, и жители окрестных деревень не смогли попасть на службу. Тогда деятельный Савва Мамонтов предложил построить свою церковь. И его гости, талантливые художники Мамонтовского кружка, загорелись этой идеей.

«Васнецову церковь не дает даже ночи спать, все рисует разные детали», — вспоминала хозяйка усадьбы Елизавета Мамонтова. Художник создал проект церкви в духе древнерусского зодчества — он не просто им вдохновлялся, но и мечтал возродить.

«Впервые там почувствовал сладость архитектурного творчества», — признавался Виктор Васнецов. Строительство абрамцевского храма помогло ему открыть в себе новые таланты и поверить в свои силы.

Невероятно одаренный художник, он был крайне неуверенным в себе. В молодости он узнал о том, что поступил в Императорскую Академию художеств, только через год, когда пришел еще раз сдавать экзамен. Он и подумать не мог, что его сразу приняли.

Как и абрамцевскую церковь, свой дом Виктор Васнецов спроектировал в русском стиле. Перед нами бревенчатый особняк — со стороны переулка он выглядит одноэтажным, но если мы зайдем во двор, то увидим два этажа. Сбоку, над входом в дом, возвышается теремок, как из русской сказки. Там прячется лестница на второй этаж.

Историк искусства Игорь Грабарь выделял Виктора Васнецова среди других «искателей Древней Руси». По его словам, «строители московских особняков <…> проглядели за вычурными деталями основной смысл русских архитектурных форм — их простоту и ясность, любовь к большим гладям стены и чувство меры в применении декоративного убранства».

А Виктор Васнецов имел «драгоценный дар проникновения в древний мир». Он не пытался удивить своим домом и не следовал моде на русский стиль — такая архитектура была естественной для его идей, его творчества и его стиля жизни.

Художник писал картины на сюжеты былин и сказок, собирал предметы старины, и именно он сказал знаменитую фразу: «Плох тот народ, который не помнит, не ценит и не любит своей истории!»

Семья въехала в особняк в конце лета 1894 года, когда еще не все работы закончили — Виктору Васнецову не терпелось стать «оседлым москвичом», как он сам говорил. «Я радовался каждому венцу растущих стен, каждой положенной половице пола, каждому поставленному окну и двери», — рассказывал художник.

Первый этаж дома занимали жилые комнаты, а на втором разместилась мастерская художника. Интерьеры, как и фасад, оформили в русском стиле, а поэтому дом выглядел гармоничным и особенно уютным. Таким он остается и сейчас, ведь наследники Виктора Васнецова передали дом государству и открыли в нем музей.

Давайте потянем зеленую деревянную дверь под кованым козырьком и зайдем внутрь.

Через узкую и тесную прихожую мы попадаем в гостиную — в семье ее называли парадной залой. В центре комнаты стоит большой раздвижной стол в духе петровского времени. На столешнице раскрывает клюв двуглавый орел. Над ним свисает на длинных цепочках люстра.

Рядом белая печь с цветочными изразцами из абрамцевской мастерской их по поручению Виктора Васнецова выбирал его брат Аполлинарий, тоже художник и любитель старой Москвы. Правда, хозяину дома рисунок изразцов не понравился, но менять их не стали.

«Трещат, разгораются дрова, отблески пламени сверкают на медных подтопочных листах, по всему дому растекается горьковатый запах дыма, и от этого потрескивания и дымного запаха как-то сразу становится теплее», — вспоминал сын Аполлинария Васнецова Всеволод.

В гостиной мы видим два резных дубовых буфета. Их изготовил по рисункам Виктора Васнецова его брат Аркадий — учитель по профессии, он увлекся столярным делом. На одном буфете белочка грызет орешки, а совы поддерживают верхний ящик.

Другой буфет напоминает древнерусский терем. Его украшают окошки с узорными наличниками, по бокам — полочки в форме балконов, посередине — дверца с металлическими петлями, будто ворота, над ней — крытая галерея с колонками.

Этот буфет Аркадий Васнецов создал в 1896 году для Всероссийской промышленной и художественной выставки в Нижнем Новгороде, где получил бронзовую медаль. После он отправил буфет в Москву, в дом брата, для продажи. И семье чудо-теремок так приглянулся, что его оставили. А потом Савва Мамонтов и его племянница Мария Якунчикова заказали себе точно такие же.

В этой комнате сооружали сцену и ставили домашние спектакли — играли комедию Александра Островского «Женитьба Бальзаминова», драму Александра Пушкина «Борис Годунов». Виктор Васнецов был и режиссером, и актером, а вместе с братом Аполлинарием еще и декоратором. Костюмы шили сами. Шлемы, щиты, мечи делали из картона и дерева и обклеивали серебряной бумагой. «Разумеется, все будет по-домашнему и домодельное; но всех их очень занимает и веселит», — писал художник.

Музыка в доме звучала чуть ли не каждый вечер. Всеволод Васнецов рассказывал, что его дядя слушал музыку очень сосредоточенно: «Усаживался он всегда в уголок дивана за печкой, одну ногу поджимал под себя, рукой подпирал голову, облокотившись на подлокотник, а ладонью, как козырьком, закрывал глаза».

У двери тикают настенные часы, каждые пятнадцать минут они отбивают перезвоном колокольчиков.

В углу извивается деревянная винтовая лестница — Виктор Васнецов поднимался по ней в мастерскую, а гости пользовались лестницей в теремке. Здесь же висят старинные доспехи — в них домашние позировали художнику.

Однажды десятилетний Всеволод надел кольчугу, шлем, взял круглый щит и решил спуститься по лестнице, но оступился и с грохотом упал. Прибежали испуганные родственники. «Хотя тяжелый шлем больно стукнул меня по переносице — рыцарские доспехи помогли мне рассмеяться вместе со всеми», — рассказывал Всеволод Васнецов.

Из гостиной мы проходим в классную и детскую комнаты, где жили и учились сыновья Виктора Васнецова. Обстановка этих комнат не сохранилась, поэтому мы идем дальше, в столовую с еще одним большим столом и двумя печами с изразцами.

Печи в доме были по рисункам хозяина, и ни одна не повторялась. Самая оригинальная — большая розовая печь в столовой в форме древнерусского терема. Да, опять! Напротив окна стоит простой крестьянский буфет. В семье его называли «самобранкой» — в него незаметно ставили еду через задние дверцы.

Над ним приделали доску с цветочным орнаментом и сказочными чудовищами, подарок Ильи Репина и Василия Поленова. По семейной легенде, эта доска украшала фасад крестьянского дома во Владимирской губернии.

Виктор Васнецов был большим домоседом. «А то ведь ты знаешь, какой я — чуть дождик — и я рад дома сидеть», — говорил он жене. Но это не значит, что художник избегал общества — оно собиралось у него в гостях.

За стол садились в строго определенное время, а перед этим читали молитву. Ели молча, разговаривали только Виктор, Аполлинарий и гости. Если кто-нибудь из сыновей опаздывал, то мог остаться и без обеда — в назидание. Всеволод Васнецов вспоминал, что уклад жизни был домостроевским и соответствовал старорусскому облику дома.

Столовая вела на террасу в сад и на женскую половину — в комнаты дочери и жены. У Виктора Васнецова был счастливый брак. Художник Михаил Нестеров так говорил о его супруге: «Всю жизнь была другом и тихим, немногоречивым почитателем таланта своего мужа».

А мы поднимаемся по лестнице в теремке в мастерскую художника с большими окнами и высокой печью. «Это был один из счастливейших дней моей жизни, когда я увидел стоящих на подставке в моей просторной, с правильным освещением мастерской милых моих „Богатырей“. Теперь они могли уже не скитаться по чужим углам», — вспоминал Виктор Васнецов. К печи прислоняется стремянка — художник забирался на нее, когда писал большие картины.

«Целый день с лестницы на лестницу во время работы, ну и умаешься», — делился он с женой. Виктор Васнецов прожил в этом доме тридцать два года до самой смерти, но кажется, будто он только отошел от мольберта, поставил киски в туесок и спустился пить чай на террасу, где пахло липой и сиренью.

_{Отрывок из книги Яны Сороки «Потайные двери Москвы. Старинные особняки и их истории. Почему князь украл бриллианты жены, для чего крепостным актерам секретная лестница, какой дворец ненавидела Екатерина Вторая». М.: Издательство АСТ, 2023}