Край света в стиле восьмидесятых

Мне всегда было интересно — где же край света? И как туда попасть? Оказалось, на Командорские острова простому смертному путь один — из Петропавловска-Камчатского . В порту можно договориться с каким-нибудь сухогрузом, но, как правило, такую «попутку» приходится долго ждать. Лучше воспользоваться услугами пассажирской авиации, хотя это дороже: билет стоит 6300 рублей . Маленький самолет Л-410 вылетает в село Никольское — единственный населенный пункт на островах — два раза в неделю: по понедельникам и пятницам. При хорошей погоде — три часа полета и вы у цели.

День 1. Назад в прошлое

Село Никольское построено на острове Беринга. Остальные три острова архипелага пустуют. На Медном была когда-то воинская часть, но сейчас она необитаема. Острова Топорков и Арий Камень вообще посещают исключительно туристы, желающие посмотреть на птичьи базары.

В Никольском гостиницы нет. Вместо нее приезжим сдают квартиры с обстановкой, оставшейся от восьмидесятых-девяностых годов прошлого века: журналы «За рулем», полные собрания сочинений А. С. Пушкина (1799–1837) и Л. Н. Толстого (1828–1910), пачки советского какао «Утро», политическая карта во всю стену, где СССР ещё занимает свою одну шестую, пылесос «Циклон», выцветшие обои и видеодвойка на кухне с набором видеокассет…

Закутавшись в воспоминания, мы отправились гулять по поселку. Здесь очень много кошек и котов: на теплотрассах, лавочках и подоконниках двухэтажных деревянных домов. Многие из них пустуют: местное население за последние 10–15 лет сократилось вдвое. Сейчас в Никольском живут не более 750 человек. Люди уезжают на материк по одной простой причине — нет работы. Об этом свидетельствуют и развалины зверофермы на краю поселка. В советское время селекция и разведение голубого песца были основной статьей местного бюджета. Однако сегодня оставшиеся от пушного зверя клетки островитяне используют лишь в качестве мусорных и баскетбольных корзин.

Ещё одно напоминание о былом процветании островной экономики — постройки американской компании «Gutchinson Cool» («Гатчинсон Кул»): административные здания, засольные цеха, склады и промысловые избы. Во второй половине XIX века эта компания на двадцать лет (с 1871 по 1891 годы) выкупила у царского правительства права на пушной промысел в этих краях. Надеясь на продолжение контракта, американцы вложили в острова огромные деньги. Но их ожидания не оправдались, в 1891 году аренду передали «Русскому товариществу котиковых промыслов».

Жителям острова, которые не работают в местном заповеднике «Командорский» или не заняты в бюджетной сфере, приходится заниматься либо браконьерством, либо коммерцией. Большинство магазинов располагаются прямо в квартирах жилых домов. Кстати, цены в Никольском в два раза выше, чем в Петропавловске-Камчатском. Правда, местным товары часто отпускают в долг (кроме алкоголя ).

День 2. Прогулка налегке

В выходные дни Никольское пустеет совершенно. Все местные жители рассыпаются по острову как горох, а дороги за пределами поселка по оживленности напоминают городские магистрали. Здесь почти все ездят на вседорожниках . Причем большинство машин либо числятся как утилизированные, либо просто не зарегистрированы. Но это никого не смущает — ГИБДД на острове нет. Следующий вид транспорта в сельском рейтинге популярности — мокик (скутер). На острове это средство передвижения для женщин и детей. На них гоняют и в магазин за молоком, и на свидание к морю, и в тундру за грибами.

Мы за грибами отправились пешком. Но, не избалованные родной дальневосточной тайгой, не взяли с собой ни ведерка, ни пакета. И очень об этом пожалели. Всего за полчаса мы втроем набрали около 10 кг белых и подосиновиков — в качестве тары пришлось использовать ветровку. Кстати, никаких осин на острове нет. Вообще ни одного дерева. Это очень необычное ощущение — постоянное пребывание на открытом пространстве. Лет 30 назад местная администрация с этой ситуацией попробовала бороться — в Никольском высадили несколько десятков тополей и берез, тщательно за ними ухаживали, но они так и не прижились.

А вот любителям пионерского костра из-за отсутствия дров расстраиваться не стоит — по берегам моря и речек много топляка. Древесину приносит с берегов Камчатки и Аляски . Сделать рыбное барбекю или сварить уху на таком костре — одно удовольствие. Ещё большее удовольствие — сама рыбалка. Речек на острове очень много. В конце лета, сменяя друг друга, сюда идут на нерест горбуша, нерка, кижуч и чавыча. Их вполне можно ловить руками: речки мелкие — не выше колена. Но самое крупное нерестилище лососевых в этих краях (и в мире) — Саранное озеро. Оно находится в 10–15 км от поселка. В стаде, заходящем сюда на нерест, более миллиона рыб!

Для любителей трудностей существует морская рыбалка — палтус и морской зверь. Рыбу на Командорах солят, маринуют, вялят и заготавливают на зиму, точно как наши дачники закатывают в банки огурцы и баклажаны. Красная икра в местном магазине стоит всего 500 рублей за кг. Но покупают её только приезжие.

Ещё одна достопримечательность острова, дойти до которой можно на своих двоих, — Столовые горы. Когда смотришь на них из самолета, кажется, что это взлетно-посадочная вертолетная площадка класса VIP или, в крайнем случае, следы внеземных цивилизаций. С земли — как будто ножом срезали верхушку горы. Алеуты утверждают, что это обеденные столы некоего великана, отсюда и название — Столовые. Тут же добавляют, что такие горы есть на всех материках нашей планеты, и сегодня великан обедает, видимо, где-нибудь на территории Латинской Америки . На одну из этих гор мы забрались. Сто пятьдесят метров по почти отвесному склону. Но идти было достаточно легко — склон изрыт норками песцов или евражек — местных сусликов. Впрочем, крошек от великаньей трапезы мы не нашли, а вот шикша, голубика и грибы растут на сопке в огромных количествах.

День 3. Сложное переплетение

Командорские острова к моменту их открытия принадлежали разве что песцам. Именно из-за них сюда и приезжали партии добытчиков меха. Вместе с русскими артелями на остров переселили и алеутов. Их перевезли сюда с Аляски и Алеутских островов, когда эти территории были проданы США . С этого момента алеутский народ стал развиваться двумя разными путями: американцы поддерживали традиционный уклад жизни автохтонов, а на Командорах переселенцы почти полностью забыли о своих традициях. Сейчас алеутов в здешних краях три с половиной сотни.

Кстати, само слово «алеут» придумано русскими. Самоназвание выходцев из Америки звучало как «сасигнан» или «саксиннан». Их язык диалектально отличается от языка тех, кто остался на континенте. Но письменности у сасигнан нет. Старый алеут хитро улыбается и трясет перед нашими носами маленькой книжкой. Читаем название: «Алеутско-русский, русско-алеутский словарь» Е. Головко. Этот словарь выдали ещё его деду — так советская власть пыталась создать на Командорах письменность. Но вот уже 50 лет пылится томик на полках старого дома.

Впрочем, если у самих алеутов нет тяги к возрождению собственных обычаев и традиций, ее стараются им привить местные активисты. Например, Нина Александровна Княйкина — бывший директор районного краеведческого музея — организовала в селе кружок плетения корзинок из травы. Техника этого процесса была изобретена именно алеутами и больше нигде не встречается. На одну корзиночку у опытного мастера уходит полтора-два месяца. Благодаря особому плетению в таких корзинках можно носить воду, так плотно травинки прилегают друг к другу. Но в хозяйстве их не использовали, только хранили украшения и драгоценности. Сейчас стоимость одной корзиночки высотой каких-нибудь 10 см может достигать тысячи долларов . Покупают алеутский hand-made коллекционеры и музеи. Правда, интерес штучный товар вызывает только на американских аукционах. Российские музеи историей малочисленного народа не интересуются и над предложением Нины Княйкиной купить новый экспонат смеются.

День 4. Килогерцы звука

Командорцы совсем не чувствуют времени и никогда не торопятся. А зачем спешить, с островов-то куда что денется? Поэтому, даже загодя договорившись о поездке на остров Топорков, нам пришлось ждать два дня. До острова ходу совсем немного — 15–20 минут по морю на обычной моторной лодке. Сам остров — каменное плато, поднимающееся из воды на 2–3 м. Здесь тысячами обитают маленькие птички с оранжевыми лапками и большим клювом — топорки (отсюда и название острова). Командорские попугаи, как их ещё называют, роют свои норки прямо в грунте — поэтому ходить разрешено только по каменистой части острова, дабы не разорить птичьих гнезд.

Взлететь топоркам с земли трудно, и они вынуждены пикировать вниз («топорком») с какой-нибудь возвышенности в два-три метра высотой — это нужно для того, чтобы развить скорость, необходимую для полета. Затем они направляются в море за маленькой рыбкой для своих птенцов. Топорки очень забавные и суетливые, но, кроме них, на острове полно и других птиц. Бакланы, например, занимают скалистую часть острова — длинная шея, острые клювы и перья на голове в стиле «рабочий беспорядок».

Но больше всего на острове чаек. Очень много их в воде. Серые птенцы плавают за своими и чужими мамами, выпрашивая еду ударами клюва. Нам повезло увидеть нерпу. Издалека. Это животное очень боится людей — и не зря: алеутский суп из её плавников славится на всю Камчатку. Несмотря на приличный вес, нерпа с большим проворством и невероятной быстротой сбрасывает свое тело с камней и уплывает в море. Как нерпы нас замечают? Уж точно не слышат. На острове стоит такой птичий гвалт, что разговаривать приходится, почти переходя на крик. Совсем как на танцполе.

День 5. Загадки командора

Добраться морем до бухты Командор , где похоронен открывший архипелаг Витус Беринг (Vitus Jonassen Bering, 1681–1741) с частью команды, очень трудно — мешают волны и рифы. Да и по суше доехать до могилы путешественника можно только на вездеходе или «Урале» часов за пять-шесть. Дорога идет по восточному побережью острова Беринга через бухту Буян, от которой начинается территория Государственного природного биосферного заповедника «Командорский». Кроме КПП заповедника, рядом с бухтой можно увидеть месторождение яшмы. Но этот самоцвет у алеутов никогда не был популярен, может быть, поэтому месторождение до сих пор не исчерпано.

Ещё несколько часов тряски в гусеничном тракторе-тягаче — и вы на месте. Жители Никольского, несмотря на расстояние в 60 км, каждый год стараются выбираться к памятному месту. Могила командора — один из обязательных пунктов путешествия. Как в Китае : не поднялся на Великую стену — не считаешься китайцем.

В 1991 году встал вопрос о вскрытии могилы, вызвавший шумные дискуссии об этичности подобного мероприятия. Но спор решили прибывшие из разных стран дальние родственники Беринга и море, подмывавшее первоначальное место захоронения. Останки командора эксгумировали и отвезли в Москву . Там в лаборатории Виктора Звягина была проведена реконструкция лица путешественника по его черепу. Оказалось, что портрет мореплавателя, который мы привыкли видеть в энциклопедиях и школьных учебниках по географии, принадлежит вовсе не капитан-командору Витусу Йонассену Берингу, а его дяде Витусу Педерсену Берингу (Vitus Pedersen Bering, 1617–1675), поэту.

День 6. Гаремные страсти

На острове Беринга существует самая большая в мире колония морских котиков. Сюда они приплывают в основном из Японии и только на летние месяцы. Два их лежбища называются незамысловато — Северо-Западное и Северное. Мы изучили карту и решили, что до последнего можно и пешком дойти — всего 16 км. Дорога почти все время шла вдоль моря. По пути — выброшенная на берег баржа, летние домики ученых и рыбаков. Идти по мокрому песку совсем не трудно. А ещё легче становится, если смотреть по сторонам. Природный ландшафт острова очень разнообразен: от песчаных барханов Монголии до мягких альпийских лугов и холмов.

Лежбище расположено на скалистом мысе. Когда поднимаешься на мыс и ещё не видишь ничего, кроме травы и моря, начинаешь слышать странный звук. Постепенно он раскладывается на множество голосов, и вдруг звуковая волна оглушает полностью. И в ту же секунду взгляду открывается бесконечный пляж, усыпанный сотнями тысяч морских котиков. Располагаются они большими семьями, вокруг секача — «гарем», а чуть в стороне — «детский сад». Наблюдать за малышней совсем не интересно — они почти все время спят. А вот молодые холостяки никому покоя не дают, постоянно задираясь. Но дать им хорошую взбучку секачи ленятся, кому охота покидать уютный «гарем». При приближении человека котики могут повести себя агрессивно и даже «насадить на клык». Мы проверять не стали и наблюдали за животными со специальных площадок и помостов. Правда, большая их часть пребывает в плачевном состоянии. А потому опасность стать участником семейного скандала оставалась.

День 7. Командорский Хемингуэй

В красном платьице с голыми плечами, в руке фонарь. Она стоит у самого края моря, днем и ночью напряженно всматриваясь в морскую даль. Пройти мимо нее невозможно. Мы и не стали. Сергей Пасенюк — фотограф, художник и мореплаватель — вырезал свою Ассоль из куска корабельного железа. На фонаре у нее светоотражатель, он указывает Сергею путь домой, когда тот возвращается с рыбалки. У Сергея есть яхта, но сейчас он больше занимается её ремонтом, нежели морскими походами. Когда-то на ней он прошел и Тихий и Индийский океаны . И хотя есть у мореплавателя квартира в центре Никольского, жить он предпочитает на берегу моря. И Ассоль, и яхта рядом.

Дом Пасенюка — одновременно и гараж, и склад, и музей. На стенах его собственные картины, выполненные тушью и карандашом, сделанные в путешествиях фотографии, черепа каланов и челюсти морской коровы Стеллера. Повсюду стоят вещи, найденные на Командорских островах, — настоящий деревянный штурвал, бойлер с английского корабля (до сих пор в рабочем состоянии), компасы и множество других морских приборов. Карта Северной Америки — вместо скатерти на рабочем столе. О своих путешествиях Пасенюк рассказывает с удовольствием, говорит, что однажды чуть не остался жить на островах Пхи-Пхи. Спрашиваем — почему же не остался? Говорит, на Пхи-Пхи вечный праздник, жизнь ключом бьет, ощущаешь себя в центре вселенной. А на Командорах тихо и спокойно. Отсюда, говорит, удобнее за всем остальным миром наблюдать. Ведь край света здесь.