Полярный остров: как Диксон остается очагом жизни на Крайнем Севере

Улыбающийся белый медведь держит в лапах свежеиспеченный каравай. Мимо этой картинки на деревянном здании в порту диксонцы проходят каждый день. Она напоминает о временах, когда на Диксоне швартовались круизные лайнеры «Чехов» и «Чкалов» и жители самого северного поселка России приветствовали прибывших издалека гостей.

Сейчас сюда приезжают редко. На Диксоне нет гостиниц и мобильного интернета, зато есть северное сияние и «черная пурга». Четыре месяца в году длится полярная ночь и столько же — полярный день. Вместо общественного транспорта — вертолет Ми-8 и вездеходы.

Сегодня, как и в советское время, поселок Диксон разделен на две части: материковую и островную. Между ними — Енисейский залив, который весной и осенью можно пересечь на вертолете, летом — на катере, а зимой, когда лед окрепнет и превратится в зимник, — на вездеходе. Вот только остров теперь заброшен, из действующих объектов там аэропорт и метеостанция. После распада СССР предприятия закрылись, и население начало сокращаться. К 2010 году на острове не осталось ни одного человека — все перебрались на материк.

Но в каком-то смысле Диксон остается островом: до ближайшего населенного пункта больше 500 километров арктической пустыни. Диксонцы до сих пор говорят «на Диксоне» вместо «в Диксоне», как будто живут на клочке суши, омываемом водой. Единственный способ оказаться на Большой земле — старенький Ан-26, который раз в неделю летает до Норильска. Вернее, должен летать, если позволяет погода. Строчка из советской песни «Четвертый день пурга качается над Диксоном» не фигура речи.

Когда-то на острове были школа, детский сад, больница, гостиница, клуб. Физически все это никуда не делось — просто здания опустели и превратились в живописные руины. В диксонской школе на партах до сих пор лежат учебники и личные вещи детей. В зубном кабинете — инструменты дантиста, как будто прием закончился пять минут назад.

Сюда любят приезжать туристы, желающие ненадолго погрузиться в атмосферу постапокалипсиса. Посреди мусора валяется табличка «Гордость школы» с именами лучших учеников. На стене призыв: «Соблюдайте технику безопасности». Совет не такой уж бессмысленный. Во-первых, можно наступить на ржавый гвоздь, торчащий из досок. Во-вторых (и это уже пострашнее), белые медведи забираются в здания. С тех пор как люди покинули остров, они его полноправные хозяева.

Приплыли

Официальным днем рождения поселка Диксон считается 7 сентября 1915 года — день, когда в эфире впервые прозвучали позывные радиометеостанции. Однако он возник не на пустом месте: Север осваивали еще новгородцы, а затем их потомки поморы, стихийно отправлявшиеся к Студеному морю на поиски новых промыслов. В XVII веке началось целенаправленное изучение побережья Северного Ледовитого океана: нужно было понять, «сошлася ли Азия с Америкой», возможно ли плавание с запада на восток.

В 1875 году шведский капиталист Оскар Диксон снарядил китобойную шхуну «Превен», отправив на ней группу ученых во главе с Нильсом Норденшельдом. Обогнув Ямал, «Превен» зашел в гавань небольшого острова в Енисейском заливе. «Я надеюсь, — писал Норденшельд, — что гавань эта, ныне пустая, в короткое время превратится в сборное место для множества кораблей». Прогноз оказался точным: корабли со временем появились, а бухта, названная в честь шведского мецената, стала важной точкой арктического судоходства.

В 1914 году по Северному морскому пути отправились в гидрографическую экспедицию два ледокола: «Таймыр» и «Вайгач». Оба не смогли пробиться сквозь льды в районе пролива Вилькицкого и вынуждены были остаться на зимовку. Обсудив сложившуюся ситуацию, Совет министров решил превратить находившийся неподалеку Диксон в базу для личного состава экспедиции: вдруг одной зимовкой все не ограничится?

На острове установили метеорологические приборы и сделали временную радиостанцию. Предполагалось, что, когда суда вырвутся из плена, она прекратит свою работу и о Диксоне все благополучно забудут. Так и случилось, когда «Таймыр» и «Вайгач» снова двинулись в путь. Однако затем диксонскую метеостанцию решили восстановить. К концу 1930-х годов она уже объединяла все полярные станции Западного сектора Арктики. Для Диксона станция стала градообразующим предприятием, а первыми жителями поселка были метеорологи — сотрудники Гидрометслужбы. В 1930-х открылся морской порт. Тогда и началось превращение крошечного населенного пункта в форпост всей Западной Арктики.

Кабинет директора гидробазы Константина Мирошниченко похож на капитанскую рубку. Позеленевший аквариум с потонувшими кораблями, модели маяков, большой деревянный глобус на полу. Это и сейчас рабочее пространство, в отличие, к примеру, от пустого соседнего кабинета, в котором сидит огромный плюшевый медведь. Когда-то здесь работало больше ста человек, но с 1 августа 2020 года организация перестала существовать.

История гидробазы началась в 1944-м. Основным видом исследований был промер со льда глубин портовой акватории. Гидрографы передвигались на собачьих упряжках, жили в палатках и каждые несколько дней переезжали на новое место. При базе содержали 120 ездовых собак, которыми управляли десять каюров. В 1960-е от собак отказались: с появлением современных методов изучения в них больше не было необходимости. Сейчас по Диксону еще носятся лохматые псы — потомки тех самых полярных исследователей о четырех ногах.

В 1990-е гидробаза занимала целое здание и обслуживала участок протяженностью 1100 километров — от острова Вилькицкого до Северной Земли, островов Фаддея и всех островов Карского моря. «Строили навигационные знаки, ставили буи. В общем, обеспечивали безопасность движения судов по Северному морскому пути», — объясняет Константин Мирошниченко. В ответ на вопрос, почему организацию ликвидировали, он разводит руками: «Конкретная причина не названа. Ликвидировали, потому что нет работы. Мы передали навигационные знаки в Архангельск и распустили штат».

В здании гидробазы сейчас темно — свет горит только у бывшего директора. Из этого здания получился бы неплохой музей. В кабинетах — старинные атласы, карта, составленная Колчаком, огни для маяков, чертежи. «Но заниматься этим никто не будет, — вздыхает Мирошниченко. — Да и приходить в такой музей некому. Все только и думают, как бы скорее уехать с Диксона».

На безрыбье

Жилая часть Диксона, расположенная на полуострове Таймыр, — это с десяток улиц, названных в честь отважных покорителей Арктики: Воронина, Водопьянова, Папанина, Таяна. По улицам ездят вездеходы, похожие на гигантских жуков.

Улица Воронина тянется вдоль берега Карского моря с тем самым гостеприимным медведем в порту. Между домами — тропинка, ведущая к магазинам. Всего их в поселке три, один находится в подъезде жилого дома, два других — в здании, которое в народе «оптимистично» называют гробом: длинная бетонная коробка со скошенными боками и маленькими окнами-иллюминаторами. И там и там стандартный набор продуктов по нестандартным ценам: сыр, колбаса, крупы, замороженные полуфабрикаты. Все доставляется по воздуху.

«Только с рыбой у нас дефицит, — виновато говорит продавщица в ответ на мой вопрос, а где же омуль, муксун, нельма и прочие сокровища Севера. — Раньше мужики сетями ловили, что-то продавали. А потом вылов запретили».

Промысловый бум в Диксоне начался, когда в 1930-х годах на Енисее открылась регулярная пароходная линия и рыбаки получили возможность не только ловить рыбу для пропитания, но и зарабатывать. По всему побережью Карского моря появлялись промысловые артели. Добыча пушнины и ловля рыбы стали важной частью доходов.

Среди ныне здравствующих диксонских промысловиков самый известный — Михаил Дегтярёв. Его здесь называют дядей Мишей, без фамилии. На Диксоне он с 1956 года. «Будете смеяться, но чаще всего я вспоминаю хлеб. Захожу в столовую, а он там такой вкусный и так его много! Нигде я больше подобного хлеба не пробовал».

Дегтярёв занялся охотой и рыбалкой еще в молодости. «Приехал из Белоруссии, познакомился с местными и стал добывать пушнину. За одного песца давали тонну пшеницы. А у меня были годы, когда я этих песцов по пятьсот штук ловил».

В 1990-х всем стало не до меха. Дядя Миша вспоминает, как последнюю добычу — четыреста песцовых шкурок — отдавал за бесценок. «Государство не брало, у предпринимателей денег не было. Приходилось отгружать мешками за копейки». Дегтярёв переключился на рыбу. На Диксоне все виды промыслов — и охотничий, и рыболовный — объединял под одной крышей рыбозавод. За каждым промысловиком закреплялся свой участок. Улов был колоссальный: до двухсот тонн рыбы в год.

«Дела шли неплохо, — продолжает дядя Миша. — А потом рыба резко пропала: ни омуля, ни сайки. Но это еще полбеды. Три года назад нам запретили вылов, и стало совсем туго. И в магазине рыбы днем с огнем не сыщешь».

Запрет на вылов больно ударил по промысловикам. Для многих ловля была единственным источником доходов. Впрочем, дело не только в деньгах. Промысел — это особый жизненный уклад. «Мы привыкли к зимовьям, — говорит Зинаида Дегтярёва, жена Михаила. — Всю молодость провели, переезжая с места на место».

Почему последние 300 жителей Диксона (перепись 2021 года показала, что население Диксона составляет 319 человек. — Прим. Vokrugsveta.ru) не последовали примеру своих 4700 земляков? Причины у каждого свои. Во-первых, обычный механизм переезда — продать квартиру и купить новую в другом месте — здесь по понятным причинам не работает, да и все квартиры относятся к муниципальному жилому фонду. Во-вторых, не всем хватает смелости начать с нуля. «А кто-то просто не хочет менять жизненный уклад, — говорит начальник отделения почтовой связи Марина Крицкая. — Человек так устроен, что ко всему привыкает. Зима начинается, а там уже, глядишь, и праздники, потом отпуск. И вроде ничего, жить можно».

Марина говорит, не прекращая работу: она разбирает посылки с «Озона». Их столько, что из коробок вырастает стена в человеческий рост. «Заказывают все подряд: молоко, гречку, бытовую химию. В магазинах дорого, так что выгоднее пить молоко, которое приходит по почте».

Учебная часть

Чтобы понять, какими темпами Диксон покидают последние жители, стоит зайти в местную школу. Сейчас она совмещена с детским садом: детей мало, а потому нет смысла содержать два отдельных здания. Самый большой класс — шесть человек. В нескольких учится по одному ребенку, а одиннадцатого нет совсем. «Но есть свои плюсы, — смущенно улыбается директор школы Джамиля Низовцева. — У нас к каждому индивидуальный подход. В XIX веке были гувернеры — вот и на Диксоне, считайте, они».

Уроки имеют свою специфику. Например, дети по фотографиям изучают, что такое деревья и кустарники: в тундре их не найти. «С помощью проектора мы показываем березовый листок или, скажем, хвойное дерево, — объясняет учитель Марина Конищева. — Похожая история с сезонами. На Диксоне не бывает осени: долгая зима сразу переходит в короткое прохладное лето — всего на пару месяцев, обычно это июль и август. Приходится включать воображение и представлять золотую осень во всей красе. Зато если хочется нарисовать камень или старое здание, не нужно далеко ходить за примерами».

Колоритных зданий на Диксоне много. В сумерках легко увидеть, какие из них заброшены: в жилых домах загорается свет. Одно из самых эффектных заброшенных строений — первое здание Управления морского порта: башенка, белоснежные колонны с волютами, балюстрада на уровне второго этажа. Все целиком из дерева. Здание конторы Торгмортранса — тоже деревянное, небесно-голубое, с изящным портиком и колоннами. Холодный климат жесток к людям, а вот постройки отлично сохраняются.

Об ушедшей эпохе — точнее, о самых разных периодах начиная с глубокой древности — рассказывает краеведческий музей, который открыт при диксонской школе. На стеллажах — кости мамонта, архивные фотографии и документы, флаги, старые альбомы. Этот музей создал Альберт Мингажев — учитель истории и английского языка, который недавно трагически погиб. «К сожалению, никто не сможет провести для вас экскурсию так, как это делал Альберт Салихович, — с грустью говорит Джамиля. — Иногда люди заходили сюда на 10 минут, а в итоге проводили у нас по 3–4 часа. И даже этого оказывалось мало, ведь в прошлом Диксона столько всего интересного!»

Погода на завтра

Глава городского поселения Николай Бурак уверен, что будущее у поселка есть. «Пока мы существуем за счет дотаций: предприятия закрыты. Но промышленный кластер на Таймыре быстро растет».

В декабре 2020 года стало известно, что территория морского порта увеличится: будет создан искусственный земельный участок. Построенные на нем объекты войдут в состав нового нефтяного терминала в бухте Север. «На Диксон приедет много людей, со временем появится инфраструктура, которая будет обслуживать промышленный кластер», — мечтает Бурак.

В марте 2021-го по Северному морскому пути из Архангельска в порт Диксон отправился теплоход «Юрий Аршневский». На борту — 170 единиц оборудования для капитального строительства. Заказчик, компания «Северная Звезда», осваивает Сырадасайское месторождение, что в 100 с лишним километрах от Диксона. Одним разрезом проект не ограничивается: угольщики планируют строительство обогатительной фабрики, вахтового поселка и морского терминала.

«Сейчас порт Диксон — это маленькая бухточка, километр на километр, — продолжает глава поселения. — Она закрыта для морского движения. Но в связи с новыми планами порт превратится в обширную территорию протяженностью 110 километров. Будут работать таможня, санитарно-эпидемиологическая служба, технологи».

«Но для самого поселка Диксон это пока ни о чем не говорит, — комментирует капитан порта Владимир Кантемир, настроенный менее оптимистично, чем Бурак. — Навигация есть в районе реки Крестьянки — там, где находится угольный разрез. Это 70 километров от нас. Что до грузовых причалов на Диксоне, то они выведены из эксплуатации, швартовка судов запрещена. Приведут ли диксонскую бухту в порядок?»

^{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 6, июль-август 2021, частично обновлен в сентябре 2023}