Святая блудница: как угасла звезда Марлен Дитрих

Образ «святой блудницы» преследовал Марлен Дитрих всю ее долгую жизнь, вплоть до самых последних лет, когда она практически не выходила из своей парижской квартиры. «Марлен» — сокращение от «Марии Магдалены», но в детстве мать называла девочку то Леной, а то и вовсе, забавы ради и компенсируя нереализованное желание иметь сына, Паулем.

«Дьявол — это женщина»

Исключительно независимая по натуре, игравшая мужскими чувствами, как ей вздумается, и в разной степени сближавшаяся с целым сонмом известных мужчин, Марлен Дитрих парадоксальным образом зависела от противоположного пола. Открыл миру ее талант режиссер Джозеф фон Штернберг, еще в 1920-е гг. переехавший в Америку и в Германию вернувшийся лишь ради пары кинопроектов.

Просмотрев кинопробы 28-летней фрау Дитрих (по мужу Зибер), фон Штернберг сразу принял решение дать ей главную роли в картине «Голубой ангел» (1930). Сама Марлен так никогда и не увидела этот фрагмент, но он вряд ли бы ей понравился: в закатывающей глаза девушке, поющей глупую песенку на английском, трудно узнать будущую кинозвезду. Нет ни фирменного строгого взгляда, ни подчеркнуто впалых скул, ни даже узнаваемых интонаций — поет она более высоким голосом, чем прославившее ее контральто.

Пигмалионом не слишком молодой по меркам той эпохи и совсем не успешной по любым меркам актрисы (до тех кинопроб она снялась во второстепенных ролях в нескольких совершенно забытых теперь фильмах) стал именно фон Штернберг. Подобрав правильный свет, талантливых гримера с костюмером и найдя идеально подходящие для актрисы роли, он сделал ее сначала знаменитостью, а затем — самой обсуждаемой звездой Голливуда.

Впрочем, обсуждения она с удовольствием провоцировала и поддерживала сама: этому способствовали как многочисленные романы и романтические дружбы (Джозеф фон Штернберг, Эрнест Хемингуэй, Эрих-Мария Ремарк, Жан Габен, Юл Бриннер и даже несколько безвестных женщин — далеко не полный список, и это при наличии мужа), так и полулегендарная любовь Адольфа Гитлера к ее творчеству. Гитлер якобы предлагал Марлен Дитрих вернуться в Германию, которую она покинула вскоре после успеха «Голубого ангела», но актриса не то отказалась, не то проигнорировала предложение. В результате первой женщиной в нацистской империи стала Лени Рифеншталь.

В случае с биографией Дитрих постоянно нужно делать оговорки: «вроде бы», «кажется», «якобы». С самого начала 1930-х гг. ее образ быстро мифологизировался и оброс массой дополнительных черт, а сама актриса не предпринимала никаких попыток развенчивать мифы, частично признавая или не отвергая подчас самые сомнительные слухи. «Какая разница, что говорят люди?» — вопрошает Таня, ее героиня из роскошного нуара Орсона Уэллса «Печать зла» (1958). Эти слова вполне могли бы стать девизом актрисы — пусть даже на своей могильной плите она завещала написать строку из стихотворения Карла Кернера: «Я покоюсь здесь в память о моих днях».

«Кровавая императрица»

Образ несгибаемой женщины-вамп ковался не без труда: фон Штернберг, зависимый от фрау Дитрих и почти безвольный в отношениях с ней, оказывался настоящим тираном на съемочной площадке.

Он вспоминает работу с актрисой при создании сцены карнавала для фильма «Дьявол — это женщина» (1935) — режиссер держит в одной руке пульверизатор с серебристой краской, а в другой — баллон со сжатым воздухом: «Когда начались съемки сцены, я прицелился в скопление воздушных шаров, и они разом лопнули. Я сделал это для того, чтобы поймать истинное выражение одного из самых бесстрашных и прекрасных лиц в истории кинематографа. Но камера не зафиксировала ни малейшего дрожания век и губ, застывших в неизменно широкой улыбке, в то время как любая другая, но только не эта необыкновенная женщина, слегка вздрогнула бы от страха».

Еще более характерный пример — травма Марлен Дитрих на съемках «Кровавой императрицы» (1934), где она играла роль Екатерины II. Облаченная в плотно облегающий костюм белого цвета, она должна была, ухватившись за жесткую веревку, бить в колокол, чтобы созвать армию своих любовников. Штернберг заставлял Марлен проделывать это упражнение десятки раз, все яростнее и яростнее и со все более крепкими выражениями. Вернувшись в гримерную, актриса увидела, что ее ноги сверху нещадно растерты до крови распятием, которое было привязано к концу веревки. И опять фрау Дитрих себя не выдала, на следующий день как ни в чем не бывало придя на съемки.

Работа со Штернбергом принесла Марлен Дитрих не только известность, не только массу неприятных и спорных историй, но и самые лучшие и эффектные роли.

После творческого и личного расставания с ним карьера ее пошла на спад: как правило, с конца 1930-х гг. Дитрих снимается в эпизодах — запоминающихся и эффектных, но все же не столь значимых. Одно из немногих исключений — роль вдовы нацистского преступника Эрики фон Шлютов, вынужденной выступать в кабаре с песенками, чтобы выжить в послевоенном Берлине («Зарубежный роман», 1948). Это одновременно и реминисценция ее кинодебюта — проб у фон Штернберга и певички Лолы-Лолы в «Голубом ангеле», — и начало нового периода творчества, когда из актрисы Марлен Дитрих превратилась в певицу.

«Страх сцены»

Популярность в США падала — в Голливуде лучшие роли до сих пор достаются преимущественно молодым актрисам, тогда как женщинам старше сорока пяти приходится играть в основном эпизодические типажные роли; в Германии интереса к ней не было из-за остаточных негативных ассоциаций; зато либеральный Париж запомнил высадку Марлен в Нормандии и выступления перед военными. Она переехала в Париж и начала выступать с концертами. Символично, что одной из самых эффектных ее ролей 1950-х гг. стала преступница Шарлотта Инвуд, фактически погибающая в концертном зале («Страх сцены», 1950).

Гастроли Марлен Дитрих в течение 20 лет проходили с неизменным успехом: она исколесила Европу и Америку, доехала даже до Советского Союза, зарабатывая порой до 50 тыс. долларов за выступление. Но как ее героиня Шарлотта Инвуд, именно на сцене фрау Дитрих фактически нашла свой конец: с середины 1960-х гг. здоровье певицы пошатнулось, прежде всего, страдали суставы и кости — и началась серия инцидентов на сцене.

Сначала вывих во время выступления в Королевском театре в Лондоне (1972), затем падение в оркестровую яму в Вашингтоне (1973) и в конце концов перелом берцовой кости в Сиднее (1975), после которого и концертную деятельность пришлось завершить.

Последние годы, вопреки тезису о неважности людской молвы, Марлен Дитрих провела взаперти в своей парижской квартире, не желая показываться на публике: она боялась, что ее все более очевидная старость разрушит годами создававшийся образ. Ее дочь Мария Рива говорила, будто у матери развилась шизофрения, однако подтверждений этим словам нет: отношения фрау Дитрих и мадам Рива никогда не были простыми — дочь росла без матери и не скрывала своей обиды на нее.