Город из камней Теночтитлана

Так испанец Диас дель Кастильо (Bernal Díaz del Castillo, 1495–1584) описал свои первые впечатления от столицы империи ацтеков — Теночтитлана. Конкистадоры Эрнана Кортеса (Fernando Cortés Monroy Pizarro Altamirano, 1485–1547) вошли в город 8 ноября 1519 года. В ту пору «ацтекская Венеция », раскинувшаяся на водах соленого озера Тескоко, была в четыре раза больше Лондона . В городе функционировали канализация и водопровод, а все товары, перед тем как попасть на рынок, проходили тщательный санитарный досмотр.

Встречать испанцев вышел сам император Монтесума II (Moctezuma Xocoyotzin, 1466–1520) в сопровождении двухсот приближенных. Кортес надел на ацтека стеклянные бусы; Монтесума в ответ вручил европейцу тяжелую золотую цепь. Гостей приняли с подобающими почестями. Казалось, между двумя народами утвердился мир. Но это была лишь иллюзия. В душе ацтеки ненавидели и боялись чужестранцев, а драгоценные подарки и блеск индейского золота разжигали алчность конкистадоров. В 1521 году Теночтитлан сотрут с лица земли. Каналы засыпят, а камни от городских храмов будут использованы при строительстве на этом месте новой колониальной столицы — Мехико .

Постамент вместо памятника

Современная столица Мексики — это один из самых странных мегаполисов на Земле. Девятнадцатимиллионный мегамонстр погряз в ужасных пробках и смоге, от которого жители защищаются масками. И тем не менее любая новизна стоит здесь на прочном фундаменте традиций, как испанских, так и индейских (мезоамериканских). Лучше всего это ощущаешь на центральной городской площади Сокало (Plaza Zocalo). На самом деле, она носит имя площади Конституции, но об этом как будто никто не помнит. В 1842 году здесь было решено установить памятную колонну в честь обретения Мексикой независимости от Испании (1821). Однако возвели только постамент — дальше дело не пошло. Он сиротливо простоял несколько лет и был разобран. Но с тех пор площадь иначе, как Сокало («Пьедестал»), не называют.

Ранним утром приятно прогуляться по этой огромной пустынной площади, украшенной гигантским флагштоком с мексиканским национальным флагом. Согласно индейскому мифу, бог солнца Уицилопочтли приказал ацтекам поселиться в том месте, где им встретится орёл, сидящий на кактусе, со змеей в клюве. После долгих странствий индейцам удалось обнаружить местность, которая полностью соответствовала описанию, данному богом. Так в XIV веке и был основан Теночтитлан. В 1821 году ацтекский орел стал мексиканским гербом, а в 1968 году его поместили и на флаг.

Два храма

На самой площади множество интереснейших исторических объектов, прежде всего Кафедральный собор (Catedral Metropolitana). Этот древнейший католический храм Латинской Америки начали строить в 1573 году по проекту архитектора Клаудио де Арсиньега (Claudio de Arciniega, ок. 1527–1593). Но работы закончились только спустя 240 лет. В выходные дни у церковной ограды толпятся индейские знахарки и танцовщики — «кончерос », исполняющие архаичные ритуальные танцы, причем и те, и другие наверняка истовые католики. Молва, а вслед за ней и историки долгое время полагали, что собор построили на месте главного ацтекского храма. Но народ и эксперты ошибались. Это стало ясно 25 февраля 1976 года.

В тот день рабочие-электрики прокладывали кабель. Они копали траншею на заброшенной окраине Сокало, пустыре со странным названием «Собачий остров» (здесь на возвышении во время частых наводнений собирались бродячие собаки). На двухметровой глубине ковш экскаватора ударился во что-то твердое. Так, случайно обнаружился главный храмовый комплекс Теночтитлана — Темпло Майор (Templo Mayor).

Один из первых его объектов, пирамиду, индейцы построили в 1325 году. На протяжении последующих столетий храмовый комплекс постепенно расширялся и надстраивался. По индейским законам, каждая перестройка не могла обойтись без человеческих жертвоприношений: ацтеки искренне полагали, что без них солнце и луна неминуемо остановятся и упадут на землю. Уже знакомый нам Диас дель Кастильо насчитал двадцать тысяч человек, убитых во время очередной реконструкции, завершившейся как раз перед приходом европейцев.

Первые археологические находки на Сокало были сделаны ещё в 1790 году. Тогда из земли извлекли жертвенный «Камень солнца» (Piedra del Sol), знакомый каждому, кто побывал в мексиканской столице, и статую бога Коатликуэ в платье из змей. Всего несколько метров отделяло мексиканцев от величайшего открытия. Но, видно, время тогда ещё не пришло. Местные индейцы начали возлагать к статуе Коатликуэ цветы и зажигать свечи у её подножия. Поэтому от греха подальше городские власти решили скрыть идола во дворе Независимого университета Мехико (Universidad Nacional Autónoma de México), а раскопки остановить. Открытия Темпло Майор пришлось ждать ещё 186 лет.

Текила и острый соус

Ацтеки в алкоголе разбирались плохо. Из голубой агавы (Agave tequilana) они делали легкую бражку — пульке, напиваться которой разрешалось только тем, кто достиг шестидесяти лет. Испанцы познакомили индейцев и с технологией брожения, и с практикой неумеренного возлияния. Так появилась текила — всемирно известный напиток, большая часть которого производится в одноименной мексиканской провинции. Европейская, а точнее североамериканская манера пить её с лаймом и солью не является традиционной. По-настоящему, по-мексикански, текилу употребляют с томатным соком, обильно сдобренным острым перцем.

Вообще, в Мексике вам к любому блюду подадут не менее трех соусов, один острее другого. Чего только стоит «моле поблано» из шоколада, чили-перца и жаренных кузнечиков чапулинес. Настоящая мексиканская пища должна гореть во рту. Кстати, полезный совет: если выбранный вами столичный ресторан отмечен в международном путеводителе, будьте готовы, что в счет включат и чаевые — от 10 до 20% от стоимости ужина.

Метро за семь рублей

Не переборщив с текилой, вы без труда обнаружите на площади Сокало небольшой вход в метро, украшенный зеленой буквой М. Путеводители вообще-то не рекомендуют ездить мексиканской подземкой, но любителей контролируемого экстрима это вряд ли остановит. В большом подземном холле вполне по-московски можно перекусить пиццей, а также запастись свежей прессой и носками, на случай если вы их забыли на родине. Внимание: цена поездки составляет всего два песо, по-нашему — семь рублей . Понятно, что с такой таксой метро чрезвычайно востребовано среди небогатых мексиканцев, и в час пик народу столько же, сколько в переходе на станции метро Комсомольская. Однако все под контролем. На каждом перроне на специальных возвышениях стоят полицейские, мужчины и женщины, в том числе весьма эффектные. Но деньги все-таки стоит спрятать поглубже: карманные кражи тут совсем не редкость.

Мексиканское метро — это не только транспорт, но и средство повышения культуры его пассажиров. В вестибюлях выставлены макеты архитектурных памятников, а переходы оформлены образовательными билбордами: картами звездного неба, историческими картинами и схемами развития жизни на земле. Борьба с безграмотностью населения по-прежнему актуальна! «Десять песо, десять песо», — раздается зычный крик внутри вагонов. Это торговцы-офени с «музыкальными рюкзачками» рекламируют свой товар — пиратские сборники на CD. Звукозаписывающим компаниям остается только кусать локти.

А станция «Терминаль Аэрэа» («Terminal Aerea») находится всего лишь в двухстах метрах от аэропорта имени Бенито Хуареса (Benito Pablo Juárez, 1806–1872). Так что добраться до самолета можно за те же семь рублей. А ещё в подземке есть станция, которая называется «Дети-герои» («Ниньос Эроэс», «Niños Héroes»), и посвящена она одной из самых трагичных страниц в истории Мексики.

Дети-герои

В XIX веке Мексика стала свободной и погрузилась в бесконечный политический и экономический кризис. Война за независимость (1810–1824) и конфликты политических партий обескровили страну. Тем временем бурно развивающиеся Соединенные Штаты все чаще заглядывались на малообжитые северные территории соседа. В 1836 году мексиканская провинция Техас провозгласила независимость, которую ей пришлось оплатить кровью в начавшейся войне с центральным правительством (1836–1845). Конфликт длился почти десять лет, пока Техас в 1845 не присоединился к США. В тот же год американский президент Джеймс Полк (James Knox Polk, 1795–1849) предложил мексиканским властям продать территории Верхней Калифорнии и Нью-Мексико . Мексика без колебаний отвергла предложение гринго (так ее жители презрительно называют американцев и англичан). Начались боевые действия (1846–1849). Довольно скоро выяснилось, что Мексика ничего не может противопоставить своему северному соседу. Вооружение было устаревшим, а военачальники, за редчайшим исключением, бездарны.

13 сентября 1847 года американская армия подступила к Мехико. Решающее сражение развернулось за бывшую резиденцию испанского вице-короля Мексики, расположенную на холме Чапультепек на окраине города («Чапультепек» в переводе с языка ацтеков означает «Холм кузнечиков»). Находившиеся здесь мексиканские силы под командованием генерала Николаса Брава (Nicolás Bravo Rueda, 1786–1854) по численности многократно уступали армии США. Среди них было и шестеро юных кадетов (младшему исполнилось 13, а старшему — 19 лет). Все они героически погибли. Особенно мексиканцы гордятся Фернандо Монтесом де Окой (Fernando Montes de Oca, 1829–1847). Он оказался в здании кадетского училища, блокированного американцами. Чтобы знамя его полка не досталось врагу, Фернандо закутался в него и бросился с крыши вниз. В этом героическом самопожертвовании чувствуются и традиции мезоамериканской культуры: многие ацтеки добровольно шли под жертвенный нож. После заключения мирного договора в 1848 году Мексика потеряла половину своей территории. Мексиканцы до сих пор не могут простить США эту утрату.

Сейчас Чапультепек превращен в парк (Chapultepec Park), в центре которого воздвигнут «Алтарь нации» — памятник, в котором каждый русский почувствует что-то родное. Шесть поминальных колонн и Родина-Мать, держащая на руках умирающего сына, охраняют покой останков смелых мальчишек.

Россия в Мехико

Парк Чапультепек — главное место отдыха жителей мексиканской столицы. На большой территории, где когда-то лилась кровь американцев и мексиканцев, находятся несколько музеев и даже зоопарк. Первое место среди этих достопримечательностей принадлежит Национальному антропологическому музею (Museo Nacional de Antropología). На территории в восемь гектаров собрано множество памятников традиционной культуры Мезоамерики: рельефы пирамид майя , скульптуры сапотеков, знаменитый «Камень солнца» и многое другое. Подойдя к кассам, мы увидели длинную очередь, тянувшуюся метров на сто пятьдесят, и по русской традиции встали в нее. Но вскоре обнаружилось, что мы ошиблись. В очереди стояли мексиканцы, которые хотели посетить не постоянную экспозицию, а выставку «Цари в истории России ».

Дворец изящных искусств (Palacio de Bellas Artes), расположенный рядом с парком Аламеда (Alameda Park), украшают фрески великих мексиканских художников-монументалистов, в том числе и «Человек на перепутье» Диего Риверы (Diego Rivera, 1886–1957). Её заказал Нельсон Рокфеллер (Nelson Aldrich Rockefeller, 1908-1979) для оформления нью-йоркского Рокфеллер-центра (Rockefeller Center). Ривера, кумирами которого были русские революционеры, решил разнообразить обстановку центра международного капитала напоминанием о социальном протесте рабочих и крестьян. Так, среди героев его работы красовались фигуры Владимира Ленина (1870–1924) и Льва Троцкого (1870–1924). Когда Рокфеллер увидел фреску, то попросил художника хотя бы убрать вождя русского пролетариата. Оскорбленный мастер отказался, тем более, что гонорар был уже получен. Некоторое время работа находилась в Рокфеллер-центре за занавеской, но в конце концов её смыли по приказу владельца. Диего Ривера назвал этот акт «культурным вандализмом» и сделал точную копию для Дворца изящных искусств в Мехико.

Кстати, с Троцким Ривера был знаком лично. Приехав в Мексику в 1936 году из Норвегии , «первый враг Советской России» жил в доме художника в течение двух лет. Троцкий надеялся, что уж за океаном он уж точно обезопасит себя от агентов НКВД. Однако его чаяния не оправдались. 20 августа 1940 года он был смертельно ранен агентом Лубянки Рамоном Меркадером (Jaime Ramón Mercader del Río Hernández, 1914–1978). В доме, где умер «пламенный лев» русской революции, сейчас находится небольшой музей и скромная могила, украшенная лаконичными серпом и молотом.

Рука бога

У всех мезоамериканских цивилизаций была своя игра в мяч. У ацтеков она называлась «тлачтли». В тлачтли играли цельным резиновым мячом весом до 4 кг и размером с человеческую голову. Бить по мячу можно было только ногами и бедрами. К сожалению, правила тлачтли затерялись во мгле веков. Современные историки полагают, что эта игра отдаленно напоминала волейбол. Но самое главное — в государстве ацтеков эта игра выходила далеко за рамки спортивного развлечения. Это был целый ритуал, завершающийся жертвоприношением игроков проигравшей команды.

В современной Мексике футбол — это тоже форма национальной религии. Кто никогда не слышал протяжный крик мексиканских комментаторов «ГОЛЛЛЛЛЛ!!!», тот ничего не знает о настоящих футбольных страстях. Главный футбольный стадион Мехико вместимостью 114 тыс. человек тоже называется весьма символично — «Ацтека» («Azteca»). Именно здесь в 1986 году Диего Марадона (Diego Armando Maradona) забил свой знаменитый гол рукой в ворота британского голкипера Питера Шилтона (Peter Leslie Shilton). Арбитры тогда не заметили нарушения, но на замедленной съемке все было очевидно. Сразу после матча Марадона, нисколько не смущаясь, заявил, что спорный мяч был забит «отчасти головой Марадоны, а отчасти рукой Бога». Что ж, здесь, в Мексике, это очень возможно.

В свой завершающий день в Мехико мне снова захотелось прогуляться по Сокало. На этот раз она изменилась. Здесь проходил митинг оппозиции, прямо напротив президентского дворца. Над площадью неслась бравая песня-призыв: «Не дадим приватизировать наш бензин!». Клоуны раздавали листовки, а приехавших из деревни активистов кормили бесплатным супом. Это не было похоже на картины «политической нестабильности» Мексики, тиражируемые в СМИ. Все было весело и бодро, а на прилегающих улицах я так и не обнаружил грузовиков с местными рейнджерами. На эту пританцовывающую и подпевающую демократию спокойно взирали и Темпло Майор, и Катедраль Метрополитана. С таким культурным фундаментом может смело смотреть в будущее.