Воззвание к молодому поколению: как Петербург потрясли первые студенческие волнения

Летом 1861 года министром народного просвещения Российской империи был назначен адмирал Евфимий Васильевич Путятин, прежде руководивший дипломатическими миссиями в Китай и Японию.

На новом посту Путятин развернулся, что называется, во всю ширь, начав проводить «реформы» системы высшего образования: он ввел так называемые матрикулы (зачетные книжки), строгий контроль за посещением лекций и — что оказалось особенно болезненным — назначил обязательную плату за обучение в 50 рублей серебром в год (свыше 53 тысяч рублей на нынешние деньги), отменив стипендии для неимущих студентов. Что фактически лишало талантливую, но бедную молодежь права на столичное высшее образование.

Непокорные студенты

В субботу 23 сентября студенты Санкт-Петербургского императорского университета устроили сходку — весьма шумную, с произнесением возмущенных речей. Испуганное начальство распорядилось закрыть университет, и в понедельник утром студенты оказались у запертых дверей.

Тогда учащиеся решились идти с жалобой к отставному генералу Григорию Филипсону, назначенному правительством попечителем Санкт-Петербургского учебного округа. К акции присоединились четыреста студентов медицинской академии. Всего две тысячи человек двинулись пешком по Невскому на Колокольную улицу к дому Филипсона.

Филипсон, однако, разговаривать с учащимися не пожелал. Вместо него их встретили петербургский обер-полицмейстер Александр Паткуль, генерал-губернатор Павел Игнатьев, жандармы и взвод солдат. Высокое начальство велело студиозусам отправляться обратно к университету и ждать там Филипсона. Те пошли, но уже не единой колонной, а кто на извозчике, кто на лодке, кто пешком. Собравшись на университетском дворе и выбрав депутатов-переговорщиков, расположились на разложенных там же поленницах. Наконец, приехали Филипсон, Игнатьев и Паткуль, а жандармский взвод встал вдоль университетского сада.

Как свидетельствует публицист Елена Штакеншнейдер, чей брат Андрей принимал участие в событиях, студенты были спокойны, но некоторые держали в руках палки. «Филипсон вошел в университет, переговорил с депутатами, между тем на улице собралась толпа, любопытная, удивленная; меж нее сновала полиция, просила проходить, не останавливаться. Переговоры кончились, Филипсон обещал рассмотреть дело, просил разойтись. Один из депутатов, Михаэлис, став на дрова, передал этот результат товарищам. Оставаться долее было незачем, студенты стали расходиться», — пишет Штакеншнайдер.

Событие наделало шуму, в Петербурге только и говорили, что о непокорных студентах. Власти в итоге решили пойти на силовой вариант. «В ночь с понедельника на вторник Утин, Михаэлис, Ген и еще несколько студентов были взяты жандармами и отвезены неизвестно куда. В среду, 27-го, студенты снова собрались около университета», — свидетельствует Штакеншнайдер. В тот день, 27 сентября, университет по-прежнему оставался заперт, а у входов выстроились два взвода Финляндского полка с примкнутыми штыками. В этот момент на университетском дворе четыреста студентов, запертые со всех сторон, проводили сходку. Остальных, пришедших позже, во двор не пускали.

Жители Петербурга, взволнованные вестями о событиях, собирались на близлежащих улицах; то и дело подъезжали, по словам Штакеншнайдер, «кареты с генералами, в мундирах, с озабоченными физиономиями». Они прибывали в фуражках, но, выходя из карет, надевали каски. На дворе тем временем составляли петицию министру просвещения, под которой подписалось семьсот лиц. Шел дождь, небо казалось свинцово-тяжелым…

В какой-то момент ситуация накалилась, когда один из студентов попытался пробраться во двор с улицы. Его схватили, он вырвался и побежал. И тут генерал-губернатор Игнатьев распорядился: «Стреляй!» До стрельбы, правда, дело не дошло.

Настоящая сила

Недовольство подогревала начавшая распространяться с сентября 1861 года прокламация «К молодому поколению!». Ее авторы призывали к замене власти императора на власть «выборного старшины, получающего за свою службу жалованье», к отмене цензуры, к введению открытого и честного суда, простой и прозрачной налоговой системы, к сокращению расходов на армию и сроков службы, к уничтожению сословного неравенства и освобождению всех политических заключенных.

«Молодое поколение! Мы обращаемся к вам потому, что считаем вас людьми, более всего способными спасти Россию, вы настоящая ее сила, вы вожаки народа…» — писали авторы воззвания.

Полицейские органы вскоре установили авторов прокламации: ими были ученый-лесовод Николай Шелгунов и поэт-переводчик Михаил Михайлов. Сама прокламация печаталась в «Вольной русской типографии», основанной Александром Герценом в Лондоне, и доставлялась в Россию подпольно.

Но властям удалось дотянуться до вернувшегося в Россию из Лондона Михайлова: он был арестован 14 сентября 1861 года и приговорен к каторжным работам сроком на 12 с половиной лет. В августе 1865-го изнуренный непосильным трудом Михайлов умер в Забайкалье от туберкулеза. Шелгунова арестовали в 1862-м, но он отделался легче: два года в Петропавловской крепости, потом пять лет в ссылке в Вологодской губернии.

Студентобоязнь

В начале октября прошли новые демонстрации, уже закончившиеся арестами. «Студентов брали за все и везде; их брали ночью с постели, с улицы днем, по нескольку человек вдруг, по одному; Сперанского, хорошенького мальчика, вели на веревке по городу. <…> Прахова пришли брать ночью, перепугали всех, мать захворала. Один отец умер, пока сын был под арестом; перед смертью он умолял о свидании — отказали, и он умер. Словом, была водобоязнь, студентобоязнь. Правительство явно теряло голову, спотыкалось, ловило воздух, думая словить заговор. Общество приходило в восторг от студентов, бранило правительство», — вспоминала Штакеншнайдер.

Всего в течение октября под арест попали свыше 300 студентов, которых рассадили по камерам Петропавловской крепости и бастионов Кронштадта. Большинство в декабре выпустили на свободу, но нескольких человек отправили в ссылку. 683 студентов исключили из университета. Правительство отправило в отставку не справившихся с ситуацией министра Путятина, генерал-губернатора Игнатьева, обер-полицмейстера Паткуля, но поправить дело уже было трудно.

Последствиями событий осени 1861-го оказалось то, что русская молодежь стала любыми путями выбираться за границу, чтобы получить образование там и начала стремительно пополнять ряды тайных обществ. Неслучайно, что одна из подобных организаций «Земля и воля», давшая впоследствии начало мощному революционному движению народовольцев, возникла именно в 1861 году.

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 7, сентябрь 2021, частично обновлен в сентябре 2023}