Запутанная история: как возникли лабиринты и какую роль они играют в науке, культуре и искусстве

Культура одержима лабиринтами. Архетипичный, но при этом изменчивый образ появляется среди доисторических петроглифов и в инсталляциях современных художников. «Вокруг света» исследует историю лабиринта.

Лабиринт как ритуал

Согласно древнегреческому мифу, лабиринт выстроил для критского царя Миноса хитроумный мастер Дедал. Дворец, куда легко было войти, но откуда было почти невозможно выйти, стал тюрьмой для Минотавра — чудовища с головой быка — и тех несчастных, которых отправляли ему на растерзание.

Сын афинского царя Тесей добровольно отплыл на Крит с группой молодежи, посланной туда в качестве дани. Тесей вошел в лабиринт, убил Минотавра и нашел путь назад, поскольку заблаговременно закрепил у входа нить, которую ему дала влюбленная Ариадна, дочь Миноса.

Возможно, легенду породили вереницы комнат и запутанные коридоры реально существовавшего дворца критских царей в Кноссе — по крайней мере, так предположили археологи, откопавшие его в начале XX века. Так или иначе, но архетипичный образ лабиринта в Античном мире ассоциировался с Критом.

Древнегреческие авторы также писали, что критский лабиринт был построен по образцу египетского, который «отец истории» Геродот характеризовал как некое архитектурное чудо «выше всякого описания» и за который, вероятно, принимали запутанные переходы в заупокойном храме фараона Аменемхета III, жившего в XIX веке до н. э.

Мотив лабиринта встречается в наскальных изображениях последнего периода каменного века — эпохи неолита (приблизительно с 10 тысячелетия до н. э. по 3-е, в зависимости от региона) — в частности, в Галисии.

Старейшим бесспорно датированным изображением лабиринта считается рисунок на керамической табличке из Пилоса, Греция, сделанный около 1200 года до н. э. В дальнейшем изображения лабиринтов на камнях и черепках, похожие на те, что чеканились на критских монетах, встречаются от Британских островов до Северной Африки.

Но почему таинственный образ замкнутого пространства, испещренного запутанными ходами, так популярен по всему миру? Немецкий исследователь лабиринтов Германн Керн указывает на его сходство с извилистыми внутренностями и предполагает связь с материнской утробой (не зря в Индии или у североамериканских индейцев хопи такие знаки считались помогающими при родах), а сюжет о прохождении лабиринта, по его мнению, — это история о перерождении.

Лабиринты в мировой культуре часто связаны с хтоническим пространством, их представляли расположенными под землей, чертили возле шахт и могил.

«Мне, — писал Керн, — лабиринт представляется прежде всего воплощением (при этом совершенным) обряда инициации». Огороженное пространство, изолирующее человека от внешнего мира и связанное с миром хтоническим; его прохождение — испытание, требующее физического и психологического напряжения.

Миф о Тесее в лабиринте — это довольно последовательный пересказ сути ритуала инициации как символической смерти и рождения в новом статусе. «Не знающий брака» юноша заходит в непроницаемое мрачное пространство, побеждает там грозившее ему чудовище, с честью пройдя испытание, выбирается на свет божий, а по возвращении домой становится царем.

По Керну, образ лабиринта выступает не только метафорой ритуала, но и может представлять собой физическую основу для него. Первое дошедшее до нас упоминание мифа о Тесее встречается в «Илиаде» Гомера, и там же рассказывается о ритуальном танце с затейливыми движениями, площадку для которого на Крите якобы тоже создал Дедал.

Плутарх и другие античные авторы писали, что Тесей со спасенными им от Минотавра афинскими подростками танцевал на острове Делос некий «журавлиный танец», повторявший изгибы путей лабиринта. Керн считал, что одними из древнейших воплощений лабиринтов были такие схемы для ритуальных танцев.

Лабиринт как город

Напоминали прохождение лабиринта и движения участников так называемых «троянских игр» древних римлян. В них участвовали юноши из благородных семей; игры были конными. Это, несомненно, был ритуал, первоначально проводившийся в ходе погребальной церемонии или при основании города.

Неслучайно название отсылает к мифической Трое — архетипическому городу античной традиции, а первым организатором считался троянский герой Эней.

Образ лабиринта, сложной рукотворной структуры, еще в Древнем мире ассоциировался с городом. Впоследствии в средневековых рукописях появились лабиринты-«иерихоны», изображения одного из древнейших городов в истории. Семь штурмов из библейского рассказа о нем превратились в воображении писцов и художников в семь кругов опоясывающих его стен.

«Иерихонами» называли и загадочные лабиринты, вырезанные из дерна или выложенные камнями, — такие и по сей день можно увидеть на Британских островах, в Германии, в Северной Европе. Их именовали и «троянскими городами»: строители верили, что стены легендарной Трои имели дополнительную защиту в виде лабиринта.

Логично, что символическое изображение города, культивируемого человеком пространства за крепкой стеной в противовес враждебному внешнему миру нечеловеческого, стало использоваться как оберег. Согласно древним представлениям, нечистая сила могла двигаться только по прямой, а повороты лабиринта завлекали ее в ловушку.

Лабиринты рисовали у входа в дома, а в Индии их до сих пор наносят на пороги жилищ. В древнем индийском эпосе «Махабхарата» описывается лабиринтообразный боевой порядок чакра-вьюха: такой строй должен обеспечить войску магическую защиту.

Лабиринт как духовный путь

Христианство, утвердившись в качестве официальной религии в Римской империи, стало приспосабливать лабиринты под собственные нужды. В языческом Риме мозаичные извивы обиталища Минотавра были частым украшением полов на виллах богатых граждан. Теперь же изображения лабиринтов появились на полах церквей и приобрели христианское значение.

Древнейший известный образец — пол базилики Святой Репараты, храма, построенного в Аль-Аснаме в Алжире в 324 году. Мозаичный лабиринт символизирует языческие заблуждения, которые нужно преодолеть на пути к центру. В центре находится квадрат, заполненный буквами, которые складываются в написанное с орфографической ошибкой словосочетание sancta eclesia («святая церковь»).

В Высокое Средневековье обычай изображать на полах соборов лабиринты распространился по Европе, особенно по Франции. Центральные оси этих лабиринтов обычно образуют четко читаемый крест. Путь внутри лабиринта нередко образовывает 11 концентрических кругов — число, традиционно связанное с понятием греха, так как оно на единицу больше числа библейских заповедей и немного недотягивает до числа апостолов.

Таков и самый обширный и знаменитый из этих храмовых лабиринтов, вымощенный в Шартрском соборе середины XIII века, — больше 12 метров в диаметре. Верующие, входя в помещение с запада, вероятно, по пути к алтарю двигались не по прямой, а по извилистой тропе лабиринта, символизирующей и хитросплетения мирских заблуждений, и духовный путь сквозь них к спасению души.

В Новое время гравюры с изображением лабиринта как символа греховного мира или тернистого духовного пути появились в европейских трактатах о благочестии; составлялись также и буквенные лабиринты, фразы в которых складывались в назидательный текст.

В православной традиции, по крайней мере с XVIII века, существует иконописный сюжет — «лабиринт духовный». На такой иконе, представленной в подмосковном музее Нового Иерусалима, 11 выходов из лабиринта, соответствующие разнообразным грехам, ведут в преисподнюю, и только два — вверх, в небесный град. Постепенно этот сюжет появился не только в иконописи, но и в народном лубке.

Лабиринт как игра

В то же время другая разновидность лабиринта стала модным светским развлечением. Садово-парковые лабиринты из живых изгородей известны в Европе по крайней мере с XIV столетия, а пик их популярности пришелся на вторую половину XVI и XVII век. Такой лабиринт — уже не испытание, а развлечение. Потеряться в нем, а потом найти выход или что-нибудь интересное за поворотом — увлекательная игра.

В частности, во Франции был знаменит лабиринт при королевской резиденции в Версале, до наших дней не сохранившийся. Переплетение тропинок в этом парке дополняли 39 фонтанов с персонажами басен Эзопа, а путеводитель по лабиринту составил сказочник и теоретик искусства Шарль Перро.

Другое такое сооружение, существующее и сейчас при дворце в Хэмптон-Корте, навело ученых на мысль об экспериментах с животными в лабиринте. В конце XIX века психолог Эдмунд Сэнфорд из американского Университета Кларка обсуждал с коллегой способность крыс проделывать подземные ходы, ведущие к их гнездам.

Сэнфорд недавно вернулся из Англии, где ездил посмотреть и Хэмптон-Кортский лабиринт, и предложил по его образцу соорудить подобный для крыс и понаблюдать, как они будут там ориентироваться. В 1901 году его коллега Уиллард Смолл опубликовал результаты этих экспериментов, и многие ученые начали перенимать новую методику.

В наши дни опыты с животными в лабиринтах дают нейробиологам много новой информации, например, о способностях мозга ориентироваться в пространстве или обучаться новому.

Что касается людей, то ученые установили, что разгадывание головоломок-лабиринтов, в котором у испытуемых участвует моторная зона коры мозга, управляющая движением конечностей, а также области префронтальной коры, отвечающей за принятие решений, — это эффективный тест, помогающий выявить некоторые заболевания, например, шизофрению, или проверить у пациента с начинающейся болезнью Альцгеймера способность водить машину.

Удовольствие, которое получают люди от прохождения лабиринтов, используют не только издатели сборников головоломок, но и разработчики компьютерных игр. Лабиринты — это популярный жанр, в котором достижение цели включает в себя поиск выхода по извилистому пути через ограниченное пространство. Один из ярких примеров — культовая игра Pac-Man, выпущенная в 1980 году. Многие шутеры и квесты — тоже, по сути, одновременно лабиринты.

Лабиринт как сеть

Умберто Эко в эссе о своем романе «Заметки на полях „Имени розы“» выделял три типа лабиринтов. Первая разновидность — то, что обычно называют классическим лабиринтом, а Эко — лабиринтом Тесея, — образует один извилистый путь с четко обозначенным единственным центром: «В нем никому не удастся заблудиться. Входишь, добираешься до середины и из середины иди на выход».

Вторая, которую Эко именует маньеристическим лабиринтом, — это разветвленное множество ходов и тупиков, но и из такого есть путь наружу.

Третья разновидность, «ризома», выхода не имеет, равно как и четко обозначенного центра, и периферии, это сеть, переплетение равноправных вариантов, и движение по ней лишено единой цели. Ризомой Эко называет мир умозаключений, в котором живет главный герой его романа.

Термин «ризома», от французского rhizome — «корневище», ввели, характеризуя любую нелинейную структуру, философы Жиль Делез и Феликс Гваттари. Это были ведущие теоретики постмодернизма, движения, появившегося в 1970-е годы и до сих пор заметно влияющего, в частности, на литературу и ее взаимодействие с читателем.

Разновидности лабиринтов, предполагающие выход, — это удачная метафора для жизненного пути многих героев романов предшествовавших эпох. А лабиринт-ризома, в свою очередь, — лучший образ для постмодернистского подхода в литературе, нелинейного, предлагающего аудитории бесконечное разнообразие вариаций, отсылок, возможностей.

_{Фото: SHUTTERSTOCK / FOTODOM; MUSÉE DU LOUVRE; JB GUIBERT; ROLF KRANZ; RIJKSMUSEUM; MATT WAKE; SHUTTERSTOCK / FOTODOM}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 9, декабрь-январь 2022/2023}