Тандем из детства, или История одного прокола в Орске

«Тандем»

Маленький городок на одной из бесчисленных окраин огромной страны. Орск. Некоторые шутят — «Отдаленный район ссыльных каторжников». Мол, аббревиатура. Кто-то им верит. Доля правды в шутке есть, без ссыльных здесь не обошлось, но имя городу дали не они, а речка Орь. Здесь ее устье, слияние с Уралом. Где-то в этом городе — поселок Лесоторговый. Там мой дом. Мне, наверное, лет 11-12.

Манит даль. Детское воображение рисует за ближним лесом неведомые страны и чудные города, хотя разумение уже явно подсказывает — там лишь один из районов-поселков нашего города. Если брать за центр родительский дом, то правее заката, за железнодорожным мостом — Никель, с его гигантскими шлакоотвалами. Ровно там, где прячется солнце, на другом берегу Урала — Майка, поселок Первомайский, что удивительно близко — всего на расстоянии переплытия реки, и невообразимо далеко — на автобусах часа полтора с двумя пересадками. Далеко и незачем. А левее заката — Старый город, и его «предместье» Белебей. Старый город пока что для меня почти центр мира, а его главная улица — Советская — то ли Уолл-Стрит, то ли Бродвей. Есть еще Новый город, проспект Мира и Комсомольская площадь, где я бывал, быть может, пару раз.

Я еще не знаю, что судьба прокатит меня по десяткам крупных и не очень городов, подарит жизнь в столице Урала и опыт проживания в Первопрестольной. Но все эти грядущие путешествия уже бурлят во мне, требуя выплеснуться наружу хоть каким-то движением за границы привычного. Я делюсь размышлениями с Эльдаром. Он — мой сосед, ровесник и друг. Оказывается, он тоже не прочь куда-нибудь рвануть. Как-то очень быстро мы решаем, что путешествие будет настоящим, только если ехать в другой город. Для начала сойдет самый близкий. Решено! Едем на своих старых «Уралах» в Новоорск. Вот только перекусим.

«Урал» — велосипед серьезный, с рамой и большими колесами. Мечта, а затем верный друг любого мальчишки. У некоторых — до того, как будет приобретен мопед или мотоцикл. У меня — до самого окончания школы и расставания разом со всем дорогим и привычным.

Через Новоорск мы с Эльдаром проезжали однажды, но как пассажиры, когда сосед дядя Витя Баранов брал нас с собой на рыбалку. А чтобы сами, да на велосипедах — такого еще не было. Так что неизведанное таится не в том, куда мы приедем, а в том, как доберемся туда и вернемся обратно. И как-то не думается о возможных неприятностях и опасностях, которые могут поджидать на оживленной трассе…

* * *

После обеда мы встречаемся с Эльдаром на остановке. Он подкатил туда чуть пораньше и уже нарезает круги, дожидаясь меня. В бардачке под его седлом позвякивают гаечные ключи, когда он резко и с разворотом тормозит на щебенке. Клубы пыли поднимаются в лучах яркого летнего солнца. Я подъезжаю и тоже торможу так, что заднее колесо оказывается чуть ли не там, где было переднее. О том, что от этого портится и без того не такая уж свежая резина, мы как-то не думаем.

— Ну что, готов? — спрашиваю я Эльдара.

— Конечно, — отвечает он, от нетерпения покручивая рукоятку на руле, как бы газуя.

— Тогда поехали!

На самом деле мы совершенно не готовы: с собой ни воды, ни перекуса, ни денег, естественно. Зато куча свободного времени, чистой энергии и тяга к приключениям. Впереди — 30 километров по трассе посреди знойной степи.

Мы не спеша едем к железной дороге. Разгоняться особого смысла нет — уже скоро придется перетаскивать велики на себе через полотно. Перед насыпью мы останавливаемся. Со стороны железнодорожного моста мчится грузовой состав, и проскакивать перед ним мы не рискуем. Раздается пронзительный гудок электровоза, и мы радостно машем в ответ приветливому машинисту. А может, он сигналит не чтобы поздороваться, а дабы напомнить, что переход через железнодорожные пути в неположенном месте запрещен. Впрочем, все жители поселка переходят через рельсы здесь. Переходим и мы, перенося на горбу своих железных коников.

С насыпи, если повернуть налево, то, минуя сады, попадешь на карьер. Раньше там что-то добывали, но он уже давно заброшен. Говорят, когда-то рабочие докопались до обильной воды, которая стала прибывать так быстро, что даже технику пришлось бросить, и она до сих пор ржавеет на дне. Но сегодня нам туда не нужно. Мы сворачиваем направо и мчим в сторону ОЗТП — поселка Орского завода тракторных прицепов. И вот теперь можно дать волю ногам и крутить педали со всем неистовством здорового подростка!

Мы катим навстречу неизвестности, и потрескавшийся асфальт ничуть не хуже для нас, чем современное покрытие европейских автобанов, о которых рассказывали на днях в передаче «Клуб путешественников». Слева возвышается подобно фантастическому замку огромный элеватор. Когда-то там работал мой отец. Он рассказывал, что гигантские емкости зернохранилища доверху наполнены пшеницей и ячменем, а голубей там — видимо-невидимо.

Мчим дальше. Справа за «железкой» растянулся ДОП — большущая стоянка для пассажирских вагонов, где они отдыхают после дальних поездок. Там трудится мама: день, ночь, двое дома. Частенько я ночую у нее на работе, и это прекрасная возможность полазить по верхним полкам плацкартов и подвигать туда-сюда двери купе. Ездить на поездах мне пока не доводилось, и я еще не знаю, что однажды собьюсь со счета своих бесчисленных поездок…

Между асфальтом и путями втиснулись домики работников железной дороги. Я всегда удивлялся, как они живут, ведь поезда проходят всего метрах в десяти от их жилищ. Засыпать и просыпаться под стук колес? Все-таки человек ко всему привыкает. Это еще что, у нас зимой и снег розовый бывает — Никелькомбинат пыхтит будь здоров!

Но сейчас не зима, а самый разгар лета. Зелень карагачей, синева бесконечно огромного неба, которое выше, чем в любых городах, где я побываю в будущем, и неуловимо-золотистое сияние яркого безудержного солнца, которым пронизан каждый сантиметр пространства. Наши тела — словно подвижные солнечные батареи, и, напитываясь энергией светила, они как будто и не требуют другой пищи, становясь к концу лета смуглыми от загара. Это значит, что запаса солнечного тепла хватит на всю зиму, и цикл будет продолжаться, и будет бесконечно вращаться колесо жизни, как колеса наших велосипедов.

— Я в этот садик ходил, — показываю Эльдару на приземистое здание белого кирпича слева от дороги.

Назывался он «Колосок», а я именовал его «Колосок пшеницы». Мама водила меня туда по утрам. Путь неблизкий, и если я упрямился, то она предлагала мне проходить «от черточки до черточки» — от одной трещинки на асфальте до другой. Благо, их тут в избытке, и как-то мы до садика добирались. Эта хитрость — делить длинный путь на маленькие отрезки — часто мне пригождается.

От «Колоска» начинается длинный, хотя и не особо крутой подъем. Предстоит усиленно крутить педали в горочку. Едем через частный сектор. Разномастные домики, почта, какие-то гаражи. Наконец, добираемся до улицы Братской. Давно, еще до моего рождения, где-то здесь жили родители с моими старшими братьями, прежде чем перебраться на Лесоторговый. Все они часто вспоминают эту квартиру и те времена. Оно и понятно — людям свойственно вживаться в окружение. Для меня же это просто улица.

Проезжаем мимо магазина «1000 мелочей». С этой точки для нас начинается прямая дорога к цели — осталось только выйти на Новоорскую трассу и… Тут я замечаю, что переднее колесо моего «Урала» безнадежно спущено. Прокол

Кричу Эльдару, который уже успел уехать вперед. Он подъезжает ко мне, и мы вместе ломаем головы — что делать.

— Надо клеить!

— Клея нет, купить не на что.

— Да и заклеим, а чем качать? Насоса нет.

— Путешественники, блин.

— Вот так его до дома катить теперь…

— Да, обломно.

Я присаживаюсь на бордюр, чешу затылок — думаю. Мой велосипед грустно лежит рядом. Эльдар, не покидая седла, тоже о чем-то размышляет. И как будто одновременно к нам приходит идея. Недавно в одной старой советской книжке про всякие детские затеи мы видели картинку велосипеда необычной конструкции.

— Тандем! — радостно восклицаем мы чуть ли не хором.

Конечно, ни о каком покорении дальних рубежей речи уже не идет, но хотя бы восвояси можно будет добраться с ветерком. Благо, велосипеды у нас совершенно одинаковые, только цветом отличаются.

— Хорошо, что ты ключи с собой возишь, — говорю я, и переворачиваю свой «Урал» вверх колесами.

— А то, — отвечает Эльдар и протягивает мне ключ на 14.

Я без труда снимаю переднее колесо, а друг тем временем ключом на 17 расслабляет гайки на задней оси. Я вставляю туда вилку, и получается у нас из двух велосипедов один. Затягиваем гайки. Там, где должно быть мое переднее колесо, оказалось заднее колесо Эльдара. Два руля, три колеса — ну что за чудо техники! Пора приступать к испытаниям!

Оказывается, чтобы ехать на таком «франкенштейне», нужна изрядная сноровка — из-за подвижной вилки задний велосипед все время норовит вильнуть куда-то в сторону, да и в целом держать равновесие вдвоем сложновато. Наверное, после нескольких тренировок у нас бы что-то получилось, но сейчас цель — добраться домой и заняться ремонтом. Выход находится простой — кто-то поедет на раме. Передний велосипед все-таки Эльдара, так что на раме поеду я. Проколотое колесо вешаю на свой руль.

Со свистом мы скатываемся от Братской до самого «Колоска». Да и дальше дорога идет все больше под уклон, так что путь мы преодолеваем без труда. Меня потряхивает на кочках, но это даже забавно. Прохожие оглядываются на наше небывалое чудо техники — нечасто на улицах Орска увидишь такое зрелище.

* * *

У меня во дворе мы разъединяем наши велосипеды. Эльдар едет дальше кататься, а я принимаюсь за ремонт. Накачать камеру, сунуть в бочку с водой, чтобы найти дырочку, обезжирить это место бензином, вырезать из старой шины заплатку и приклеить ее, дождаться пока клей высохнет, снова проверить. А потом еще установить все обратно. В общем, дел много.

Я успешно заканчиваю ремонт уже вечером. Ни на следующий день, ни в другие мы уже не предпринимаем таких авантюр с дальними выездами и катаемся по лесу или поселку. Грядущие путешествия продолжают ждать своего часа.