Таганрог начинался у моря

Город начинается с моря — с мыса, где когда-то стояла палатка его основателя Петра I, — и уходит в степь. В необъятную, вечноцветущую южную степь, так живо описанную уроженцем городаЧеховым: «Загорелые холмы, буро-зеленые, вдали лиловые, со своими спокойными, как тень, тонами, равнина с туманной далью и опрокинутое над ними небо, которое в степи, где нет лесов и высоких гор, кажется страшно глубоким и прозрачным… О необъятной глубине и безграничности неба можно судить только на море да в степи ночью, когда светит луна. Оно страшно, красиво и ласково, глядит томно и манит к себе, а от ласки его кружится голова». Но Чехов не описал моря.

«Я читал эту запись, — вспоминал Паустовский, — и что-то знакомое мучило меня. Я искал хотя бы какого-нибудь названия, имени, чтобы узнать этот город. Я уже догадывался в глубине души, о каком городе идет речь… " Удивительно, что в книгах одного замечательного нашего писателя — уроженца этого города — не отразилось ничего, о чем сказано выше, — ни моря, ни порта, ни акации, ни черных парусов". В этих словах заключалась разгадка. Ну конечно, все это было написано о Таганроге — родине Чехова».

Море Таганрога описал Паустовский. «В 1916 году я поселился в Таганроге в гостинице Кумбарули — большой, пустой и прохладной. Она была построена еще в те баснословные времена, когда Таганрог был богатейшим городом на Азовском море — столицей греческих и итальянских негоциантов. Тогда в Таганроге блистала итальянская опера, в нем жили Гарибальди и поэт Щербина, влюбленный в Элладу, в нем жил и умер плешивый щеголь Александр Первый, окруженный изысканной свитой».

Что осталось от этого города? Память о нем хранит Таганрогский государственный литературный и историко-архитектурный музей-заповедник.

В городе около 300 тысяч жителей, но выглядит он еще меньшим; здесь улицы, по которым можно ходить пешком, соразмерные человеку, с одно-двухэтажными особняками, зеленые, наполненные памятью о XIX веке — сохранились даже афишные тумбы, снесенные во многих других городах. Место это тихое, уютное, светлое — и забытое. Весной зацветают абрикосы, сирень, белая акация, и в воздухе разлит аромат садов. Летом абрикосы, шелковица падают под ноги, свисают гроздья винограда и грецкие орехи. Ночи теплые, звездные, можно спать на открытом воздухе, слушать море, наблюдать за полетом летучих мышей. На рассвете поют птицы. Розовеет полоса над водой — и солнце рождается из морского тумана.

Кажется, что город — вечный. Напоминанием об этом отлив оставляет на песке древнегреческие черепки.

Рыбные богатства в сочетании с черноземами, близость великих рек, Дона и Волги, создали предпосылки для выгодной торговли. Уже в VII веке до н. э. тут поселились греки — это была первая греческая колония в Северном Причерноморье. В отдалении в III веке до н.э. заложили Танаис — самую северную из греческих колоний. В XII веке н.э. предшественником нынешнего Таганрога возник итальянский Портопизано — колония некогда великой пизанской морской республики. И лишь потом, вслед за амазонками, упомянутыми Геродотом, греками, киммерийцами, скифами, сарматами, итальянцами, золотордынцами, сюда прибыл Петр.

Военный порт

Таганрог — первая русская военно-морская крепость, предшественник Петербурга, воплощение векового стремления северной империи к южным морям, основан в долгих боях с турками. Дважды его разрушали до фундамента. Дважды возрождали.

Царь прибыл на высокий мыс и повелел: гавани и городу — быть. Все делалось по последнему слову тогдашней техники. Генерал Манштейн писал: «Все, видевшие эту гавань, сознаются, что это одна из наилучших гаваней Европы «.

Когда русско-турецкая война возобновилась, в гавани базировался уже сильный флот. Но далеко отсюда, на реке Прут, русские потерпели поражение. «Как не своею рукою пишу, — сообщал Петр I, — нужно турок удовлетворить… Таганрог разорить как можно шире, однако ж, не портя фундамента, ибо может Бог иначе совершит».

История повернулась. Будущее России теперь на севере, где строится Петербург, а южный город, будто бы задуманный как столица растущей империи, лежит в руинах.

Умрет Петр. Расцветет Петербург. Но «Бог совершит иначе». Империя двинется на юг — теперь под водительством Екатерины.

В Таганроге служили Франц Лефорт, Федор Апраксин, Дмитрий Сенявин, Корнелий Крюйс, Витус Беринг, Федор Ушаков. Отсюда Россия начнет путь к Босфору и Дарданеллам, получит Крым, построит Севастополь. И сделает этот новый порт своей главной военно-морской базой на юге.

На месте, где стояла палатка Петра I, на высоком мысу, возвели церковь Николы Морского. Из трофейных турецких орудий отлили колокола. Храм возведен моряками, и прихожанами его были моряки, рыбаки, чьи потомки, тоже рыбаки, до сих пор живут в живописных переулках Богудонии. Церковь смотрит в море. Здесь шли жестокие бои за русское будущее на южных морях.

Херсонес, Севастополь. На обрыве стоит колокол. Во время Крымской войны его увезли в Париж, в Собор Парижской Богоматери, и лишь в 1913 году вернули России и водворили в Херсонесский монастырь. С наступлением Советской власти колокола переплавили — все, кроме этого. И до 1960-х годов бронзовый ветеран служил звуковым маяком. Его называют Туманным колоколом.

Он старше самого Севастополя. Можно прочесть частично сохранившуюся на нем надпись: «Сей колокол вылит в Святого Николая Чудотворца в Таганро… из пленен Турецкой артиллери… весом … пуд фу (нт) 1778 месяца Августа … числа».

С присоединением Крыма к России Таганрог оказался в тылу, церковь вывели из подчинения военному ведомству и передали ее героические колокола новой военно-морской базе на юге. Но стены храма Николы Морского тоже помнят Крымскую войну — в них на века засели вражеские ядра.

В домике, маленьком флигеле, где родился Чехов, находится лубок. На рейде военные пароходы союзников обстреливают город. На берегу и на Каменной лестнице, под стенами крепости, идет штыковой бой с англо-французским десантом.

Пылали пожары, жители боролись с огнем, в Никольском храме шла служба. Две недели продолжалась бомбардировка, до осени носилась по морю вражеская эскадра, но город устоял. Александр II прислал защитникам и жителям Таганрога благодарственное письмо.

Коммерческий порт

Когда Никольский храм вывели из военного ведомства, было создано Таганрогское градоначальство — город превращался из крепости в коммерческий порт, подчиняющийся напрямую столице. Множество иностранцев, негоциантов, судовладельцев осело в Таганроге. В те времена порт вдвое превосходил по грузообороту одесский.

«Таганрог — это греческое царство, — писал уже в 1877 году Слепцов. — Немножко похож на Киев, только здесь… греки». «Греческие кофейни заполнялись шкиперами, комиссионерами, маклерами. Кота в помещении городского сада звали Фемистокл». Антон Чехов получил начальное образование в школе при греческой церкви. Отец Чехова полагал, что учение в греческой школе поможет детям сделать коммерческую карьеру.

В Греческом монастыре, основанном греческим пиратом, русским офицером, героем войны за независимость Греции Иоаннисом Варвакисом, отпевали императора Александра I.

В порту, в одной из остерий, молодой капитан Гарибальди встретил революционера Кунео и поклялся посвятить жизнь освобождению родины. Памятник Гарибальди в Таганроге — единственный на просторах бывшего СССР.

Каменная лестница, предшественница Потемкинской в Одессе, построена в 1820-х годах на деньги греческого негоцианта Депальдо. Старые ступени еще недавно были сложены из желтого сарматского камня, теперь их — выщербленные, потертые миллионами исторических шагов — заменили гладкие гранитные плиты.

В то же время на смотровой площадке лестницы установили старинные солнечные часы. Скользящая по древней плите, по старинным надписям тень показывает истинное астрономическое время Таганрога.

Город художественный

Справа от солнечных часов — дом с зубчатой башней, увенчанной флюгером в виде парусника. Это дом капитана Ипполита Ильича Чайковского, сюда к брату приезжал Петр Ильич, композитор.

Маленькие улочки — в XIX веке широкие, украшенные деревьями в два ряда, — лучами расходятся от бывшей крепости, от порта: Таганрог — первый в России город, построенный по плану. Пережив две мировые войны, город, где во время Гражданской находилась ставка Деникина, тем не менее, почти сохранил свой прежний архитектурный облик.

Остались тяжелые резные двери, медные ручки, механические звонки, изразцы, маскероны, кованые решетки, ажурные балконы, колодцы. Спешите — все это может исчезнуть: деревянные резные рамы уже меняют на стеклопакеты, а там, где росли неохватные деревья, лежит современная тротуарная плитка. Не все пока снесено, реконструировано, выброшено, — и тот самый город еще существует — не новодел, а такой же подлинный, как Помпеи.

Старые улицы наполнены историей. Вот полуразрушенное здание казарм петровской крепости. А здесь Пушкин узнал Лукоморье — в изгибающемся заливе, в огромном тутовом дереве: то ли поэт не так хорошо знал ботанику, то ли важно было, чтобы дерево оказалось дубом. Несколько лет назад тутовник сгорел — в него ударила молния.

Но дом, в котором жил Пушкин, где жил и умер сам Александр I, все еще стоит на тихой и зеленой Греческой улице. Сейчас тут детский санаторий.

Александру I в 1831 году поставлен памятник — напротив Греческого монастыря; здание монастыря не сохранилось, памятник тоже, но теперь на прежнем месте — его точная копия, отлитая по уцелевшей гипсовой модели. Это единственный памятник Александру в России. Скульптор — некогда ученик Таганрогской гимназии Мартос, автор памятников Дюку де Ришелье в Одессе и Минину и Пожарскому на Красной площади.

Вот и сама гимназия, старейшая на юге, в ней учился Чехов. В ней же преподавал отец Дзержинского. Ныне — литературный музей. Вот памятник Петру I — с 500-рублевой купюры. Антокольский изготовил его в Париже, а морем его доставили сюда из Марселя. Вот театр — уменьшенный Ла-Скала, с по-старинному замечательной акустикой, где юный Чехов смотрел Шекспира, где выступала итальянская опера. Вот парк — тоже старейший на юге, там бродил по аллеям Чехов, там Раневской назначали свидания.

Вот дом самой Раневской. Вот дворец сенатора Алфераки, друга Брюллова, построенный Штакеншнейдером, — тут она впервые услышала музыку в исполнении Скрябина. Во дворце Историко-краеведческий музей. Вот гимназия, где она училась. В здании и ныне гимназия. Тут же училась Софья Парнок — поэтесса, воспетая Цветаевой. Отец Парнок владел аптекой — и в старом доме со старыми фонарями до сих пор располагается аптека. А вот дом, где Парнок жила. Он и сейчас жилой.

Вот дом детского писателя Василенко. В переулке направо — дом Дурова. В них музеи. Здесь училась Елена Образцова, а в этой школе — Сергей Бондарчук. Петровская улица помнит «киммерийца» Максимилиана Волошина, «эллина из Таганрога» поэта Николая Щербину и поэта и драматурга Нестора Кукольника. Двухэтажный дом с балконом, увитым виноградом: в нем начинал свою карьеру Куинджи.

Вся улица Чехова — памятник писателю и его персонажам. Здесь жил прототип Ионыча — богатый доктор, в этом доме — гимназический учитель, прототип «человека в футляре». Улица переходит в площадь с памятником писателю, окруженную «колоннадой» Кампиани, — это Александровские торговые ряды, место действия «Хамелеона».

Лавка Чеховых. Интерьеры второго этажа, гирьки в торговом помещении на первом — все бережно собрано, реконструировано. «Чай, сахар, кофе и другие колониальные товары», — напоминает вывеска. Чеховская библиотека — гимназист Чехов сам был ее читателем, она хранит подобранные уже писателем Чеховым тома, а здание построено его другом академиком Федором Шехтелем. Художественный музей — часть его коллекции подарена городу Чеховым. Старое кладбище с его мраморными памятниками негоциантам и итальянским оперным дивам описано Чеховым в «Ионыче».

А домик с башенкой, построенный Шехтелем, с львами Врубеля, с панно Рериха — Музей градостроительства и быта г. Таганрога.

«Чудесный южный город, похожий на корабль, выплывший в теплое Азовское море, окружившее его с трех сторон, с мощеными улочками, утопающими в акациях, Таганрог стал моей непреходящей любовью», — вспоминает журналист Григорий Брейгин. Город все тот же. Осыпающийся, согретый солнцем, памятник самому себе, он плывет во времени, в дыму белых акаций, рассыпая в море яхтенные паруса.